Авиаторы Его Величества - Василий Вадимович Зеленков

брови. Ей доводилось видеть альконца за чтением, за письмом, но она впервые наблюдает его в роли… исследователя?

Везде громоздятся стопки книг. Журнальный столик покрыт ворохом газет, как мятой скатертью; пестреют вырезки с заголовками и снимками. Кушетка тоже завалена – заметками. Любимые шахматные фигуры хозяйки виллы прижимают часть из них. Осиротевшая доска ютится на каминной полке. Сам Эдуард сидит в кресле: глядит на открывающийся с балкона вид на Великий Океан и постукивает по подлокотнику белой ладьей.

– Вы подались в журналисты? – Алхимик опускается на диван, внимательно смотря на записи альконца: цепочки имен, дат, событий и географических названий.

Эдуард переводит на нее взгляд:

– Не люблю передавать новости. Всегда предпочитал их творить. Как, похоже, и сейчас, не так ли?

Неопределенно пожав плечами, Алхимик снимает с пояса кисет, достает спички и трубку с табаком.

– В тридцатом я по вашему поручению ездил в Харан и помог деньгами малоизвестному художнику. В прошлом году его картины превратились в символ восстания против Великого князя. В тридцать первом – отвез от вас подарок греонскому финансисту. Он вскоре обанкротился, и его экспедиция в Великий Океан не состоялась. В начале тридцать второго я выверил генеалогическую карту аристократических семей Данкеля…

– И?..

– Одна из матриархов недавно заняла пост Духовной наставницы королевства.

– Совпадения? – утрамбовав большим пальцем табак в чаше трубки, Алхимик чиркает спичкой.

– Одно, два, даже три – возможно, но я нашел десятки…

– Считаете, я обладаю Видением?

– Это не похоже на просветление, – задумчиво отвечает Эдуард. – Скорее, на точный анализ и умелую манипуляцию обществом. Вы свиваете фитиль, поджигаете – взрыв! Обвал акций, научное открытие, война или еще что-нибудь. Вы – крупный игрок с обширными связями, многочисленными союзниками, наемниками… Думаю, лишь единицы подчиненных знают вас в лицо. При этом вы такая не одна. Я заметил, после ваших долгих поездок у меня всегда много работы, словно мы каждый раз готовим новый проект…

Алхимик молча раскуривает трубку, изучая Эдуарда сквозь дым. Высокий, прямой. В глубине серо-зеленых глаз горит новая, прежде незнакомая искра. Как она упустила? Грубейшая ошибка с ее стороны… Слишком к нему привыкла… Дети меняются настолько быстро, что и не замечаешь как, хотя Эдуард – вовсе не ребенок…

– Ваша память полностью вернулась?

Он ставит ладью на подлокотник.

– Как вы поняли?..

– Без некоторых своих прошлых знаний вы не сложили бы кое-какие факты. Не чувствуете себя обманутым?

– Нет… – Эдуард качает головой. – Нет, я не оскорблен. Заинтригован. Вы – благородного происхождения, спасли мне жизнь, сделали доверенным лицом и ни разу не использовали против Альконта. Ваша… таинственная деятельность поистине завораживает. Однако зачем это все?

– Ответ довольно прост, – Алхимик откидывается на спинку дивана, выпустив к потолку кольцо дыма. – Нашему сообществу время от времени нужна свежая кровь. А мне рано или поздно потребуется преемник. Вы показались подходящим кандидатом.

Глаза Эдуарда ожидаемо вспыхивают.

– Чем занимается ваше сообщество?

– Следит за исполнением Плана Инженеров.

– Вы инженеристы? – с неприятным удивлением переспрашивает он.

– Инженеристы во многом заблуждаются, и мы им не мешаем, – отмахивается Алхимик. – Пока не могу посвятить вас в детали, но, помните, я однажды сказала: «Путешествие за Великий Океан» Петера Корницкого – не просто сказка? Он – весьма известная среди нас личность.

Эдуард кивает и, помедлив, продолжает, аккуратно подбирая слова:

– Скажите, а став… частью вашего сообщества, смогу ли я отомстить?

Алхимик внутренне торжествует, но не торопится с ответом. Эдуард действительно вспомнил все. Глупо думать, что альконец с такими амбициями и яростным нравом смирился бы с крахом своих планов. Он превратится в настоящее сокровище, когда излечится от горечи поражения.

