Дочь Затонувшей империи - Мэллис Фрэнки Диана

Но она этого не сделала. Я глубоко вдохнула.

Она не знала. Просто проницательная старая леди решила правильно разыграть свои карты.

– Вы понимаете, моя дорогая, – сказала леди Ромула. – Я не стану заключать с Ка Батавией никаких сделок, пока существуют эти угрозы.

Но пока нависали эти угрозы, я отчаянно нуждалась в этой сделке.

Я прижала цветы к груди. Тристан склонил голову набок, его аура пылала гневом.

– А что, если я пошлю все к Мориэлу и все равно женюсь на ней? – спросил Тристан, протянув мне руку. – Ты отречешься от меня как от наследника Ка Грей, выгонишь с виллы?

Я вытаращила глаза, почти растроганная его словами. В другой жизни я была бы без ума от этого романтического жеста. И все же, как бы сильно я ни возражала против политической природы нашего союза, без нее любовь Тристана не имела для меня никакого смысла.

Леди Ромула посмотрела на нас по очереди.

– Любовь прекрасна, мои дорогие. Но она не заменяет безопасность. Спокойной ночи, ваша светлость. – Она протянула руку Тристану. – Помоги мне подняться по лестнице.

Я сидела на диване одна, кипя от злости и испытывая жуткий страх, и сжимала в руке под букетом послание Эмартиса. Я пришла сюда за гарантиями, а теперь мне предстояло предъявить эти гарантии, но я понятия не имела, как это сделать.

Арианна прервала свой разговор и откинулась на спинку моего дивана, закинув ноги на напольную подушку.

– У тебя встревоженный вид. Что такого ужасного сказала леди Ромула на этот раз?

Я крепко сжимала свиток, умалчивая о его содержимом. Серебряный лепесток опустился мне на колени.

– Арианна, ты ответишь правду на мой вопрос? – Мне стало не по себе. Я никогда раньше в ней не сомневалась. Для этого никогда не было причин, но сейчас… – Ты согласилась с решением моей матери назвать моего отца Аркасвой?

Она моргнула.

– Я восхищалась твоей матерью во всех отношениях. Она была мудрой и всегда тщательно обдумывала свои действия.

– Ты никогда не думала, что тебя должны были объявить на Престол?

Тетя Арианна расхохоталась.

– Моя дорогая, я была третьей в очереди. – Она покачала головой. – Это никогда не входило в мои планы, никогда даже не приходило мне в голову. Всю свою жизнь я готовилась к тому, чтобы быть сторонним наблюдателем и просто поддерживать своих сестер. Ты это понимаешь.

Меня мучили угрызения совести за то, что я желала править своей страной. Я тоже была третьей в очереди на Престол, но не собиралась вечно оставаться на втором плане.

Она в замешательстве покачала головой.

– С чего вдруг эти вопросы?

Я протянула ей свиток Эмартиса.

– Это рассылается знати.

Она развернула пергамент и выпучила глаза, когда увидела изображение черного серафима и прочитала их намерение.

– Ты знала, что они все еще активны? – спросила я. – После стольких лет?

– Я даже не знала об их существовании, когда меня арестовали. – Тетя разорвала пергамент пополам. – Они подонки. Слабые, жалкие младенцы, плачущие на улицах, потому что не добились своего. Мы – Ка Батавия, – яростно заявила тетя Арианна. – И мы правим уже тысячу лет. Какова бы ни была воля Аркасвы, это воля всех нас. – Она обняла меня одной рукой, и я вздрогнула. Что-то прищемило кожу на спине. – Стремительный пресекал их действия раньше и остановит их снова.

Если бы только леди Ромула имела такую же уверенность.

– Моя дорогая, отправляйся и немного отдохни. Завтра у тебя тренировка.

Она убрала руку. Это ее золотая манжета защемила мне кожу.

– Без магии, – сказала она, нежно похлопывая меня по спине, – эти семь месяцев будут нелегкими. И нам всем нужно, чтобы ты прошла это обучение живой и невредимой. Обещай мне, что позаботишься о себе.

Когда наш серафим парил над Вертавией, я положила голову на плечо Тристана.

– Лир, она согласится. Она понимает, как много это значит для меня. Для нас.

– А что насчет Нарии? – спросила я.

Он застонал.

– Она не имеет к этому никакого отношения.

