Мой властный миллиардер - Ева Ночь

плечо и бедро. Когда вся она - в доступной близости, невыносимой близости, когда голову кружит аромат её духов, когда хочется смотреть на неё томными глазами и неумолимо сокращать расстояние, чтобы обнять и поцеловать.

- Орловский! - встряхивает она меня деловым тоном. - Если ты сейчас не прекратишь, я тебя изнасилую!

О, да. А я соглашусь. Сдамся. Пусть делает, что хочет. Пусть наслаждается и дарит наслаждение моему предавшему телу. Это называется - ощути себя лживо-беспомощным.

- Знаешь, - прислоняется она ко мне плечом, устраиваясь поудобнее, - временами я с тобой ощущаю себя какой-то малолеткой. Школьницей, у которой есть желания и есть понимание, что как бы ещё рано во взрослую жизнь. Но я ведь взрослая, да?

Вполне взрослая, чтобы мне сносило крышу ядерным взрывом. Но я не решаюсь даже приобнять её, чтобы не упасть ниже своих принципов.

- Ты временами как неживой. Робот, запрограммированный дубовой программой, которую не сломать. У меня просто умений и знаний не хватает, - вздыхает она.

Всего у неё хватает. И эта её бесхитростность заводит ещё больше.

- Давай выпьем чаю, - предлагаю, тая от невыносимой близости. Я бы убежал на противоположную сторону, на свою законную нижнюю полку, но позорное ретирование будет похоже на бегство, поэтому я креплюсь изо всех сил.

- Ты как в старом студенческом анекдоте, - фыркает Метёлкина. - Чтобы не забеременеть, надо пить чай! До, во время или после секса? Вместо него!

Да, актуально. Согласен. Чтобы не дойти до секса, чай тоже хорош.

- Насть, - провожу губами по нежной щеке. Трусь, как щенок, а она замирает. Дышит чаще. Ей нравится. Мне кажется, ей нравится всё. Что бы я ни сделал. Пальцем тронь - и взорвётся. Я о себе молчу. Ко мне даже прикасаться не нужно.

- Что, Вов? - спрашивает она и - о боже! - трётся щекой о мои губы сама. Пора вызывать пожарных. Нет, скорую медицинскую помощь. Пиротехников. Службу МЧС. Если я сейчас не успокоюсь, треснут брюки. Но я не могу, не могу от неё отпрыгнуть, как трусливый заяц!

- Давай просто подождём, ладно?

- До свадьбы? - снова фыркает она, но послушно замирает, не делает больше попыток приручить меня телом. Она опоздала: я давно и всецело её. И это понимание не страшит. Ни капельки. - Я будто во сне, Вов. Это я должна пугаться и просить подождать. А у нас всё наоборот. Ты чего-то боишься, признайся?

Себя. Себя я боюсь. И уж точно не хочу, чтобы её первый раз произошёл в каком -то занюханном поезде. Да и вообще. Войдёт во вкус, замуж её потом не заманишь. Мне тридцать два. Я созрел. А готова ли она в двадцать один - большой вопрос.

И всё я хорошо понимаю: захочет убежать - и штамп в паспорте не остановит. Поэтому мне важно, чтобы мы узнавали друг друга. Разговаривали. Общались. Когда начнётся секс, когда не станет запретов, секса будет много (что вполне закономерно), а всего остального

- поменьше. Я бы не хотел зовом тела подменять всё остальное. Не знаю, как всё это объяснить.

- Вов, - доносится до меня осторожное, - а может, у тебя проблемы?

- Какие проблемы? - отвечаю на автомате и отстраняюсь немного, чтобы Метёлкиной в лицо посмотреть.

- Ну, это, - заикается и краснеет она, - сексуального характера.

- Что?! - как я не подпрыгнул? Как раз бы головой до полки достал. Может, помогло бы охладиться, но с шишкой перед деловой встречей не улыбается мне ходить.

- Ну, а что я должна думать? - разводит она руками. - Я ещё никогда не встречала мужчин, которые бы вот так резко и бескомпромиссно отказывались.

- Ты меня с ума сведёшь, Метёлкина, - злюсь я. - Какие ещё мужчины? Кого ты там в своей жизни встречала? Забудь обо всех!

- Кто о чём, а вшивый - о бане! - закатывает мерзавка глаза. - Я вообще-то не о том говорила.

А, ну да. Кажется, надо заняться шокотерапией. Не знаю, как я выдержу, однако порой вот такие решения бегут впереди трезвого разума. Но, если уж на то пошло, рядом с Настей и разум, и тормоза отказывают.

Я хватаю её за руку и кладу маленькую ладонь себе на штаны. На то самое место.

- Всё у меня нормально, ясно?

Мгновение длинной в жизнь. Оглушительная тишина. Только мы дышим, как паровозы. Нам бы сейчас во главе состава встать. Домчали бы поезд с ветерком в любую точку планеты без электричества и топлива - только на энергии собственной дурости и сексуальной неудовлетворённости.

- Да, - разжимает Настя губы и нежно поглаживает меня пальцами.

Финал. Сейчас взорвётся мир.

47. Личное и деловое

Лучшее лекарство от вожделения - работа. Особенно, когда принципы крепче стали.

Мысли вслух Настя Метёлкина

Большой - это первое приходит на ум. И готова ли я? - второе. Уж точно не здесь и не сейчас. Поэтому я убираю руку и пытаюсь успокоиться.

- Насть? Ты хоть голого мужика видела когда-нибудь? - кажется, Орловскому предохранитель снесло.

Интересно, какой ответ он ждёт? Что я видела только Артурчика в детстве раздетого?

- Имею представление, как вы устроены, - отрезала посерьёзнее, но не удержалась, съязвила: - В век компьютерных технологий смешно об этом спрашивать. И если ты думаешь, что я буду шарахаться, то... ну, может, и буду, - неожиданно для самой себя закончила свою «пламенную» речь.

- А вживую, Насть? - кажется, он издевается. И в уголках губ усмешка прячется. Гад, как есть гадский гад!

- А чем вживую от картинки отличается? - огрызаюсь я и пытаюсь отодвинуться от Орловского подальше, но так, чтобы это выглядело незаметно. Совсем незаметно, естественно, не получается.

- А хочешь сравнить? - точно издевается!

- Только не