Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке - Коллектив авторов

Об экспедициях в дальние страны все больше писали не только в словарях и энциклопедиях, но даже и в газетах. В 1746 г. аббат А.Ф. Прево по заказу правительства начал выпускать многотомную «Всеобщую история путешествий». Первые тома писатель просто переводил с английского языка, но постепенно вырабатывал свой стиль повествования об обычаях и нравах Нового Света, севера Европы, Дальнего Востока, используя при этом отчеты о реальных экспедициях и другие источники. Тома этой серии издавались небольшим форматом и предназначались для широкой публики. Они становились своего рода справочным изданием, где систематизировались географические и исторические сведения о разных регионах.

Путешествие, ассоциировавшееся с открытием нового, с познанием истины, заняло особое место и в европейской беллетристике XVIII в. Литераторы отправляли своих героев в странствия, дабы те увидели несовершенство общественного устройства и прониклись новыми идеалами. Об этом повествовали «Персидские письма» Монтескье (1721), «Сентиментальное путешествие» Лоренса Стерна (1768). Вдохновившись реальной историей шотландского моряка Александра Селкирка, который более четырех лет провел на необитаемом острове, Даниэль Дефо написал знаменитый роман «Робинзон Крузо» (1719) — гимн человеку, побеждавшему обстоятельства и обретавшему себя. В «Путешествиях Гулливера» Джонатана Свифта (1726), в «Истории Тома Джонса, найденыша» Генри Филдинга (1749) и во многих других романах странствия героя становились метафорой его мужания, самоосуществления. Наконец, бывало, что роман, построенный как рассказ о путешествии героев (как «Жак-фаталист» Дидро), рассматривал философские вопросы о смысле жизни, свободе человека или предопределенности его судьбы.

ФИЛАНТРОПИЯ

Термин, в древнегреческом языке обозначавший «человеколюбие», появился в европейской литературе в эпоху позднего Средневековья, но утвердился и вошел в моду именно в XVIII столетии. В средневековом христианском мире благотворительность осуществлялась преимущественно церковью или под ее руководством. Помощь нищим, призрение сирот и калек воспринимались как религиозный долг, определяемый идеей евангельской любви к ближнему. Духовенство исполняло его от имени всего сообщества.

В XVI–XVII вв. постепенно возрастала роль государства в этой сфере. Рост населения, особенно в городах, повышение мобильности потребовали от властей новых усилий. Им приходилось больше думать об общественном благе. Выброшенные на обочину жизни маргиналы представляли огромную проблему, однако административное ее решение неизбежно обретало репрессивные формы. Главным благотворителем выступало ответственное за общественный порядок государство, ставившее перед собой задачу принудительного «перевоспитания» бродяг. Учреждая дома призрения, больницы и приюты, обеспечивавшие минимальные человеческие потребности, оно жестко принуждало маргиналов к повиновению и карало их самостоятельное поведение, представлявшее угрозу для «порядочных» подданных.

Государственная система призрения нищих и политика преследования за бродяжничество возникли в Англии в самом начале XVII в. Именно там вследствие аграрного переворота проблема раньше других стран приобрела особую остроту. Философы-просветители подчас резко критиковали английскую систему призрения как негуманную и неэффективную, однако аналогичное законодательство против нищих и бродяг развивалось и в других странах Европы. В Испании бродяг отлавливали, инвалидов и детей помещали в приюты, а здоровых забривали в солдаты. Во Франции в 1724 г. специальный королевский указ предписал изолировать нищих в больницах, причем на их содержание правительство выделило средства. Здорового человека, вторично пойманного за сбором милостыни, клеймили. В мае 1750 г. в Париже вспыхнул бунт, вызванный действиями властей: полиция, ловившая на улицах бродяг, воришек, безработных и проституток для отправки их в колонии, перестаралась, арестовав нескольких подростков из семей ремесленников и торговцев. В 1764–1767 гг. в стране возникла сеть домов заключения для бродяг. За один только 1773 г. были задержаны 72 тыс. человек, из которых 48 тыс. оказались в домах заключения.

