Стреляешь в брата — убиваешь себя - Максим Михайлов

— Тихо, тихо, мужик, успокойся. Сколько их там? Оружие есть?

— Ва… ва… — отчаянно кривил лицо, уже непритворно заикаясь, Влад.

— От блин, — осуждающе сплюнул сержант. — Ладно, отойди, не мешай…

Гайворонский себя упрашивать не заставил, шустро нырнув в сторону и бочком-бочком отступая по направлению к углу магазина, за которым должна ожидать с заведенным движком принадлежащая азербайджанцам ободранная «шестерка». Договориться с водителем можно будет без проблем: пообещать ему равную долю захваченной добычи, или на худой конец пригрозить оружием… Главное, сейчас не привлекая лишнего внимания добраться до тачки. Хоть в одном повезло, похоже, к магазину прибыли не натасканные на подобные ситуации ребята из вневедомственной охраны, а обычные ППСники, просто случайно проезжавшие мимо и заметившие через стеклянные витрины творящийся внутри непорядок. От профессиональных охранников так легко уйти бы не удалось, даже если и поверили бы, что он всего лишь случайный лох, все равно бы задержали, пусть хоть для получения подробной информации о налетчиках. А там нашли бы и рыжье в сумке и ствол под курткой. Так что бог отвел, повезло. И ведь чувствовал, что надо линять, чувствовал! Не подвела чуйка! Все отлично, азербайджанцев повяжут или перебьют в перестрелке, если они окажут сопротивление, в любом случае свободы им теперь не видать долго. О Гайворонском они не знаю ничего, кроме выдуманной им самим легенды и внешних примет. А по приметам можно искать кого угодно: "многие парни плечисты и крепки, многие носят футболки и кепки" русские для азербайджанцев все на одно лицо, как азеры для славян. Охваченный радостным предчувствием удачи, понимая, что все сложилось как нельзя лучше, Влад осторожно, спиной вперед отступал все дальше и дальше к обещавшему полную безопасность углу.

Выстрел грохнул в тот момент, когда он уже полностью уверовав в сопутствующую сегодня удачу, развернулся к месту действия спиной. Стремительно крутнувшись на каблуках, Влад увидел, как из магазинной двери огромным тигриным прыжком выскочил по-волчьи оскалившийся, растрепанный Рашид. Выпрыгнув на тротуар, он на секунду застыл, оглядываясь по сторонам и, увидев, рванувшихся к нему ментов вскинул им навстречу пистолет.

— Брось! Брось, сука! — страшным голосом прокричал один из пэпээсников, судорожно дергая не вовремя заклинивший затвор автомата.

Двое других отчаянно не успевая, рвали висевшее за спиной оружие. Но Рашид отчего-то медлил с выстрелом. Выкрикнув что-то гортанное на своем языке, он вдруг навел пистолет на пятившегося вдоль витрин Гайворонского.

— Не делай этого! Не надо! — вскрикнул Влад, пытаясь хоть на мгновение остановить легший на спусковой крючок палец азербайджанца, выдергивая из кармана собственный ствол и уже понимая: поздно.

Выстрела он не услышал, просто над черным туннелем пистолетного дула ярко расцвел огненный шар, и что-то тяжелое ударило в грудь, сбивая дыхание, бросая на колени. Ярким пятном крутнулось над головой прозрачное весеннее небо, и наступила тишина.

В себя он пришел как-то резко, одним рывком, и сразу все вспомнил и осознал. Мышцы невольно напряглись в последней запоздалой попытке увернуться от пули, а за плотно закрытыми веками мелькнуло искаженное яростью лицо Рашида. Однако, что же случилось потом? И где он сейчас собственно находится? Не открывая глаз и стараясь не показать, что он очнулся, Влад попытался сообразить, что же происходит вокруг. Судя по ощущениям он лежал на какой-то ровной поверхности, которая периодически качалась из стороны в сторону. Так, а это у нас что? Привычный к подобным звукам слух легко идентифицировал долетающее до ушей мерное гудение, как работу автомобильного двигателя. Ага! Судя по всему его куда-то везли… А твердая ровная поверхность ни что иное, как медицинская каталка в машине скорой помощи! Ну, конечно, с такого расстояния Рашид не мог промахнуться, и теперь его раненого везут в больницу. О, черт! Но если так, то врачи из прибывшей бригады наверняка оказывали ему неотложную помощь на месте, а значит, обнаружили и отнятый у милиционера пистолет, и сумку с награбленным добром. Выходит, маска невинной жертвы себя исчерпала, и теперь всем известна его истинная роль в происшедшем. А, следовательно, он сейчас едет в какую-нибудь закрытую тюремную больницу, ну или в обычную, вот только в его палате будет постоянно дежурить вооруженный милиционер и как только врачи разрешат, здравствуйте нары и небо в клеточку! Что же делать? Что? Азеры, наверняка, свалят все на него! Лет десять не меньше! А что же родная контора? А ничего! Кому же надо мараться и признавать, что сотрудник засекреченной спецслужбы оказался обычным уголовником? Скорее всего, от него просто откажутся, а если он начнет болтать лишнее на следствие, то запросто устроят несчастный случай с летальным исходом в камере. Черт, вот это попадалово! Ну дерьмо, так дерьмо… Стоп! Возьми себя в руки! Еще не все потеряно! Нужно просто собраться и действовать! Действовать и не сдаваться! Действовать, действовать, действовать… Бежать! Бежать немедленно, пока еще не захлопнулись за спиной окованные железом тюремные ворота, пока его еще считают беспомощным и не ждут никакого подвоха. Бежать! Лишь бы хватило сил выпрыгнуть из машины! А там ищи ветра в поле!

