Покрывало ночи - Сергей Раткевич

— Через два дня. На свадьбе, — пообещал Роади и улыбнулся.

— Буду ждать с нетерпением, — ответно улыбнулся человек в полумаске.

Нет лучников лучше, чем в Аргелле. В старые времена, сказывают, были безрассудные воины из иных земель да из других королевств, что пытались оспорить древнюю славу, но ни один из них не вышел победителем — из дружеского ли состязания, на королевском ли турнире, в смертном ли бою. Ни один. Даже поговорка такая вышла:" Это все равно что в Аргелл ездить из лука стрелять!" — когда хотят сказать о каком-то безнадежном деле, от которого вдобавок потом еще, того гляди, что и позору не оберешься.

Не было лучников лучше чем в Аргелле. Еще в те, старые годы не было. А уж теперь… теперь, когда повсеместно народ переходит на арбалеты… вот и начинают сочинять разные байки об эльфах, которые якобы и наделили всех жителей Аргелла этой чудесной способностью. Их, значит, оделили, а остальных обошли, скряги проклятые. Эльфы, они такие. Вечно норовят какую-нибудь пакость спроворить. Впрочем, среди самих жителей Аргелла эту легенду не жаловали. Обидно ведь быть лучшими за счет кого-то другого, а вовсе не своим трудом-талантом. Тем более, что где они, эльфы эти? Кто их видел? Ты? Или ты? Вот вы, господин, их случайно не замечали?! Серьезно, не замечали? Ну, так и я не видел. А лук — вот он. И стрелы. И никакой эльфийский король их мне не дарил. Сам делал. А что? Дело нехитрое. Могу и вас научить. И стрелять тоже. Я, конечно, не Имли-булочник, и даже не Эри-жестянщик, но стрелять могу. И родился я тоже сам собой от папы с мамой, а не от каких-то там чародейных эльфов. Вот насочиняют же! Людям дай волю языком молоть — они и рады!

Однако что есть то есть — эльфы там или не эльфы, но самый последний сельский подпасок из самой захудалой кривой деревушки в Аргелле стреляет из лука лучше, чем любой прославленный лучник из любого другого королевства. Аргелл гордится своими лучниками. А кто бы не гордился? Из гордости этой проистекают традиции. Откуда они только не проистекают…

Одна из этих традиций сейчас устилает дорогу перед королевской четой. Цветами устилает. Триста лучших лучников Аргелла стреляют в небо специально отобранными цветами. Лучшие садовники Аргелла приложили немало усилий, выращивая и отбирая эти цветы. Чудесными разноцветными струями взлетают они в небо, сплетаясь невиданными узорами, обнимаясь друг с другом и на миг создавая феерические картины, а потом ложатся под ноги плавно шествующей королевской чете. Оанхиль и Роади величаво ступают по роскошному ковру из живых цветов. Медленно так ступают. Неспешно. Это тоже традиция. Свадебная традиция. Неспешное шествие короля и королевы к Храму, где они соединят свои судьбы, что-то там такое знаменует — и отменить ее, проклятую, нельзя никоим образом, ибо она старше чем горы, долины и прочие ландшафты Аргелла. Ничего нельзя отменить — ни ковра из цветов, ни неспешного шествия, ни проклятых лучников.

Проклятых — потому что они и в самом деле лучшие.

И нужно медленно наступать на эти несчастные, ни в чем не повинные цветы, нужно шествовать плавной поступью, горделиво неся голову и остальные части тела. Плавно и важно выступать. Плавно и важно. Еще медленнее. Еще плавнее. Еще важнее и родовитее. Плавно и важно выступать… когда Роади хотелось бы подхватить Оанхиль на руки и бежать, бежать в сторону Храма так стремительно, как он только сможет.

Проклятая дорожка все не кончается. Свадебный гомон грохочет громче колоколов. А цветы все падают и падают. Сумасшедшим, завораживающим дождем падают. Коротко звенят тетивы луков — лучших луков в руках лучших из лучших лучников. И Роади холодно от мысли, что среди цветов в колчанах могут оказаться настоящие стрелы. Настоящие. Пронзающие навылет любой доспех. Любой шит. И если среди лучников найдется хотя бы несколько заговорщиков…

Проклятая дорожка все не кончается. И некуда бежать. Некуда. И только цветы падают. Всего несколько заговорщиков. Хотя бы один… и цветы окрасятся кровью. Тонкие свадебные одежды не похожи на стальной доспех — а если б они и были этим доспехом, что толку?

А у них с Оанхиль всего пять телохранителей. Пять. Всего пять «верных людей» Герцога Седого. Пять человек в полумасках и длинных до пят плащах. И все.

Роади пришлось выдержать настоящую битву со своим церемониймейстером, чтобы включить этих пятерых в свадебную процессию вместо положенных по обряду церемониальных гвардейцев. И вот они здесь, но… Если с десяток лучников Аргелла действительно захотят избавиться от короля и королевы — вряд ли эти пятеро станут серьезной защитой. Потому что лучники Аргелла — лучшие. А эти пятеро хорошо работают мечами, еще того ловчее управляются с метательными ножами, умело распознают яды и засады… но против того урагана стрел, который может обрушиться с минуты на минуту — что они могут?

Что?!

Роади не знал — и поэтому каждый шелчок тетивы пронзал его сердце смертоносной стрелой. И цветы окрашивались кровью. После стольких покушений было бы странно, если б никто из заговорщиков не воспользовался столь удобным моментом. Даже если не удастся застрелить короля или королеву, даже если будет убит или ранен кто-то посторонний — все одно хорошо. Смерть на Королевской Свадьбе — настолько дурное предзнаменование, что… в сложившихся обстоятельствах наиболее разумным выходом было бы немедленное бегство, но Роади знал, что им не дадут убежать. Слишком многое поставили на карту господа заговорщики, чтобы дать королю с королевой уйти. Их догонят и убьют.

Наверное, именно ожидание, предощущение того, что случится, обострили слух юного короля, и он услышал, как шорох свадебных цветов сменился пением боевых стрел. В глазах заплясали невнятные тени: благожелательные лица, блеск одежд, драгоценности, гербы, руки, опять лица… мутная мешанина звуков лезла в уши, и казалось, что это не цветы, а колокола с благопожеланиями рушатся под ноги — рушатся, разбиваясь вдребезги.

Роади чуть не упал от головокружения и страха. Ну да! Он ведь никогда не был ни воином ни героем. Но на не справившееся с ужасом тело гневно прикрикнул яростно воспламенившийся разум. Ухватив за шкирку непослушное тело, он коротко и страшно рванул его в бой.

На слабеющих ногах Роади, король Аргелла, шагнул навстречу смертоносному пению стрел — шагнул вперед, закрывая собой любимую женщину и королеву.

— Так нечестно! — ее голос прозвучал, словно драгоценный клинок выхваченный из ножен.

И, ухватив Роади за плечо, королева встала рядом с ним.

А стрелы летели медленно. Словно усталые тяжелые птицы. Словно они никуда-никуда не торопятся. Словно это не они хотели испить крови. Словно это не им нужно было, чтобы вот здесь, на этих цветах…