Буря кристаллов (СИ) - Кибальчич Сима

— Прости и не преувеличивай мою доброту, девочка, все сложнее. Я скорее злой полицейский, натянувший для маскировки шапку Деда Мороза. Виппер одобрил одну идею, а ты идеально подходишь для эксперимента. Не слишком полезного для здоровья.

— Виппер здесь? Ну правильно, какому еще светиле возглавлять исследования по кристаллам. И какая польза Випперу от бабы-десантника?

— Хм, отправил бы спросить лично, чтобы познакомилась, но не выйдет. Идол минералогии отъехал. И отдал тебя в мое полное распоряжение. Поэтому расскажу, какая польза, все покажу и организую матрасик.

Валерий собственнически ухватил Джеки за локоть. Они шагали вдоль края движущейся дорожки, чтобы не мешать ни суетливым роботам, ни людям. Из-за глухой тишины Джеки чувствовала себя зрителем поставленной на перемотку реконструкции. С голосом Валерия в роли диктора.

— Мы понимаем угрозу, поэтому подстраховываемся изо всех сил. Большинство кристаллов держим цистированными, такими, как их запекли во время боя.

— Этого мало, Валер. Твари слишком часто пробивают кокон. Первый раз видела этот фокус на погибшем эсминце в день, когда нас эвакуировали. Помнишь? Там погибла почти вся группа.

— Естественно мало. Поэтому есть еще наведенные силовые поля и кольца неведения. О них ты наверняка знаешь, — чтобы информационно изолировать кристалл, создаем кольцевой сферический шум, одновременно гравитационный и электромагнитный.

— Хорошо, но все равно не очень-то успокаивает.

— Какие оказывается десантники нервные и пугливые. Подумай, каждый кристаллоид здесь — слепой, глухой и крепко спелёнатый. Я называю их младенчиками, а лабораторию родильным отделением. Джон, правда, сразу завел файлик для сбора статистики гибели акушеров во время родов. Потирает руки, твердит, что такие данные за всю историю человечества еще никто не собирал. Юморист хренов.

— И часто вы снимаете с кристаллов пелёнки?

— Конечно, едрён-радон! Иначе какие могут быть эксперименты. И полностью освобождаем, и под силовухой, и делаем дырочки разных размеров в коконе. Даем им свет, поглощаем их энергию, сканируем изменения кристаллической решетки. Даже колыбельные, лирические или с использованием нецензурной лексики, на ночь поем. Но это в основном мы с Джоном извращаемся. Хотя и у Виппера тоже богатая фантазия.

— И как? Есть эффект от фантазий?

— Пока не особо. Мы пролезли им в мозг и пищеварительную систему, но главное так и не выяснили.

— Что? Расскажешь?

— А вот, сейчас увидишь. Эрик, покажи-ка нам своего карапуза поближе.

Валерий притормозил за спиной молодого парня, сосредоточенно сопоставляющего химические формулы на экране проекционного стола. Тот коротко кивнул, листнул страницу и на столе высветилась кристаллическая решетка.

— Видишь, девочка моя, какой кровавый красавчик у Эрика в люльке?

— Ионы хрома и железа. Это рубин?

Ближайший к ним кокон по форме напоминал обглоданный сэндвич, с десяток датчиков льнули к покатым бокам и ритмично вздрагивали.

— Да, он самый. А теперь посмотри. Здесь, здесь и здесь, — Валера быстро тыкал в разные точки проекции, а Эрик бодро кивал на каждый тычок. — При увеличении решетки мы можем наблюдать небольшие погрешности структуры: выпадение элемента, ямка, прогиб, смещение вершин тетраэдров, увеличенное расстояние между углеродами. Возникает напряжение. Погрешности и напряжение — нейронные ниточки этих демонов. А вот здесь видишь плотность? Кристаллическое вздутие. Это их мозг. Вот только появится он может в любом месте решетки.

— Мишень, — оживилась Джеки. — Мы всегда стреляем в место изменений. Легче разрушить, но не убить.

— Не убьете, — солидным басом встрял худосочный Эрик. — Кристаллическая форма жизни в отличии от метаболической не умирает, если не разрушена вся структура. Метаболизм кристаллов — это обмен энергией. Причем он одновременно и информационный, и семиотический. К тому же идет по всей решетке.

Валерий покровительственно похлопал парня по плечу и подхватил Джеки под локоть.