Интересно, кто поехал сопровождающим? Насколько себе представлял Влад, в бригаду скорой помощи должны были входить водитель, врач и фельдшер, ну или медсестра. Водитель само собой в кабине, там же, скорее всего и врач, медсестра наверняка где-то рядом, наблюдает за состоянием больного, ну а поскольку больной — преступник, то должен быть еще сопровождающий мент, возможно даже два.

— А у вас на подстанции все такие симпатичные? — игриво произнес мужской голос над самым ухом.

Точно, так и есть, это мент! Судя по голосу молодой, не старше тридцати, разбитной, уверенный в себе, значит, скорее всего, хорошо физически развит, ловок, силен. Но вместе с тем чрезмерно дерзок, слишком самоуверен, это хорошо, это лишний шанс… Влад мысленно поблагодарил инструкторов из центра психологической подготовки, научивших влет прокачивать человека по способу построения фраз, контексту слов, интонациям и манере говорить. Вот и пригодилось кропотливо вбитое в голову умение.

— Нет не все, только некоторые, — сухо отрезала женщина с другой стороны.

Ага, а вот и медсестра! За тридцать, незамужняя, стервозная и рассматривающая окружающих мужиков лишь как кобелей, готовых ради удовлетворения похоти практически на все, беззастенчиво этим пользующаяся. Судя по тону ответа, милиционер и близко не рассматривался, как перспективный кандидат на роль очередного донора. Повезло же дураку, такая при случае может вцепиться как клещ и не отпустит пока не выжмет до суха. Гайворонский даже прикинул, как они должны сидеть: медсестра вплотную к нему слева, а мент с правой стороны, подавшись вперед, и почти нависая над его грудью.

— Ого, Колян, значит нам с тобой повезло! Редкий случай выпал! Нарвались на симпатичного медика!

Черт, только этого еще не хватало! Выходит здесь еще какой-то Колян. Ну же, Коля, отзовись, мне кровь из носу нужно определить кто-то и где находишься.

— Молчал бы уж, балабол, — спокойно и рассудительно произнес второй мужской голос. — Лучше присматривай за этим уродом, что-то мне показалось у него ресницы дергаются, никак в себя приходит…

Ого! Какой наблюдательный мент! Просек ресницы, надо же! Надо быть поосторожнее, пока еще оживать слишком рано. К тому же этот Колян, действительно представляет реальную угрозу: старый, много повидавший, умудренный опытом служака. Сидит в дальней части кабины, так чтобы быть подальше от объекта и в то же время его надежно контролировать, еще поди оружие держит наготове… Да, с молодым было бы значительно легче… Но выбирать, к сожалению, не приходится.

— Какой в себя, дядя Коль, ты чего? У него же пуля в груди, теперь его только наша медицина в себя вернуть может! Вот такая же симпатичная, как наш доктор! Такая и мертвого к жизни вернет. Вас, кстати, как зовут, доктор? Меня вот, например, Паша.

— Очень приятно, — фыркнула женщина.

— Балабол, — горестно вздохнул Колян. — Ну что ты с ним сделаешь?

Пуля в груди? Ну ни хрена себе! С другой стороны, а чего было ожидать, стреляли с десяти метров, хорошо, что не в пузе или в голове… Хотя и так мало приятного. Странно, почему абсолютно не чувствуется боли? Наркоз? Да нет, вроде… Разве что местный, промедол, или еще что-нибудь в этом роде… Ладно, сейчас посмотрим… Он предельно осторожно, попытался несколько раз вдохнуть и выдохнуть полной грудью. Получилось. Никакого дискомфорта, никаких посторонних шумов… Хорошо, похоже, легкие не задеты. Стараясь делать все медленно и, как можно незаметнее, он напряг и расслабил мышцы груди и плечевого пояса, совсем чуть-чуть, миллиметр туда и столько же обратно подвигал корпусом. Ага, кажется, ясно, что-то мешало и тупо саднило в левом плече, видимо, рана именно там. Ну что же, бывало и хуже. Примем, как данность, что одна конечность полностью выключена из работы. Ничего трех оставшихся вполне хватит. Знать бы еще, где мы едем… Но это уже слишком большая роскошь… Ничего, понадеемся на удачу.