Вечная Вдова - Андрей Завадский

Альвен как будто был поглощен разговором со своим спутником, но чувства были обострены до предела, так, что любого чужака, не важно, таил тот зло, или просто попался на встречу, идя по своим делам, островитянин мог обнаружить за много десятков шагов. Это была привычка, въевшаяся в кровь. Скельд отовсюду ждал опасность, не расслабляясь ни на мгновение, хотя внешне ничего подобного заметно не было.

Островитянин просто шел, ведя обстоятельную беседу со спешившим за Альвеном юношей. На самом деле часть его сознания, как верный сторож, постоянно была начеку. Звон металла в недальних зарослях, скрип натягиваемой тетивы, примятая трава или сломанные ветки, отголоски разговора, донесенные эхом, все это замечал Альвен, готовый к появлению любого противника.

  - Сначала умудренные опытом наставники учат нас биться голыми руками, и против вооруженного противника тоже, - продолжал казавшийся вполне расслабленным и чуточку усталым скельд, широко шагая по заросшей лесной дороге. Пока он не замечал иных признаков присутствия поблизости людей, кроме срубленных деревьев на оставшейся уже далеко позади просеке. - Тело человека - вот то оружие, которого невозможно лишить воина, и боец, не способный в совершенстве пользоваться тем, что даровал ему Творец, не должен даже прикасаться к мечу или копью. Каждый скельд без оружия способен расправиться с двумя, а то и тремя врагами, у которых есть клинки или топоры. Мы доводим это искусство до совершенства, когда тело действует без вмешательства разума, подчиняясь одним лишь рефлексам. И только потом нас обучают владению разным оружием, любым, какое только можно представить. Всю жизнь, едва ли не с рождения и до последнего вздоха, мы совершенствуем свое мастерство.

  - Я слышал, на юге, в дальних краях, тоже живет народ, владеющий невероятными боевыми искусствами, - припомнил Ратхар давние беседы еще в замке своего лорда. Изветсно, что воины чаще всего разговаривают об оружии и битвах, если не считать, конечно, женщин. И дома юноша наслушался разных небылиц. - Они вдыхают дым особых трав, делающих этих воинов не чувствительными к боли, очень быстрыми и выносливым. А еще они едят какие-то плоды, и даже сушеные грибы, дающие особую силу.

  - Я тоже слышал об этом, - кивнул Альвен. - Нет, мы не используем никакие отвары или что-то подобное. С самых давних времен наши старейшины разрешали зачинать детей только лучшим воинам, и можно сказать, что искусство, которым мы владеем, передается по наследству, вместе с кровью предков.

  - А как вы вообще не вымерли? - вдруг спросил юноша. - Я знаю, прежде жили племена, с которых в обычаях было брать в жены собственных сестер или даже дочерей. Говорят, только один из пяти младенцев рождался у этих народов живым, да и то с жуткими уродствами, а до зрелости доживал хорошо, если один из дюжины. Они выродились, потому что смешивали родственную кровь. Вас ведь тоже очень мало, верно? Как же вы живете вдали от остальных людей уже многие века, Альвен?

  - Верно, - кивнул островитянин. - Нас действительно мало. Шесть, может, семь сотен, считая мужчин, женщин, детей, наших стариков. И если бы мы брали в жены только скельдинок, то, ты прав, мой друг, мы давно уже исчезли бы. Скельды делятся на три рода, во главе каждого из которых стоят по три старейшины. - Ясмул, Хазим., - принялся перечислять воин. - И Талем, - на этом слове голос Альвена едва заметно дрогнул. - Мой род.

Что-то в голосе воина изменилось, когда он назвал свой род. Альвен помедлил мгновение, едва уловимое, и Ратхар не был уверен, что ему просто не почудилась эта заминка. А переспрашивать юноша отчего-то не стал.

  - Так что же вы делаете? - не унимался юноша, так и не услышавший желаемого ответа. - Как вы смогли существовать столько лет вдали от других людей?

  - Мы не живем затворниками, точнее, не совсем затворниками, - пожал плечами чуть заметно усмехнувшийся скельд. - На Скельдине много янтаря, который ценится на побережье. Потому довольно часто к нам приплывают купцы. Они привозят все, ткани, оружие, пищу, настоящее вино. На наших островах нет железной руды, поэтому часто они привозят именно ее, а уж наши кузнецы могут изготовить любое оружие. Также к нам привозят и женщин, точнее, девочек, совсем маленьких, не помнящих, где они родились. Мы растим их, воспитываем, как своих единокровных родственниц, а затем наши юноши берут их в жены.

  - Вы покупаете рабынь? - удивился Ратхар, округлив глаза. - Никогда не слышал об этом.

  - А мы и не стараемся рассказывать обо всем, что творится на скельде, - хмыкнул его спутник. - Да, мы покупаем рабынь, и щедро платим за них. Лишь некоторые торговцы, что бывают на наших островах, знают об этом, и, поверь, они давно хранят тайну. Порой мы торгуем и нашими ближайшими соседями. Ты должен знать, что Скельде лежит на севере длиной гряды островов, многие из которых населены племенами рыбаков и мореходов, часто бывающих на побережье. И если они там покупают молодых рабынь, то не стараются рассказывать о том, что продадут их нам. Среди моих родичей встречаются очень хорошие кузнецы, и мы меняем живой товар на оружие, которое эти племена, часто промышляющие морским разбоем, ценят очень высоко. За один стальной клинок они продают нам порой двух, а то и трех женщин.

Ратхар только удивленно покачал головой. Пожалуй, почти все, что он слышал прежде о Скельдине и населяющем эти крошечные клочки суши народе, было просто вымыслом, досужими россказнями людей, едва ли понимающих, о чем они вообще говорят. И. как всегда, истина оказывалась гораздо неожиданнее и интереснее любых сказок.

  - И все же, Альвен, ты так и не сказал, как тебе удается двигаться столь быстро, что невозможно уследить взглядом, - напомнил Ратхар. - Не знаю, как вы тренируетесь, но это что-то невероятное, чего нельзя добиться просто воинскими упражнениями.

  - Мы учимся всю жизнь, - произнес Альвен. - Точнее, большую часть жизни наши воины лишь поддерживают свое умение, но в основном обучении завершается, когда нашим юношам исполняет шестнадцать, возможно, семнадцать лет. К этому моменту они должны в совершенстве владеть приемами боя, как с оружием, так и без него, и быть способными выстоят в поединке с любыми двумя из наставников. Но перед тем, как пойти это испытание, каждый из наших юношей, достигнувший определенной ступени в воинских искусствах, в одиночку отправляется далеко в горы.

Альвен нисколько не боялся, что может выдать какие-то тайны своего народа, которые его предки свято охраняли уже долгие века. Нет, одних слов было мало, чтобы постичь искусство войны. Скельд вдруг вспомнил холодный мрак пещеры, в которой ему пришлось провести долгих шесть недель, прежде чем сам он посчитал себя готовым к посвящению. Страх одиночества, страх тишины, которую не нарушал ни единый звук. О, нет, это он не забудет до последнего вздоха. И никакие рассказы не позволят кому-либо повторить это.