Эпоха зрелища. Приключения архитектуры и город XXI века - Том Дайкхофф

построены, возвели не просто за счет уплаченных нами налогов, а в рамках заимствованного из-за Атлантики нововведения – государственно-частного партнерства. Такие инвестиционные продукты, порожденные этим изобретением, как «инициатива частного финансирования», по существу предполагали, что частный сектор должен помочь финансировать, строить, а в конечном счете – и обладать общественными зданиями. Государство инвестирует в проект наши налоги, общественный институт – больница, местный центр отдыха, библиотека – становится арендатором. Общественное и частное, частное и общественное. Пыль в глаза. В конце XIX века многие прогрессивные нововведения в западных городах, больших и малых – системы канализации, водоснабжения, транспортная сеть – осуществлялись частными компаниями в партнерстве с государством. Однако сегодня баланс сил, кажется, незаметно сместился.

В Тауэр-Хэмлетсе, более просторном микрорайоне по соседству с Попларом, библиотек на душу населения было больше, чем в любом другом лондонском боро. В конце XX века, однако, лишь двадцать процентов его населения когда-либо переступали их пороги. Чваниться монументальными порталами и колонными портиками в качестве стратегии для библиотеки больше не годилось. Массы сюда не придут. Они останутся дома с плейстейшн или будут потягивать латте в «Старбаксе», гуляя по интернету. Отчет исследования, выполненного в 2014 году по заказу британского министра культуры консерватора Эда Вейзи, свидетельствует, что пример жителей Поплара получил широкое распространение: в Англии регулярно пользовались библиотеками только тридцати пяти процентов населения. Остальные шестьдесят пять, кажется, получили хорошую подготовку: таким образом мы изъявляем наш «выбор» как потребителя не идти в библиотеки. Мы не можем примириться с неудобными часами работы и жесткими дубовыми сидениями, как бы изящно они не были сделаны. Интересно, что по результатам исследования половина малоимущих или иммигрантов, напротив, регулярно пользовались библиотеками. Возможно, в кофейнях в их микрорайонах не было свободных мест.

Иные библиотеки уже переименованы в терминах бюрократического языка нашего времени в «учебные центры», «ульи», «хабы сообщества». Правительственный доклад, однако, предполагает, что библиотеки должны работать над своим «предложением» в «среде, организованной по стандартам розницы». Чтобы идея была понятна и располагала к посещению, библиотеки, подобно многим другим общественным институтам сегодня, должны пройти ребрендинг в понятиях самого популярного языка нашего времени – того самого, что на деле объединяет нацию: шопинга. Отсюда «Магазин идей». В 2003 году Тим Коутс, бывший управляющий директор британских магазинов сети «Уотерстоунс», обнародовал мрачное предостережение для «Либри» – библиотечной благотворительной организации. Коутс давал библиотекам пятнадцать лет и предписывал им культурный сдвиг: более продолжительный режим работы, больше мероприятий, меньше бюрократии, отказ от благотворительных магазинчиков с этими потрепанными книжками. Просто это не было. Коутс сам прошел через болезненное переосмысление своего магазина на людной торговой улице в кафе – место встречи друзей. Это сработало. В 1979 году в два с половиной раза чаще книги брали в библиотеках, чем покупали. Сегодня эта пропорция поменялась в обратном направлении.

– Идея, что библиотеки умерли, смехотворна, – говорит Дэвид Аджайе, архитектор «Магазина идей» в Попларе.

– Умерла среда столетней давности, в которой они размещаются. «Икея» выглядит лучше, чем бóльшая часть библиотек. Они отпугивают посетителей. Стеллажи с шеренгами книг на высоте двух метров у меня над головой не способствуют ощущению комфорта. В архитектуре есть незаметные визуальные коды и иерархии, которыми различаются классы и отдельные общности.

Авторитета у Аджайе в избытке: его преподносили как нечто новое и крутое еще с тех пор, как в 1990-е он начал проектировать дома, бутики и бары для лондонского художественного сообщества и медиа-тусовки. Теперь он – на самом деле нечто крутое.

Он говорит, что его великой целью всегда было созидать «архитектуру постгорода». Архитектуру чего? То, что он имеет в виду, как я полагаю, – это новая общественная архитектура, которая отвергает визуальный язык общественных построек XIX столетия, дородные колонны и готику, заимствованные у особняков и соборов, в пользу чего-то, что называется сегодня модным словечком du jour – более «повседневного».

Ранняя работа Аджайе по проектированию объекта розничной торговли и привлекла внимание Хэзера Уиллса, директора проекта «Магазин идей» в городском совете Тауэр-Хэмлетса.

– Наши жители желают, чтобы вместо того языка, что использовали муниципальные власти в прошлом, мы обратились бы к языку розницы. И они хотят, чтобы библиотеки были на оживленных торговых улицах, чтобы в них можно было заскочить во время шопинга.

Старорежимные библиотеки в прошлом, на повестке дня – бренд «Магазин идей», говорит Уиллс. В его названии присутствует знак охраняемой торговой марки, словно это «Уолт Дисней компани» или «БМВ». Пилотный «магазин» архитектурного бюро Биссета Адамса открылся в 2002 году на востоке Лондона при съезде с Римской дороги в Боу. Это винегрет из библиотеки, кафе, без которого сегодня нигде не обойтись, «пространства для серфинга в интернете» и аудиторий для обучения взрослых. Интерьеры гиперактивны, как декорации для субботней детской телепередачи. Число посетителей утроилось.

«Магазины идей» Аджайе усвоили также язык «среды, организованной по стандартам розницы». Объект в Попларе расположен в молле; его сосед в Уайтчепеле тягается со столетним уличным рынком на торговой улице. Лицевые фасады обоих, однако, решены в формах XXI века: колонн, фронтонов и портиков не видать; вместо них – шикарные входные порталы двойной высоты, отделанные яркими полосками стекла синего и зеленого цветов и эскалаторами, чтобы завлекать клиентов. Полосатый образ, одновременно прозрачный и матовый, спроектирован так, по словам архитектора, чтобы обеспечить мерцание и разжигать любопытство «миражом, который оказывается реальностью. В суровом, хорошо укрепленном районе, в окружении крепостных сооружений, твоим оружием становится утонченность и красота».

Внутри они эффектны, точно один из роскошных бутиков Аджайе. Но это больше, чем стиль. По его словам, это упражнение в «растворении памятника», создание доступного пространства без ущерба для его утонченности. Здесь нет огромных стеллажей с книгами. Вместо них в виде уютного лабиринта расставлены изысканные шкафы из фанеры на колесах, совсем невысокие, так что сколько между ними ни ходи, всегда сохраняется ощущение, что ты остаешься в большом зале. В отделке необычные материалы часто контрастируют с бросовыми (типичный трюк Аджайе) – такими как акустические панели из дешевой бумаги, ребра на стенах или балки на потолке из отходов фанеры. Аджайе говорит, что любит использовать «дерьмовые материалы, которые так облагорожены, что становятся прекрасными». Эффект – теплота, уют, скромность, деталировка преднамеренно или непреднамеренно немного напоминает самоделку; грубая поверхность дерева, ламинат толщиной в лист бумаги – новое противопоставление богатым (во всех смыслах) интерьерам викторианских предшественников. Удивительно, если они будут служить долго.

У государственно-частного партнерства имеется врожденное противоречие. Частные компании, которые в нем участвуют, на полном основании ничего не должны государственному сектору: они подотчетны лишь своим акционерам. Следовательно, чтобы убедить