Ловец Видений (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич

– Это интересная теория, – сказал Григ с воодушевлением.

– Секс порой называют обменом жидкостями, – продолжил Ли. – И это уже какое-то приближение к истине, не зря же секс тоже использует оба конца трубки. Но настоящее познание возможно лишь через пищеварение. Через поглощение одного другим. В реальной жизни это невозможно в полной мере, ведь поглощённый не может поглотить, но Сновидения дают нужную гибкость, тут всё восстанавливается, тут…. Тут свобода!

– Ли, это надо осмыслить, – сказал Григ, не особо рассчитывая на успех. – Давай прогуляемся, поболтаем на свежем воздухе? Там и дождь кончился…

Капли застучали с новой силы. Трудно тягаться с самоуверенностью безумца.

– Льёт как из ведра, – не согласился Ли. – Григ, мы же друзья! Ты поймёшь!

Он закатал рукав, обнажая крепкий бицепс.

– Хочешь, попробуешь первым? – спросил он с надеждой.

Кати с улыбкой потрогала его за руку, что-то спросила взглядом.

– Или Кати, если на твой взгляд это правильнее, – добавил Ли.

– Ли, это не для меня, – сказал Григ.

– Может быть Роберта? – продолжал Ли. – Роб, ты же не против?

– Ли, ты спятил! – не выдержал Григ. – Опомнись! Ты же человек, ты живёшь где-то в Австралии, ты служил в силах специальных операций, тебя учили справляться с гневом!

– Я не гневаюсь, – обиженно ответил Ли. – Я… я просто расстроен.

Он действительно выглядел огорчённым. Но через мгновение улыбнулся.

– Придётся тебе помочь, Григ… Кати, одному мне будет сложно.

Кати послушно кивнула и взяла молоток поудобнее.

Изменять себя – очень редкий дар. И уж тем более в центральных кварталах города. И тем более в доме другого Сноходца.

Единственное, на что рассчитывал Григ – это был квартал Телесной Радости. Здесь и без того размыты границы дозволенного.

Стать крупнее здесь, наверное, не смог бы и Халк. А вот измениться в пределах отведённых природой размеров можно было и попробовать.

Главное – не ошибиться.

Григ изменился.

– Ой… – сказала Кати, расплываясь в улыбке. И шагнула к Григу.

Как бы ни изменил её Филипп, основой симулякра было сознание юной девушки. А все девушки любят пушистиков и мультики.

Панда улыбнулась.

Кати протянула руку.

Пищеварительная трубка, значит?

Панда жрёт бамбук. Тридцать килограммов долбаного крепкого бамбука в день! Чтобы прожевать такую кучу щепок, нужны очень, очень крепкие челюсти.

Григ взревел и укусил Кати за руку.

Кости хрустнули будто ветки. Симулякр закричала, попыталась ударить его молотком – Григ отбил удар лапой, бросил Кати на пол, упёрся ногой в живот, дёрнул головой. Рука симулякра оторвалась. Григ отбросил её, оскалился, глядя на Ли.

– Вот, вот! – закричал тот в упоении. – Давай!

Кати визжала, катаясь по полу и оставляя за собой кровавый след.

– Открой дверь! – проревел Григ. – Открой, псих!

– Ешь её! – кричал Ли. – С неё не убудет, она так сделана!

Григ пошёл на него на четырёх лапах, скалясь и ещё надеясь испугать.

Но такие психи либо пугаются сразу, либо не боятся ничего до конца.

– Ну, поиграем! – Ли перехватил нож поудобнее. Глаза у него возбуждённо блестели. – Только ты и я! Победитель съедает побеждённого! Чур, я победитель…

Окно за его спиной с грохотом разлетелось градом стеклянных осколков и щепок.

Туша мастифа налетела на Ли со спины, повалила. Следом пулей мелькнула такса, крошечные челюсти защёлкали, будто садовые ножницы. Рука Ли, сжимавшая нож, оказалась обгрызенной и порванной в лоскуты.

– Нечестно! – с обидой выкрикнул Ли, вставая и стряхивая с себя мастифа будто плюшевую игрушку. – Значит, так? Нечестно играем? Как дикари кусаемся?

Он тоже менялся!

Безумие дало ему то, что Григ с гордостью считал своим уникальным даром.

Одежда на Ли лопнула, плечи, и без того широкие, раздались. Кожа обросла густым рыжим волосом, челюсть выдалась вперёд, зубы укрупнились, на глаза наползли надбровные дуги.