– Обещаю, наше сотрудничество будет плодотворным.

– Тогда у меня последний вопрос, – прищуривается Эдуард. – Кто же вы?

– Мы называем себя «Организацией».

Не нужно, коммандер

Леовен Алеманд вел «эрвис» к поместью Рэма Вардида, достопочтенного графа Кадом. Сэр Андрий Гранский, баронет, и леди Амилла Келтрин поехали вперед. Доктор Мария Гейц сидела на соседнем с офицером кресле, провожая глазами поля и сады. Раннее солнце золотило пшеницу и пробивалось сквозь густую листву деревьев.

Где-то позади, в Кверкоре, лорд Корвунд докладывался Его Величеству Алегу VI Маркавину и Духовному наставнику Альконта.

Мария знала, что произойдет в доме графа.

На первый взгляд ничего не изменится. Слуги будут заниматься повседневными делами, гости – оживленно обсуждать вчерашний бал. Только Вардид внезапно отлучится куда-то с Гранским, а Аделаида запрется в спальне, сославшись на нездоровье.

В поместье объявятся новые люди, нанятые в одночасье. Дворецкому о них доложат постфактум. Со стороны новичков не получится отличить от остальных слуг, но старожилы почувствуют: те слишком пристально наблюдают за обитателями. Жизнь будет течь своим чередом.

Под присмотром.

Дорога шуршала под колесами. Бешеная погоня осталась в растворившейся ночи. Алеманд вел спокойно и ровно.

– Амилла заберет меня у поворота к поместью, – негромко напомнила Мария. – Я не могу показаться в таком виде.

– Меня встретит Бертрев. Не забудьте забрать туфли, – офицер повел плечом в сторону заднего сиденья.

Мария не ответила. Алеманд какое-то время терпел.

– Я должен перед вами извиниться, – произнес он, глядя на дорогу. – Я недооценивал вас.

– В чем же?

– Вы защищаете свое королевство. Наше королевство. Вы – истинная дочь Альконта.

– Я уже перестала быть дочерью ненормального россонца?

Офицер вздохнул:

– Я непростительно ошибся… – и только привычка соблюдать этикет не позволила ему добавить «Мария».

Доктор снова промолчала.

Мимо мелькали маленькие аккуратные дома. Люди просыпались, принимались за свои дела.

Как много на них держалось!

Мария прищурилась: «Гит – кормилец и поилец, одна из трех опор. Убери ее – и королевство зашатается».

Она не сожалела, что капитан Лем Декс приняла предложение Службы государственного спокойствия Альконта. В конце концов, «Аве Асандаро» нужно было на что-то дырявить облака. Однако Алеманд угадал – Мария всю жизнь хотела служить Короне.

Но…

– Я могу надеяться на прощение? – осторожно спросил офицер, сбрасывая скорость. У поворота уже виднелся экипаж Службы.

Доктор подождала, пока он остановится, и открыла дверь.

– Мария… – не выдержал Алеманд.

– Не нужно, коммандер, – негромко попросила она. – Моим отцом был такой же офицер, как ты.

Мария вышла, взяла туфли и, не оглядываясь, направилась к ожидавшему экипажу.

Поднявшееся солнце залило босоногий силуэт расплавленным золотом. Ночь прошла, и оно вернулось в свои владения. Доктор на секунду остановилась и посмотрела на белый шар из-под козырька ладони.

На лице сверкнула улыбка.

1985

– Вечером вы летите в Греон, Эдуард, – Алхимик врывается в гостиную, едва вернувшись с очередной Встречи.

– Неожиданно, – переставив белого коня, альконец отвлекается от шахматной доски. Привычку играть с самим собой он подхватил у хозяйки виллы.

– В Бронгальде собирают экспедицию. Вот информация, – она бросает на журнальный столик папку, падает на диван, достает кисет и нервно дергает завязки. – Дело срочное.

– Почему?

– Экспедиция – в Араханский массив.

– Отчаянные или ненормальные?.. – цинично интересуется Эдуард. – Оттуда никто не возвращался, кроме пары безумцев.

– У этих – высокие шансы, – Алхимик закуривает. – Взгляните.

Эдуард начинает просматривать материалы.

– Надо же, – удивленно качает головой он, – цвет научной мысли Центрального региона решил покончить жизнь самоубийством. Археологи,