Проект - Кортни Саммерс

– Я умру, – повторяю я, и он опять мотает головой, отрицая мои слова. – Нет, Фостер, послушай меня. Я не вернусь. Би не вернется, поэтому, пожалуйста, пожалуйста… Пока я буду на озере, забирай Эмми и уходи. – Я заставляю его посмотреть мне в глаза, увидеть в них правду, услышать ее, прочувствовать всем его существом, чтобы он больше не смог ее отрицать. – Забирай дочь и уходи.

Лев стоит на берегу озера, лицом к воде и медленно заходящему солнцу.

– Иди к нему, – тихо говорит мне в спину Кейси.

И я иду к нему без ее помощи, на подкашивающихся от боли ногах.

Кажется, что ожоги расползаются по коже, охватывая меня целиком, глубоко вгрызаясь в плоть. С каждым вздохом тело еще сильнее опаляет огнем. Я почти жажду погрузиться в воду. Ко Льву подхожу, обняв руками живот.

Он смотрит за мою спину, на Кейси, и кивает, отпуская ее в дом.

– Бог явил себя тебе. Скажи мне, кто ты.

Я надеюсь, что Эмми сейчас на руках Фостера. Надеюсь, что он несет ее через дом, выходит на улицу, садится с ней в машину и уезжает. И перед ними расстилается дорога, перед ними расстилается прекрасное будущее.

Я пытаюсь увидеть это внутренним взором, чтобы с таким чудесным образом умереть.

– Кто ты? – спрашивает меня Лев, протягивая руку.

– Сестра Би, – отвечаю я.

Его рука опускается.

– Тот, кто любит отца или мать больше меня, не достоин меня, – произносит он. – Тот, кто любит сына или дочь больше меня, не достоин меня. И тот, кто не берет креста своего и не следует за мной, не достоин меня[41].

– Ты поэтому ее убил?

– Ты пришла ко мне такой сломленной, Ло. Я видел твое одиночество, твою необходимость обрести семью. Ты думала, что мир тебя не замечает, но это не так. Твоя боль оказалась столь явной, столь отталкивающей, что людям трудно было на тебя смотреть. Но я увидел твою душу, я полюбил тебя и дал тебе то, что ты так желала. – Лев склоняет голову, пристально глядя на меня. – Ты когда-нибудь задумывалась над тем, что случившееся было предрешено? Что тебе суждено было оказаться здесь? Что высшее предназначение Би – привести тебя ко мне?

Я делаю гримасу.

– Однажды я уже спас тебя. И спасу тебя снова. Прими свое искупление.

– Нет.

– Тогда оставь свое искупление богу.

– В каком смысле?

– Тот, кто верует в него, не умрет вовек[42].

– А тот, кто не верует?

Лев снова протягивает мне руку. Я принимаю ее.

Мы вместе смотрим на озеро, и он молча, мягко подталкивает меня вперед. Ледяная вода пробирает до костей, но обожженная плоть с радостью принимает холод. Лев заходит в озеро позади меня, его одежда колышется в воде. Он прижимается своим телом к моему. Касается губами щеки, шепчет на ухо:

– Стань частью всего этого.

Одной ладонью Лев обнимает мой затылок, другой мягко нажимает на грудь и погружает меня под воду.

Вода обволакивает меня и забирает боль от ожогов. Но теперь горят легкие. Возрастает давление на глаза. Тело пытается вырваться из чужой хватки. Я брыкаюсь, цепляюсь пальцами за руки Льва, но те не выпускают меня, продолжают удерживать под водой. В голове оглушительно стучит пульс, в груди разрастается острая боль, и сердце взывает к ней, только к ней одной.

Би…

Я делаю вдох и слышу…

2017

Он молится над ней. Она не различает слов. Лишь слышит свое собственное натужное, жуткое дыхание.

Лев несет ее по тропинке. Она видит почти перевернутые сосны со скрещенными, переплетенными ветвями.

Он заходит с ней в озеро, и вода покрывает ее тело. Теперь Би видит лишь небо. Она вдруг снова становится ребенком. Качается на качелях у дома, резко отталкиваясь ногами и набирая скорость: быстрее и быстрее, выше и выше – выше, чем когда-либо за всю жизнь. Кажется, ее кто-то зовет, но голос доносится издалека, а вокруг нее бесконечные, бескрайние небеса.

Часть 5

Сентябрь, 2018

К тому времени, как я добираюсь до железнодорожной станции, начинается дождь.

Лобовое стекло расчерчивают капли дождя, когда я паркуюсь на стоянке чуть ниже по улице. Я выхожу из машины, оплачиваю через автомат парковку и спешу к станции. Далекий гул грома говорит о том, что, скорее всего, гроза пройдет мимо. В здании вокзала первым делом смотрю на электронное табло. Поезд из Беллвуда прибывает точно по расписанию. Я выхожу на платформу, проложив путь между пассажирами, и жду. На миг мне кажется, что вижу на краю платформы парня. Я закрываю глаза, а когда открываю их, его нет. Поезд медленно тормозит, и из него выходит незнакомец за незнакомцем, пока мой взгляд не вылавливает знакомое лицо.

– Ло! – кричит Эмми.

Люди растроганно расступаются, пропуская бегущую ко мне малышку. Эмми бросается в мои объятия. За ней следует Фостер.

Я ловлю Эмми и держу. Просто держу в руках.

Сначала мы не знаем, где поговорить.

Погода не располагает к общению на улице, а вести Эмми в закрытое помещение, где ей придется сидеть, опасно – в ней слишком много энергии, которую некуда деть. Но потом тучи расходятся, показывается солнце, и мы решаем пойти в парк, расположенный недалеко от станции.

Мы с Фостером устраиваемся за столом для пикника. Нас окружают дети, счастливо играющие друг с другом. Эмми находит стайку девочек и непринужденно вливается в нее, чего мне в ее возрасте никогда не удавалось. Я наблюдаю за тем, как они занимают качели, и Эмми решительно и упорно раскачивается, а Фостер наблюдает за мной. С каждой нашей встречей он выглядит менее цельным и более одиноким. В себе я чувствую то же. Должно быть, он видит это, глядя на меня. Я достаю из сумки диктофон и ставлю между нами.

– Готов? – спрашиваю Фостера, и он кивает.

Я включаю кнопку записи, и какое-то время мы оба молчим. У нас это обычное дело. В голове миллион вопросов, и понять, с чего лучше начать, очень сложно. Фостер теребит висящий на его шее кулон – якорь.

– Вы следите за Кейси? – наконец спрашивает он.

– Да, деньги творят чудеса.

Он хмыкает.

Кейси знала абсолютно обо всем, что происходит в стенах Проекта «Единство». Будучи правой рукой Льва, она контролировала все и помогала ему даже с самыми ужасными вещами. Я уверена, что она причастна и к смерти Би. За решеткой она провела всего ничего – ее отец тут же внес залог. Кейси говорит, что Лев Уоррен отдалил ее от семьи, задурил голову ложью, придумал для нее трагичную историю ее прошлого, чтобы они могли сблизиться. Они добиваются мягкого приговора.

Я, со своей стороны, делаю все возможное, чтобы этого не допустить.

– Я вот постоянно думаю… – начинает Фостер спустя некоторое время.

Вокруг кричат дети, и я пододвигаю диктофон к нему