В театре и кино - Борис Бабочкин

Другим замечательным спектаклем Софийского народного театра, поставленным в 1948 году народным артистом Н. О. Массалитиновым, является "Царская милость" Камена Зидарова.

Действие пьесы происходит во время первой мировой войны. Оборванные, босые, безоружные солдаты отказываются идти в наступление. Командир роты, сын сельской учительницы Боян Радионов за невыполнение приказа и за связь с социал-демократами приговорен военно-полевым судом к расстрелу. Но его мать Ирина Радионова не теряет надежды на спасение сына. Дело в том, что давным-давно, когда ее сын был еще маленьким, она предотвратила железнодорожную катастрофу и тем самым спасла жизнь царю Фердинанду. С тех пор каждый год к рождеству она получает из дворца поздравления и торты. И теперь благодаря старой заслуге она добивается аудиенции у царя и просит о помиловании сына. Фердинанд согласен. Царская милость "беспредельна". Последний акт происходит в здании военного суда. Ирина получает труп расстрелянного сына.

Этот подлинный случай послужил драматургу основой для создания пьесы, полной глубокого драматизма и жизненной правды. Как и в "Снохе", здесь действуют типичные, выхваченные из жизни и знакомые каждому болгарину образы.

Это не герои невероятных событий. Это - простые, знакомые всем лица и характеры. Но обстоятельства, которые их окружают, заставляют персонажей пьесы действовать так, что все самые скрытые, самые сокровенные черты их характера выступают с большой силой.

В центре пьесы два образа: простой трудовой человек, сельская учительница Ирина Радионова и вершитель судеб целого народа, потомок Бурбонов и Кобургов, близкий родственник многих царствующих династий Европы -Фердинанд Болгарский. Их судьбы столкнулись в пьесе как бы для того, чтобы в своих действиях и поступках все доброе, живое, человеческое показала Ирина Радионова, а все подлое, чуждое самому понятию "человек", выявил "потомок римских императоров" Фердинанд.

В этих двух ролях выступают два замечательных артиста Болгарии - заслуженные артисты Невена Буюклиева и Никола Икономов.

Образ Ирины Радионовой в исполнении Буюклиевой интересен прежде всего по замыслу. Он прямо противоположен самому понятию "штамп". Это не просто скромная, "благородная женщина в английском костюме, с проседью в мягких волосах, с руками, опущенными в карманы", как определила ее

Е. Карякина в своей статье в "Советском искусстве"; Радионова - Буюклиева и умна, и благородна, но прежде всего это человек с определенной биографией. Она - учительница в царской Болгарии.

Случай спасения жизни царя имел для нее большое значение. Он наложил отпечаток на все ее манеры и поведение. На фоне мелких сельских чиновников, крестьян, провинциальных учителей она выглядит и держится, как придворная дама. Буюклиева не боится этой смелой и удивительно верной краски. Это убежденная монархистка. Ее слепая вера в царя не знает сомнений. Все это нужно артистке для того, чтобы в сцене с Фердинандом как можно ярче показать, как все убеждения, вся ее вера будут разрушены.

Замечательная сцена аудиенции во дворце построена и выполнена артисткой превосходно. Ирина Радионова прежде всего старается не нарушить правил придворного этикета. Она не поднимает глаз на царя, она - пожилая красивая женщина -приседает до земли положенное число раз, ее голос звучит в определенных пределах почтительности. Зритель видит, как этот кукольный этикет, все эти поклоны и реверансы становятся для Радионовой нечеловеческой пыткой, но она ничем не выдает своих страданий до тех пор, пока ей не становится ясно, что все унижения бесполезны, что перед ней не человек, а карикатура на человека, кукла в золотом мундире.

Тогда Буюклиева прекращает комедию этикета. Без всякой акцентировки этого момента, без всякой аффектации она выпрямляется, на секунду задумывается, поворачивается к царю спиной и идет к двери, как, вероятно, она выходит из класса, если ее рассердят ученики. Впечатление получается огромное, не боюсь этого слова - потрясающее. Я был захвачен этой сценой как зритель и любовался ею как профессионал. Вот превосходный пример могучей силы верно найденных физических действий .

Никола Икономов создает страшный облик Фердинанда. Это что-то и необъяснимое, и отталкивающее, и вместе с тем глубоко реальное, убедительное. Знатоки говорят, что образ Фердинанда передан артистом с поражающей точностью.

"Голос Америки" - тоже одна из наиболее ярких и серьезных работ Народного театра в Софии. Удача режиссера Филиппа Филиппова и художника Е. Ващенко заключается в том, что события пьесы, происходящие далеко от нас, в обстановке, знакомой нам лишь по литературе, по кинофильмам и поэтому обычно изображаемые несколько условно, в спектакле как бы приближены к зрительному залу. В постановке Софийского народного театра все персонажи пьесы прежде всего живые люди, а не некие вообще "американцы". По ходу пьесы зритель все сильнее и сильнее вовлекается в столкновения героев, их характеры выясняются в напряженном действии, и поэтому идея спектакля становится особенно четкой и ясной.

