Проклятие черного единорога. Часть третья - Евгения Преображенская

— А ты сладкая, — улыбнулся он, — как лимонное пирожное…

— О, я бы съела их целую гору! — призналась Дженна, поглядывая на поднос со сдобной выпечкой, пирожными и фруктами.

— Ты ешь, а я позже поохочусь в лесах, — сказал маг, протянув ей блюдо.

Дженна застыла в раздумьях, разглядывая лодочки, конвертики и прочие формы, сооружённые из хрустящих вафель, суфле, бисквита и орехового теста, покрытые воздушными куполами подслащенного сыра, украшенные карамелью, засахаренными орешками, лепестками роз и фиалок.

— Мои пищевые пристрастия не согласуются с эльфьими… — добавил Сайрон, холодно взирая на, быть может, лучшие произведения королевских кондитеров.

— Снова превратишься в волка? — насторожилась Дженна.

— Или в кого-то ещё…

— А я когда-нибудь научусь обращаться в животных? — поинтересовалась чародейка. — В зверей или даже в птиц? Не верится, что я когда-нибудь смогу… летать!

Она остановила выбор на суфле, которое, вопреки ожиданиям, оказалось солоноватым, хотя и было посыпано шоколадной стружкой. Вафелька с сыром и сочными синими ягодами понравилась Дженне не меньше.

Маг — видимо, в угоду ученице — всё же снизошёл до лимонного пирожного, предварительно стряхнув с него цветочные лепестки. Инжир в карамельной глазури тоже сыскал его благосклонность.

— Если пожелаешь, можем начать на днях, — предложил он.

— Как на днях? — удивилась ученица. — Неужели я готова?

— Многое произошло за эти месяцы, — кивнул Сайрон. — Ты изменилась. Ты стала сильнее, будто это были не месяцы, а годы… Мы можем начать, как только ты изучишь атласы. Чтобы менять свои облик и свойства, ты должна помнить, что состоишь не только из плоти и крови…

— Ты что-то говорил о сфере чувств? — припомнила Дженна.

— Ты действительно хочешь получить урок прямо сейчас? — усмехнулся маг, глядя на уплетающую пирожные ученицу.

— Я умылась и завтракаю, — рассмеялась Дженна. — Я действительно хочу получить урок. Даже не знаю, по чему я тосковала больше: по твоему присутствию, голосу и пламени или по нашим урокам, — призналась она.

— Что ж, отрадно это слышать, — Сайрон придвинулся ближе и поцеловал девушку в лоб. — Помнишь, я говорил, что у человека есть душа высшая, душа земная и сфера силы?

— Угу… — кивнула Дженна. — Ещё ты говорил, что душу тоже можно назвать телом. В мире духов это — тело. А совсем недавно ты упомянул какие-то грани души…

— Правильнее будет называть и души, и тела — сферами, — кивнул Сайрон. — Это сосуды, вмещающие в себе различные свойства и качества. И каждый сосуд имеет грани. Мы сами создаём их: чувствуя, думая, действуя так или иначе, делая тот или иной выбор. Именно поэтому каждое творение Единого индивидуально. И, проходя сквозь наши грани, свет Единого Источника преломляется в ту или иную неповторимую силу.

— Как сложно… — вздохнула Дженна, тоскливо отставляя пирожные и облизывая испачканные в креме пальцы.

— Да, всё немного сложнее, чем я рассказывал вначале…

— Ох, Единушка…

— Земной душой называют совокупность четырёх основных сфер, составляющих личность, — продолжил учитель. — Это разум и воля, — он коснулся кончиками пальцев лба Дженны. — Чувства, — его ладонь легла на грудь девушки, а затем скользнула ниже, — и инстинкты…

— И полагаю, что одновременно пользоваться всеми сферами души, как и силами различных стихий, невозможно? — Дженна хихикнула, оттолкнув руку учителя.

— Совершенно верно, — вздохнул Сайрон, отводя глаза. — Хотя у опытных магов это иногда получается…

— Я не опытный маг, — напомнила девушка, прикрыв свою наготу шёлком покрывала. — Не отвлекай меня, пожалуйста…

— Да, как правило, у людей доминантны одна или две сферы, — кивнул маг. — Кто-то живёт инстинктами, имея слабую волю. А тому, кто чаще обращается к сфере разума, будет трудно найти общий язык с излишне чувствительным собеседником.

— А сферы силы? — напомнила чародейка.

— Их множество, — ответил Сайрон. — Сферы делятся на сосуды, содержащие стихийные силы: огонь, воду, воздух, землю, металл, мёртвую и живую воду.

— Всего семь! — вспомнила Дженна. — Семь стихий Сии…

— Это силы таких миров, как Сия, — пояснил учитель. — Но есть и другие девять стихий, в нашем понимании — небесные элементы: Луна и Солнце, Меркурий, Венера…

— …Марс, Юпитер, Сатурн, Уран и Нептун?

— Я и забыл, какая ты у меня премудрая…

На этот раз на шутку учителя Дженна даже не улыбнулась. Она с грустью вспомнила маленькую Василису в полуразрушенной библиотеке своего полуживого мира. Там в одиночестве она читала энциклопедии по астрономии, а затем, подолгу вглядываясь в серый купол искусственного неба, пыталась представить себе, как же такие огромные планеты должны выглядеть на настоящем небосводе…

Девушка посмотрела в глаза своего «демона». Могла ли она тогда представить, что королева-воительница Дженна станет самой счастливой девушкой на свете? Вот оно — её счастье, реальное и в тоже время сказочное!

Но обычно все сказки на том и заканчиваются… Неужели это конец истории о Дженне?

— Я читала о других… планетах, — наконец произнесла Дженна. — Но не думала, что они влияют на нас как некие силы.

— Более того, небесные сферы и сферы стихийных сил Сии — огонь, вода и прочие — это тоже миры со своими обитателями, горестями и радостями, — добавил Сайрон, любуясь тем, как разгорается пламя удивления и восторга в глазах ученицы. Она тосковала по его урокам, а он тосковал по этому огню. — Если ты сравнишь карты в Амирской библиотеке, то увидишь, что твоё собственное строение в некотором роде повторяет строение Вселенной…

Дженна втянула носом воздух и поджала губы, готовая расплакаться.

— Сколько же граней у счастья, — повторила она, улыбаясь сквозь слёзы. — То, что ты рассказываешь, — неописуемо прекрасно…

Они проговорили весь день, а затем вместе встретили закат, сидя на балконе, сплетённом из цветущих лиан. Не размыкая рук, маг и чародейка любовались пламенным диском солнца, медленно утопающим в листве деревьев.

Постепенно дневные песни птиц сменились ночными трелями. Когда же синие сумерки окутали леса Су, а вдалеке разноцветными огнями вспыхнул вечерний Амир, Сайрон покинул Дженну. Чёрный коршун взмыл в темнеющее небо и исчез. Девушка осталась в одиночестве.

Она дождалась, когда на небе появятся звёзды, и потом ещё долго высматривала, где же там, в бескрайности холодной бездны, прячутся небесные элементы, которые, как говорил учитель, могут повлиять на её чувства, судьбу и даже сущность.

Но над пламенеющей светом столицей небесная тьма отступала, а звёзды выглядели даже более блеклыми, нежели кружащиеся в лианах балкона светлячки. Девушке не терпелось увидеть атласы сфер, поэтому она легла спать пораньше, чтобы поскорее наступило утро. Однако заснуть Дженне тоже не удалось.

Через некоторое время чародейка пришла к выводу, что проведённый в праздности день тлетворно повлиял на её душу… по крайней мере, на какую-то из душ. Быть может, постель, в