Принудительное государственное регулирование передвижения и поведения людей, особенно тех, кто стоял на нижних ступеньках социальной лестницы, диктовалось реальными потребностями общества того времени. Однако оно отличалось жесткостью, неповоротливостью, злоупотреблениями и недостаточной эффективностью. По мере распространения просветительских идеалов, подобное понимание общественного блага выглядело все более архаичным и нетерпимым.

В XVIII в. происходило общее смягчение отношения к лицам, преступившим закон. Признание их достойными сочувствия, перевоспитания, помощи отражалось в просветительской художественной литературе. Все больше осознавалась необходимость проявления гуманности, недопустимость излишней жестокости наказания. Возникла идея ответственности общества за совершенные преступления (см. «Просвещение и власть»).

Примерно в середине века в публицистике оформился еще один сюжет общественной дискуссии: рабство и работорговля, которые невозможно было примирить с идеей равенства людей. Борьба против рабства началась в Англии и ее заокеанских колониях, где против него первыми выступили квакеры, требовавшие также судебной реформы и разработки справедливого закона о бедных. Их поддержали философы-просветители — Дидро, Рейналь, Джон Миллар. Вскоре после образования США рабство было отменено во многих северных штатах, однако в других оно сохранялось, будучи экономически выгодным. Активную борьбу против него вели многочисленные общества за освобождение рабов, действовавшие как в Америке, так и в Европе. В их деятельности участвовали будущие деятели Французской революции — Бриссо, Кондорсе, Лафайет, Мирабо. Английское и французское «Общества друзей чернокожих» заставили власти обратить внимание на эту проблему задолго до того, как рабство в колониях перестало существовать.

Итак, в эпоху Просвещения слово «филантропия» означало не столько помощь бедным, сколько заботу о человеке, стремление обеспечить его благо и даже счастье. Настоящий филантроп часто выступал противником церкви, разоблачал ее ханжество и корыстолюбие и, следовательно, не мог слепо доверять ее проповеди милосердия во имя любви к Богу. Не был он доволен и насильственной благотворительностью, осуществлявшейся государством. Поставив в центр теоретических построений не Бога, а человека, философ XVIII в. уповал на замену принуждения просвещением.

Рассчитывая усовершенствовать общество с помощью разума, просветители желали побороть и все человеческие несчастья — нищету, болезни, несправедливость. В связи с этим вставали две задачи, решение которых требовало серьезных усилий. Во-первых, следовало разработать научные методы борьбы с болезнями и бедностью. Академии объявляли конкурсы, врачи и педагоги принялись изучать предмет (см. подробнее гл. «Жизнь, опережающая смерть: население»). Во-вторых, необходимо было понять, на кого возложить ответственность за реализацию рекомендаций науки. Рядом с церковью и государством появился еще один благотворитель — общественные организации.

В Век Просвещения родилась и процветала частная светская благотворительность. В одном только Париже в 1780-е годы действовали Филантропический дом, Ассоциация судебной благотворительности, Филантропическое общество, Общество материнского милосердия. Принимать участие в деятельности подобных организаций становилось престижно, в них охотно входили представители элиты, аристократы, члены монарших фамилий. Светские филантропы занимались призрением сирот, организацией школ и больниц, раздачей милостыни. Нередко их члены заступались перед властями за обездоленных.

В 1774 г. немецкий педагог Иоганн Бернхард Базедов организовал в Дессау особый воспитательный институт — «Филантропинум», просуществовавший до 1793 г. Здесь применялась разработанная Базедовым педагогическая система, призванная воспитывать детей по «законам природы» (в духе Руссо) и внушать им любовь к ближнему. Дело Базедова продолжили Иоахим Генрих Кампе, Христиан Вольке, Христиан Готхильф Зальцман. Екатерина II, обдумывавшая реформу образования в России, также интересовалась идеями Базедова ив 1784 г. пригласила Вольке в Петербург.

Большое место занимала благотворительность в деятельности масонских лож, также вошедших в моду среди аристократии. «Дух сопричастности, сладость равенства, поддержки и взаимной помощи <…> формируют общими усилиями ту благотворительность, которая составляет основу и смысл масонства» — утверждалось в документах одной из лож. На поддержку неимущих «братьев», их вдов, других «достойных» бедняков и сирот масоны тратили немалые деньги.