Кем он себя вообразил?

Первобытным человеком?

– Неандертальцы не были людоедами, кретин! – рявкнул Григ, готовясь к решающей драке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ли зарычал. Вероятно, он не знал и того, что неандертальцы умели говорить.

Грига больно ударило в спину – Кати кончила орать, поднялась и принялась молотить его молотком, зажатым в уцелевшей руке. Большая часть ударов проходили вскользь, но всё-таки это было больно.

Мастиф ходил вокруг Ли, тоже готовясь к атаке. Под шкурой перекатывались мощные мускулы.

Ли, к сожалению, ничуть не выглядел напуганным.

Григ отмахнулся от Кати, откинув её к стене. Симулякр замерла, размышляя. А потом бросилась к Августу-Роберту, занесла над его головой молоток. И выжидающе замерла.

– Дура, ему это нипочём! – рявкнул Григ. Слова из глотки панды выходили басовито, весомо. Кати заколебалась.

Григ посмотрел на таксу, смирно сидящую за спиной мастифа. Вздохнул. И мигнул, разрешая.

Такса засеменила ножками, разбегаясь. И взвилась в воздух, прыгая на Ли.

Неандерталец заревел, разворачиваясь к ней и готовясь ударить на лету.

Такса раскрыла рот.

Это походило на мультик – узкая мордочка таксы всё расширялась и расширялась, до размера Ли, зубы тоже росли, теперь на Ли неслась лишь огромная зубастая пасть, где-то на конце которой болталось пушистое тельце и короткий хвостик.

Ли издал лишь один нечленораздельный звук, ухитрившись выразить и ужас, и восхищение одновременно, когда пасть захлопнулась вокруг него и стремительно сжалась. Такса тяжело рухнула на пол, замерла, потом громко пукнула.

И виновато посмотрела на Грига.

– Некоторые маленькие собачки уверены, что они очень большие, – сказал Григ, глядя на Кати. Кровь у той уже не текла, а культя руки, кажется, начала отрастать. – Самоуверенность, знаешь ли, это очень важный фактор во Снах.

У симулякра задрожали губы. Она опустила руку с молотком, глядя на таксу. Спросила:

– Папа? Где папочка?

Григ, вернувший себе прежний облик, помахал рукой перед носом.

– В каком-то смысле – здесь.

– Он вышел? – тупо спросила Кати.

Симулякры тоже сходят с ума, когда теряют цель существования.

– Да, – сказал Григ. – Полагаю, что уже вышел.

Он глянул на таксу и добавил:

– Ай-яй-яй.

Но не очень строго, поскольку несварение может случиться с любой пищеварительной трубкой.

Пройдя мимо Кати, он взял Августа-Роберта за руку и толкнул дверь. Та легко открылась.

Дождь кончился.

На листьях деревьев сверкали капли воды, трава искрилась росинками, в небе повисла радуга.

– Идёмте, – сказал Григ собакам. – Не стоит задерживаться, Филипп может почуять странности в своём квартале.

– А мне что делать? – спросила вслед Кати.

– Сиди и жди, – велел Григ.

– Папочку?

– Да. Папочку и мамочку.

Где-то вдали пропел горн, и Григ занервничал. Огляделся в поисках какой-нибудь оказии, которая могла случиться в растревоженном Сне. Они тут слишком многое натворили, чтобы квартал Телесной Радости не захотел от них избавиться.

Среди деревьев обнаружилась одинокая лифтовая кабина.

– О, – сказал Григ. – Идём.

Вместе с Августом-Робертом и собаками они едва втиснулись в кабинку. Створки неплотно сошлись, оставляя пригодные для наблюдения щели.

– Куда? – спросил Август-Роберт.

Григ с сомнением посмотрел на панель, украшенную сотней кнопок, подписанных непонятными символами.

– Да куда угодно жми, не ошибёшься.

Сквозь щель он уже видел высокого человека, шагающего через сад.

Август-Роберт ткнул в одну из кнопок.

Лифт поднялся в воздух, замер метрах в двадцати над землёй. А потом слегка раскачиваясь заскользил вдаль, будто кабинка канатной дороги.

Снотворец в саду пристально смотрел вслед. Потом погрозил кулаком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Скорее всего, он мог бы их остановить. Но, насколько Григ знал, Филипп любил честную игру, и успевший убежать противник мог рассчитывать на фору.