— Трудись, молодое дарование, не отвлекайся, на тебя вся надежда. А мы с моей девочкой прогуляемся дальше.

Какое-то время он тянул ее за собой в полном молчании, а потом заговорил неожиданно раздраженным тоном:

— Самое жуткое, что они способны потреблять почти любую энергию и меняться. Из крохотного кристаллика в считанные минуты может вырасти концертный рояль, в качестве сырья подойдет, что угодно. Цинк превращают в алюминий, ядерный избыток сбрасывают в виде гамма излучения. Могут сами расхерачить атомы железа и сделать тот же алюминий. Или внутри одного вида решетки вырастить другую. Кроссфактурные кристаллоиды — самые опасные. Проклятые твари!

Джеки тряхнула головой, пытаясь избавиться от опять накатившего чувства беспомощности. Быстро и мощно стрелять — вот что следовало делать. А не гулять здесь под руку.

— Валер, какой с меня все-таки толк? И я ведь и в мирное время была практиком, не исследователем.

Он молча покосился на Джеки и резко свернул вправо, под полупрозрачный энергетический навес.

— А вот здесь главный пациент нашего роддома. Назвать его малышом даже у меня язык не поворачивается.

Махина громоздилась метров на пять в высоту и на добрый десяток в ширину. Под прицелом навешанных лазерных пушек она смотрелась хищно даже с размытыми силовой пленкой контурами. Таких крупных врагов на поле боя не оставляли. Сначала запекали, потом бурили в нескольких местах, загоняли мины, и адьё в пределы.

Джон спрыгнул с генераторной установки и направился к ним. Шаг упругий, вид меланхоличный. Широко поставленные глаза щурятся будто бы с сомнением. Словно и не ждал их появления.

— Отключил шлем и жуешь на рабочем месте. Инструкции по технике безопасности перечитай, сучий потрох, — театрально рявкнул Валерий.

— Перекушу и перечитаю, — отмахнулся тот. — Сделал и тебе, начальничек, кусок пиццы. Но отдам Джеки, — ее хотя бы видеть приятно. Привет, мамзель Треллин.

— Привет, Джон.

Уголки губ сами собой растянулись в радостно-идиотской улыбке. Джон заговорщически подмигнул и откуда-то из-за спины выдернул отплывающий сыром кусок с разморенными, сочными кружками помидоров.

— Снимай заслон с ротовой полости и перекусишь. Не поверишь, Джеки, но я жду тебя не дождусь. Последняя надежда, что натренируешь меня за денек другой, и свалю тогда в десантники. Лучше бегать увешанным боеприпасами с ног до головы, чем сутками напролет слушать скрежет мозгов всех этих горе-ученых. И ладно бы просто скрежет, а то такой сухой и надрывный, — просто тоска смертная.

— Не начинай, Джон. Прибыло натренированное и физически модернизированное молодое подкрепление. Не теоретик тебе, а практик. Оснащенный, кстати, ясной головой. Пару часов на подготовку и запускаем эксперимент. С нашей девочкой должно выйти.

— Кто-нибудь разъяснит в конце концов, что со мной должно выйти?

Джеки возмущенно дернулась, оливка с зажатого в руке аппетитного куска упруго скакнула на пол. Метнулись щупальца робота-уборщика, и зеленый прыгун исчез прямо в воздухе. Когда взгляд вернулся к Валере, тот смотрел уже без всякой веселости, сосредоточенно и серьезно. Джон вообще смущенно отвел глаза и крутил в руке голографическую модель кристаллической решетки. Прочная вязка атомов. Алмаз.

— Сейчас все узнаешь, девочка моя. Ты здесь, и эксперимент начнем в ближайшее время.

Кажется, она попала.

***

В кромешной тьме все явственнее слышны размеренные удары. Громче и отчетливее всхлипывания: "не надо, пожалуйста, не надо", "я не буду, клянусь". Сильный, хлесткий звук, и сразу длинный вопль, отчаянный, на одной ноте. Невозможность видеть обостряла чувства. Ужас заползал под корни волос, разрастался, вился веретеном внизу живота. Задыхаясь, Джеки очнулась, вскинула руку и дернула рычажок. Свет мягко обтек капсулу. Ничего. Покой и тишина. Наведенный сон опять обернулся кошмаром. Что такое рождается в ее голове и почему? Избиение девушки? Такое не могло случится ни с кем на Земле. Не случалось долгие сотни лет. Наверное.