Исполнители В. Георгиев (Кидд), З. Йорданова и И. Тасева (Синтия), Л. Попиванова и С. Атанасова (Мариэл), Н. Балабанов (Уиллер), так же как все остальные участники спектакля, не "показывают образы", а естественно реагируют на события, в которые вовлечены они действием пьесы. Это делает спектакль правдоподобным и убедительным. В нем

мало риторики и декламации, и тем сильнее его политическое звучание. Спектакль имел в Болгарии большой успех.

Но не только столичный театр может похвалиться своими достижениями. Мне хочется поделиться впечатлениями еще об одном достижении болгарского драматического искусства - о спектакле "Калиновая роща" в Народном театре города Варна. Эта пьеса наряду со "Снохой" стала боевиком сезона. Она была включена в репертуар большинства театров Болгарии.

Спектакль театра в Варне (режиссер И. Громов, художник А. Лилянов) замечателен тем, что в нем хорошо была решена задача - правдиво показать образ советского человека. В те годы это было проблемой, и ее решение далеко не всегда бывало удачным. Во многих спектаклях отчетливо сказывалось незнание материала и желание показать в современном советском человеке его необыкновенность, если речь шла о положительном герое, и, наоборот, наградить его всеми отрицательными качествами, взятыми напрокат из старых пьес, когда речь шла о сомнительном или отрицательном персонаже.

Так, по первоначальной наметке, в спектакле "Счастье" П. Павленко в Софийском народном театре секретарь райкома Корытов был наделен всеми чертами гоголевского городничего. А секретарь райкома в "Московском характере" А. Софронова трактовался уже почти бесплотным духом, светлым ангелом. Вокруг нее кипели страсти, а она - она лишь по неприятной обязанности делала робкие замечания, будучи, вероятно, углублена в более серьезные мысли...

Романюк в "Калиновой роще" выглядел в некоторых спектаклях персонажем "Сорочинской ярмарки". Не избежал этой ошибки и Варненский театр. Но он и искупил эту ошибку, создав такие верные, удивительно близкие нам, знакомые и обаятельные портреты советских людей, как Наталья Ковшик (Н. Станиславская), Василиса (А. Феликсова), Надежда (М. Спасова), Батура (П. Петров) и Кандыба (Вл. Русинов). Хороши и остальные исполнители, но названные мною артисты создали образы, которые можно сравнивать с образами "Калиновой рощи" в Киевском театре имени Франко.

Обаяние Н. Станиславской в роли Натальи Ковшик основано на умном и тонком юморе, которым пронизана роль. Ее Наталья - государственный человек в лучшем значении этого слова. Черты некоторой наивности, которые подчеркивали многие из виденных мною исполнительниц этой роли, в трактовке Станиславской отсутствуют. Во всех событиях пьесы она действует прежде всего как умный руководитель и чуткий воспитатель. Ее сверхзадача - найти в окружающих те хорошие намерения и возможности, которым что-то еще мешает проявиться, и помочь им вырасти и расцвести. При этом она применяет самые разнообразные, самые тонкие приспособления и приемы. Романюка она вышучивает, Кандыбе показывает, как потрясена, возмущена его бюрократизмом, с Вербой становится кроткой и лиричной.

И во всем видны ее тонкий ум и горячее сердце, устремленные к одной великой цели - работать так, чтобы ни одна, даже маленькая, тучка не набежала на наш советский небосвод. Большая удача артистки в роли Ковшик глубоко принципиальна. Это удача художника, перед которым стоит ясная идейная цель.

Сюжетная линия Батуры - Надежды - Ветрового, звучащая несколько условно и сентиментально во многих спектаклях "Калиновой рощи", здесь, в спектакле Варненского театра, приобретает характер полной жизненной достоверности. Этому способствует прежде всего верное решение образа Батуры (П. Петров). Петров играет с блеском и уверенностью большого мастера. Его Батура, в отличие от художника Вербы, который показан в спектакле восторженным молодым человеком, появляется в "Калиновой роще" как крупная фигура, как большой советский писатель. В его отношениях с колхозниками нет ни тени заискивания, типичного для горожанина - "дачника". Он держится очень просто и даже несколько холодно. Это далеко не восторженный, а трудовой, серьезный человек, у которого здесь важное дело. Он приехал не отдыхать, а писать книгу. И вот этот серьезный, немолодой человек попал в беду, он увлекся молоденькой учительницей, которую любит его боевой друг, матрос Ветровой. Неприятное и смешное положение. И Батура Петров уезжает из Калиновой рощи не как романтик, а как разумный и добрый человек, никогда не теряющий чувства юмора. Батура в исполнении П. Петрова - живой, бесконечно знакомый нам образ.