Распад - Брюс Стерлинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вместо этого он решил действовать методами убеждения.
Оскар и Кевин подошли к лаборатории Чандера, расположенной на третьем этаже, и Оскар назвал себя. Он терпеливо подождал, пока Чандер разбирал баррикаду за дверью Лаборатории. Тогда Оскар проскользнул внутрь, оставив рассерженного Кевина в фойе.
Чандер немедленно снова начал строить баррикаду у двери.
— Позвольте мне помочь, — вызвался Оскар.
Он помог Чандеру закрепить демонтированную ножку стула в склеенных суперклеем подставках у двери.
В отличие от большинства аборигенов Коллаборатория, Чандер имел приличный вид — носил деловой костюм и галстук, солидную шляпу. Сейчас его смуглое лицо казалось пепельным, глаза опухли от напряжения.
— Я задавался вопросом, хватит ли ей нахальства встретиться со мной, — сказал он, прикусывая пухлую нижнюю губу. — Не могу сказать, что удивлен, увидев вас.
Оскар открыл пластиковый пакет.
— Я принес некоторые запасы для сидячей забастовки, — сказал он. — Замороженный устричный суп, немного риса…
— Вы что, не знаете, что я объявил голодовку?
— Я не слышал, — солгал Оскар.
— Заставьте их включить мои телефоны в лаборатории снова, и вы услышите множество интересного о моих проблемах.
— Но именно поэтому я прибыл сюда лично, — сказал Оскар радостно. — Чтобы услышать все это прямо из ваших уст.
— Я не могу этого вынести, — объявил Чандер. — Она уничтожает дело всей моей жизни, это вопиющая несправедливость. Я могу тут ждать столь же долго, как и вы. Я умею делать кое-что из того, что умеете вы. У меня есть друзья и сторонники, заинтересованные покровители из федеральных структур. Я — честный человек. Как только мои слова дойдут до них, вам несдобровать.
— Но я из Сенатского комитета по науке, — сказал Оскар. — Конечно, Сенат проявляет интерес к вашему тяжелому положению. Давайте сядем, и вы мне изложите все по порядку.
Оскар осторожно присел на частично разрушенный стул, достал бумажную записную книжку и классическую авторучку.
Чандер подтянул пластмассовую корзину и со стоном устроился на ней.
— Видите ли, Конгресс не будет помогать мне. Конгресс безнадежен, они там никогда не понимают технических проблем. Суть в том… у меня есть крупная разработка, есть серьезные результаты. Это не пустые слова. Это не выдумка, не попытка скомбинировать что-то, чтобы сорваться с крючка, у меня действительно настоящее техническое новшество! Я разрабатываю его в течение двух лет!
Оскар заглянул в свои записи.
— Доктор Чандер… была проведена общая ревизия производительности, здесь, в Коллаборатории. Другие отделы прошли те же самые проверки: отдел Генетической фрагментации, отдел NMR… Ваш отдел пережил пять реорганизаций за четыре года. Этот ваш производственный рекорд воистину плачевен.
— Я не отрицаю этого, — сказал Чандер. — Но это был саботаж.
— Это интересное обвинение.
— Слушайте, это длинная, мрачная история, но… Видите ли, фундаментальная наука и корпоративное субсидирование никогда не сочетаются. Мои проблемы вообще не относятся к науке, они все касаются менеджмента. Мы занимаемся здесь обработкой органических материалов, ищем новые, биологически обоснованные решения традиционных технических проблем. Здесь есть большие возможности. Наша проблема — корпоративное субсидирование из Детройта. — Чандер вздохнул. — Я не знаю, почему привлекли поддерживать нашу работу автомобильную промышленность. Это было не мое решение. Но с тех пор как они вступили в дело, пять лет назад, они разрушили все, что мы делаем. Они требуют от нас результатов, сокращая наши графики и изменяя наши планы доставки. Они вмешиваются во все. Они засылают к нам поврежденных мозгами автомобильных деятелей, которые неожиданно сваливаются нам на голову, крадут редких животных, излагают идиотские футуристические сценарии и мелют чепуху. Мы прошли здесь через все круги ада: повторную разработку, трудоустройство уволенных, целевой менеджмент, полное обслуживание клиента и еще черт знает что! Все вообразимые виды преследования.
— Но промышленность снабжала вас финансами.
Это ваши корпоративные спонсоры. Нельзя добиться федерального финансирования по вашему заказу. Если вы не в состоянии удовлетворить собственных спонсоров, то почему вы еще здесь?
— Почему я здесь? — спросил Чандер. — Это просто! Это очень простая вещь! Я здесь из-за энергии.
— Да что вы?