– Ты чуть не переспал с ней и не сказал мне. Она по-прежнему тебя хочет. Иначе зачем ей приходить сегодня вечером? Что, если ты устанешь меня ждать? И твоей бабушке она нравится больше.

– Это не так. И я не устану, – категорично заявил он, притягивая меня к себе. – Я буду ждать тебя. Столько, сколько потребуется. – Он положил руку мне на бедро. Его кольцо-печатка отразила голубой свет копыт ашванов. Я не могла позволить, чтобы он предложил мне этот свой символ без благословения леди Ромулы, а она не собиралась нам его давать, пока я не пресеку угрозу со стороны Эмартиса.

Мы с Тристаном расстались в гавани серафимов в Уртавии, разойдясь в противоположных направлениях: он – к Академии Магов, а я – к Покоям сотуриона. Охранник Ка Грей молча шел позади, окружив меня серебристым куполом света.

Добравшись до главного входа в студенческие покои сотури, я обнаружила еще одно сообщение от Эмартиса: их черные серафимы смотрели на меня снизу вверх, насмехаясь над символом моего Ка.

Еще один свиток.

Глава 23

Я обернулась посмотреть, заметил ли его охранник Тристана. Он держался на почтительном расстоянии позади, слишком далеко, чтобы разглядеть свиток в деталях.

Стараясь сохранять спокойствие, я прохрипела:

– Дальше я сама. Спокойной ночи. – У меня совершенно пересохло в горле.

– Ваша светлость. – Охранник низко поклонился, погасив окружавший меня купол света. Кончик его посоха засветился голубым, и он ушел в ночь.

Я разорвала свиток на кусочки. Сердце бешено колотилось, когда я открыла двери в комнату отдыха. Пергамент захрустел под ногами, потому что десятки свитков валялись на полу, и на каждом изображался черный серафим.

Неужели они распространили это по каждому дому в Уртавии? Проклятье Мориэла. Я должна была уничтожить все свитки до последнего, прежде чем кто-нибудь проснется и увидит их. В покоях дежурил наставник-сотурион на случай чрезвычайных ситуаций, но я не хотела втягивать в это кого-либо еще, пока не знала, кому могу доверять. Мне нужно было увидеть Эмона.

Сразу взявшись за дело, я собрала каждый свиток, пока в центре комнаты не образовалась гигантская куча. Затем разожгла камин и забросила все предательские послания в огонь. Кроме одного, который заткнула за пояс и осмелилась выйти наружу.

У Эмона был дом в стенах крепости Крестхейвен, но во время учебного года в Академии он жил в своем городском доме недалеко от Катуриума.

Я подобрала подол платья и быстро зашагала по водному каналу. Сотури стояли на посту, неподвижно скрываясь в тени, а их стальные мечи и золотые доспехи поблескивали в свете луны. Никаких следов серебра. Сегодня вечером город защищал Ка Батавия, и я почувствовала большое облегчение. Несколько сотури, казалось, сначала удивились, увидев меня, но, легко узнав, склонили головы в знак уважения.

Городской дом Эмона выглядел совершенно не так, как я себе представляла дом военачальника: безмятежный, с идеально подстриженными лунными деревьями, нависающими над стеной из черного обсидиана, которая окружала собственность. Часовые в золотых доспехах Ка Батавии ходили по периметру. Только один неподвижно стоял перед входом в стене и, увидев меня, прищурил темные глаза.

– Назовите ваше имя, – приказал он.

– Леди Лириана Батавия, – ответила я, выходя на свет. – Сообщите Арктуриону Эмону о моем визите.

Глаза часового расширились. Он оглядел меня с ног до головы, дважды взглянув на лицо и диадему, прежде чем поклониться.

– Прошу прощения. Мы не ожидали вас, ваша светлость. Откройте ворота!

Черные обсидиановые двери засверкали в лунном свете и со скрипом открылись. Перед дверями городского дома меня встретил другой сотурион. Он жестом пригласил войти, громко назвав мое имя.

Я никогда раньше не была в городском доме Эмона и ожидала увидеть повсюду оружие, возможно, больше обсидиана в декоре или выкрашенных в черный цвет стен, что характеризовало бы его как Стремительного, личного бога Смерти Бамарии. Но обстановка была спокойной, умиротворяющей. Стены выкрашены в насыщенно-серый цвет, а остальная часть помещения выдержана в темных, приглушенных, успокаивающих тонах. Все это очень напоминало по тонам комнату Морганы. Из стен торчали факелы, но горела только половина – возможно, из-за позднего часа.