Тайная улыбка - Никки Френч

— Симона? — Она нахмурилась. — Ты знаешь Симона?

— Да. Если бы я просто могла…

Я сделала небольшой шаг вперед, но она не сдвинулась с места, чтобы освободить дверной проем и пропустить меня. Плач ребенка внутри становился громче, к нему присоединились более пронзительные вопли.

— Лучше тебе войти в дом, пока они не убили друг друга, — наконец сказала она, и я последовала за ней в холл, где стоял горячий радиатор, хотя погода была довольно теплая.

В гостиной было сумрачно, потому что занавески были задернуты, и мне потребовалось несколько минут, чтобы точно определить, сколько детей в этой непроветренной, захламленной комнате. В детском манеже среди гигантской груды мягких игрушек мирно сидел малыш с соской во рту. На высоком стуле восседал карапуз, едва начинающий ходить, на нагруднике красновато-синяя полоса, рядом перевернутый горшок. На диване еще один ребенок — девочка, которая, по-видимому, тоже только начинала ходить, сидела, уставясь на экран телевизора, где передавали какое-то игровое шоу, хотя звук и был выключен. Она сжимала в кулачке леденец на палочке. Я заглянула в переносную сумку для малышей, которая стояла на полу. Там тоже был малыш, который спал глубоким сном, несмотря на шум. Ручки вытянуты перед собой, словно он ухватился за какой-то невидимый предмет, глаза быстро подрагивают. Какие сны снятся малышам?

— Сколько детишек! — радостно воскликнула я.

За защитным экраном в камине жарко горели дрова, распространяя тепло; запах подгузников, пеленок и освежителя воздуха забивал мои ноздри. У меня возникло острое ощущение тяжести в груди.

— Они все твои?

Уже спросив это, я поняла, что вопрос глупый, математически бессмысленный.

— Нет, — ответила она, уставясь на меня с легким презрением. — Только один. — Затем с гордостью добавила: — Еще трое приходят после школы три раза в неделю. У меня хороший заработок. Я зарегистрирована.

Нежно подняла визжащего мальчика с высокого стула и вытерла ему рот уголком нагрудника.

— Ну, успокойся уже, — сказала она. — Ш-ш-ш!

Он сразу притих, его измазанный рот расплылся в широкой улыбке, а руку он запустил ей в густые темные волосы.

Усадив ребенка на необъятную плоть своих бедер, к которой он прильнул, как коала, она спросила:

— Итак, Симон?

Я не была готова к началу разговора, поэтому довольно резко спросила:

— Когда ты видела его в последний раз?

— Ты из полиции?

— Нет.

— Из социальной службы?

— Нет, я просто…

— Так по какому же праву ты врываешься в мой дом, стоишь с таким видом, словно здесь дурно пахнет, и задаешь мне вопросы?

— Прости. Я не хотела… Я просто беспокоюсь и, поверь, буду очень тебе благодарна, если сможешь помочь мне.

— Он надул тебя или что?

— Что?

В какое-то ужасное мгновение я подумала о том, что, возможно, Брендан побывал у сестры до меня и рассказал ей свою версию наших отношений.

— А почему еще ты могла бы прийти ко мне, прося о помощи?

Она опустилась на диван со своим сыном, другой ребенок, девочка, сразу тоже вскарабкался к ней на колени и уткнулся липким личиком в складки у нее на шее. Казалось, что Сьюзен даже и не замечает этого. Она взяла пульт дистанционного управления и стала беспорядочно переключать телевизионные каналы, затем сказала:

— Целую вечность не видела его. Каждый из нас идет своим собственным путем. У него своя жизнь, у меня своя. Зачем? Тебе-то что?

— Как я и говорила, я знаю Симона. Я знакома с ним уже почти год. Я немного беспокоюсь о нем. — Я присела на краешек дивана. — Думаю, он не совсем здоров.

— Ты что, врач?

Она отмахнулась от леденца, который раскачивался у нее перед лицом, словно отгоняя назойливую муху.

— Нет.

— Ему нужно сходить к врачу. Что я-то могу сделать? Он взрослый человек.

— Я не имела в виду, что он болен как… Я хотела сказать… ну, его поведение было довольно странное и…

— О, понимаю. Ты хотела сказать, что у него не все в порядке с головой, да? М-м-м?

Внезапно она заговорила, как Брендан.

— Не уверена. Именно поэтому мне и хотелось поговорить с тобой.

— У Си все в порядке.

Она встала с удивительной проворностью, дети упали в глубину дивана, издав вопль удивления.

— Да что ты себе позволяешь?

— Я не…

— Убирайся!

— Я просто пришла за помощью, — солгала я. Ее гнев моментально утих.

— Не представляю, чем я могу тебе помочь, — сказала она.

Сьюзен достала видеомагнитофон с бокового столика, вставила его под телевизор. По экрану побежали комические персонажи. Она громко включила звук, затем достала с полки коробку с печеньем, взяла три штуки шоколадного печенья, которые сразу сунула в три нетерпеливые ручки.

Я последовала за ней на кухню, где она тяжело опустилась на стул. Она налила себе большой бокал пенящегося лимонада и закурила сигарету.

— Он попал в беду?

— Не знаю, — осторожно начала я, рассчитывая на туманную и вводящую в заблуждение искренность. — Скорее, я хочу предотвратить беду, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Поэтому я подумала, что мне нужно прийти сюда и просто поговорить с кем-нибудь, кто знал его до того, как он попал под наблюдение.

— Что?

— Я думала…

— Наблюдение? — Ее смех был подобен громкой, тяжелой одышке. — Откуда у тебя появилась такая идея?

— Ты хочешь сказать, что его никогда не выгоняли из школы?

— А зачем — с нашей мамой и потом с няней, которая должна была присматривать за нами? За нами никто и не наблюдал. Осторожней подбирай слова, когда говоришь.

— Должно быть, я начала не с того конца, — сказала я умиротворяющим тоном.

Она глубоко затянулась и выпустила струйку голубого дыма.

— Си был неплохой мальчик, — сказала она.

— А как со школой?

— Он учился в школе Обертон, хорошо занимался, но ненавидел, когда ему указывали, что нужно делать, или критиковали его. Все было бы очень хорошо, если бы они не… — Она запнулась.

— Если бы что?

— Не имеет значения.

— Его наказали?

— Им не нравились такие умные мальчики, как он.

— Его исключили?

Она затушила сигарету, жадно допила остатки лимонада и встала.

— Хотела бы я посмотреть, на что они готовы сейчас, — сказала она.

Я уставилась на нее:

— Что произошло потом, Сьюзен?

— Можешь и сама понять.

— Сьюзен, пожалуйста. Что он сделал после того, как его исключили?

— Да кто ты на самом деле?

— Я уже говорила тебе, я знаю Брендана.

— Брендан? Что все это значит?

— Симона, хотела сказать.