— Электродвижущая сила! Моя команда и я исследовали новые источники энергии для американской транспортной промышленности. И мы создали новую рабочую модель. Это — митохондриевая АТФ нового поколения. С трансдукцией сигнала, фосфориляцией белка, с распределением потенциала по мембране… Слушайте, вы хоть знаете, что такое митохондрия?
— Я слышал этот термин.
— Митохондрия — это клеточная электростанция. Она производит энергию из аденозинтрифосфата, это основная причина, по которой мы можем жить и дышать. У митохондрии микроскопические размеры. Но вообразите, что митохондрии были бы, — тут Чандер рывком раздвинул руки в стороны, — где-то в метр.
— Так что, вы размножили часть ячейки и сделали ее размером в метр?
— Я никогда не умел хорошо объяснять науку неспециалистам… Нет, конечно, это не метр. Это не митохондрия вообще. Это биомеханическое устройство, которое использует мембраны и структуру митохондрии. Там соблюдается пропорциональное соотношение, то, что нужно, для промышленности. Это гигантская вафля, скомпонованная из мембраны и желатиновой матрицы. Это не живое существо, а биологический аппарат, превращенный в электрохимическую батарею. На нем можно везти автомобиль, даже грузовик! И он работает на сахаре.
— Так вы создали автомобильный двигатель, работающий на сахаре?
— Вот теперь вы ухватили суть! Вот именно! Сахар, вода и еще несколько элементов. Полностью органический и полностью утилизуемый. Никакого сгорания, никаких выбросов и никаких токсинов! И он работает при комнатной температуре.
— Так что, еще один новый автомобильный двигатель? Это прекрасно. Их ведь уже множество на рынке — гидродвигатель, паровой, на жидком азоте. А как со скоростью и ускорением?
Чандер ударил кулаком в воздух.
— Это как удар! Как удар кулака! Митохондрии отлично с этим справляются! Быстро, чисто! Это действительно работает!
— А какие сложности?
— Никаких! Все работает прекрасно! Ну, это будет работать лучше, когда мы разберемся с дефектами опытного образца… Есть некоторые проблемы с осмотическим давлением… о, еще, если батарея инфицируется, то довольно быстро сгнивает. Но это пустяковые проблемы. Реальная проблема состоит в том, что Детройту не нужно наше изделие. Они не будут пускать его в производство.
— Итак, вы достигли большого успеха, — сказал Оскар. — Тогда объясните кое-что. Ваша Лаборатория имела частного финансирования больше, чем любая другая в отделе материалов, но вы так ничего и не продали. Товарооборот у вас был меньше, чем в любой другой Лаборатории, хотя вы были основным исследователем…
— Они все шпионы! — вскричал Чандер. — Они шпионы и саботажники! У меня не было выбора, их надо было увольнять.
— Я заметил, что остальные сотрудники Лаба не присоединились к вашей персональной забастовке.
— Они пали духом. Они знают, что отдел собрались закрыть. Они знают, что весь их тяжкий труд ни во что не выльется.
Плечи Чандера поникли.
— Это примечательная история. Но я должен проверить ваши сведения о корпорации.
— Конечно. Валяйте. Его зовут Рон Гриего, он проектный менеджер по научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам в Детройте.
Оскар заморгал глазами.
— Это не Рональд К. Гриего?
— Так вы знаете Рона Гриего?
— Думаю, что да, — сказал Оскар хмурясь. — Подозреваю, что мы сможем разрешить все вопросы довольно быстро.
Покинув доктора Чандера, который смягчился в конце настолько, что начал есть, Оскар и Кевин укрылись под защитой пышной листвы к северу от здания генетической фрагментации. Оскар позвонил секретарю команды Гриего в Детройте.
— Простите за беспокойство, мадам, но, думаю, господин Гриего захочет поговорить со мной. Пожалуйста, сообщите Рону, что это Оскар Вальпараисо, класс тридцать седьмого года, и что у меня срочное государственное дело.
Гриего откликнулся через пять минут. Он и Оскар обменялись осторожными шутками.
— Подался в конце концов в семейный автомобильный бизнес, а, Рон?
— Именно для того отец посылал меня в Гарвард, — сказал Гриего. — Что за ужасная телефонная связь?
— Шифрование и маршрутизация. Жаль. Слушай, это относительно Бунского национального коллабора-тория.
— Я слышал, ты закрыл Лаб, — радостно сказал Гриего. — Большая забастовка продолжается. Это, конечно, наносит удар по нашим исследованиям, но я не хочу, чтобы ты волновался. Мы здесь в автобизнесе понимаем неприятности, возникающие в работе. Если мы сможем лоббировать в Конгрессе бюджет на прежнем уровне, то, полагаю, переживем потерю нашей Лаборатории в Буне.