Враг Самогеты (СИ) - Пушкина Анна

– Слушай, а почему мы ногами топаем в такую холодрыгу-то? Драгон сказал, у тебя во дворце личный открывальщик порталов имеется. Как Худой Элл у балабола.

– Ты про гофмейстера Ильнара? – Я продолжала внимательно рассматривать дома, улицы, людей и эльфов, идущих нам навстречу. – Хотела пройтись по округе. Я мало где была в Кроуги, а это моя родная земля.

– Родная земля – это край отцов или место, в которое стремится твой Дух, – серьезно ответила Эфира.

Я непроизвольно нахмурилась, не соглашаясь с ее утверждением.

– Как княгиня Кроуги я дала обещание защищать эту землю. От меня зависят жизни людей, а я даже не знала, что среди них живут темные эльфы, думала, только светлые. Я вообще мало знаю о своем народе, а собираюсь повести их за собой в битву с врагом.

Эфира тоже нахмурилась, но потом морщинки вокруг ее глаз разгладились, и я решила, что это подходящий момент спросить о ней. Я старалась не упускать возможность узнать больше о жизни Эфиры до нашей встречи.

– А твоя родная земля где? Куда стремится твой дух?

Не знаю, все ли орки такие закрытые или только Эфира, но разговорить ее – дело непростое, и я старалась делать это аккуратно, чтобы не обидеть или не показаться навязчивой.

Она ответила не сразу, зачем-то погладила темно-синюю кромку своего потертого плаща, словно что-то вспоминая:

– В селение шаманов, к земле моих праотцов. Особенно прекрасно там в цветение. Но туда мне больше нельзя.

– Почему? – эта новость меня удивила.

– Я покинула орду, а тому, кто ушел, вернуться нельзя. Закон моего народа.

– Зачем же ты покинула свой дом?

Она не ответила, делая вид, что не слышит, продолжая рассматривать мокрые крыши домов впереди. Я помнила это выражение лица, оно означает «ты переходишь черту, ни шагу дальше». Но в этот раз я впервые услышала не привычную решимость, а затаенную в голосе грусть, и почувствовала ее одиночество. Будто лепесток ромурутки – его оторвали от цветка, он падает вниз и не знает, зачем теперь существует. Мне хотелось дать ей новую опору, отблагодарить за дружбу.

– Я хочу предложить тебе работу в Кроуги, – начала я будничным тоном, чтобы Эфире, не дай Первомать, не послышалась в моем голосе жалость. – Получишь небольшую плату, еду и крышу над головой. Отправишься со мной как личный лекарь-шаман и советник на земли отступников. Сможешь переждать белый холод и уйдешь, когда захочешь.

Эфира ответила мне веселой усмешкой. Я почти слово в слово повторила условия, которые она сама называла нунгу драгонов при нашей первой встрече.

По дороге на нас медленно двигалась телега, груженая бочками.

– Хорошо, – орк кивнула, и мы посторонились, пропуская телегу. – Лишними звонкая монета и крыша над головой не бывают. Но уйду, когда захочу, и без соплей потом.

На моем лице расползлась улыбка.

– Не могу обещать, что без соплей. Вдруг я привяжусь к твоим странностям.

Я с намеком покосилась на болтающийся на ее поясе череп, который она старательно прятала под балахоном от любопытных глаз местных.

– Предлагаю приступить к обязанностям немедленно. Как мой новый советник расскажи все, что знаешь о демонах. В Фебране нас знакомили с нынешнем укладом дел и упоминали что, орки ведут с демонами торговлю, но дружественными ваши отношения не назвать.

– Мы с ними не воюем, а это уже дружественные отношения.

Я вновь улыбнулась, посмеиваясь над ее ответом, и мы двинулись дальше.

– Ну, хорошо, – начала она. – О рогатых много всего болтают. Например, видела, как они все закутаны в одежды? Демоны не любят холод, поэтому обитают в глубине пустыни, где всегда жарко.

Я задумалась, вспоминая, что демоны, которые пришли в Кроуги, действительно были тепло одеты.

Эфира продолжила:

– Это разрозненный народ. Единого вождя у них нет и никогда не было – только куча широв. Демоны медленно взрослеют. Наверное, с детскими любопытством и жестокостью жить долго куда проще. Не обманывайся насчет их баб, с виду они хрупкие, но на деле кости демонов невероятно крепкие, а сами они ловкие и гибкие настолько, что им даже оборотни могут позавидовать. А еще эти рогатые прекрасно видят в темноте, и у них два сердца.

– Зачем им целых два сердца? – мои брови поднялись от удивления.

– Наши шаманы верят, что, когда одно устает и останавливается, второе начинает биться, и так по кругу. Поэтому мы просто головы им рубим, чтобы наверняка.

Я скривилась от представленной картины.

– Зря корчишься. Запомни, – Эфира поучительно подняла палец, привлекая мое внимание, и категорично заявила: – Если демон нападает, руби ему башку.

– Получается, демоны – весьма опасные противники и еще иллюзионисты.

Орк покачала головой.

– Тут ошибаешься. Есть у них слабое место. Они практически не могут использовать магию во время боя.

Я с удивлением уставилась на нее.

– Их ментальная магия требует какой-то там особой концентрации, а это сложно, пока бьешься и тебе башку рубят. Поэтому они всегда по парам делятся. Вот как наша демоница и ее рол. Он воин и дерется за нее и за себя, а она колдует за его спиной. – Эфира опять грозно поняла палец. – Если вступаешь с ними в бой, помни: сначала убивай мага. Он опасней.

– То есть рол и демоница – пара, как муж и жена?

Эфира с умилением взглянула на меня.

– У демонов нет постоянных пар. С их продолжительностью жизни все союзы обречены на провал. – Она рассмеялась. – Они неприхотливы как в еде, так и в выборе любовников.

Я почувствовала, что мои щеки краснеют, и поспешно отвернулась.

– Еще говорят, что чем ярче у демона кожа, тем меньше в нем магической силы.

Я обрадовалась смене темы и уточнила:

– То есть у оранжевого рола Улраны мало силы, а она сильная магичка?

Я вспомнила бледноватый цвет кожи демоницы. Хотя в том, что она одаренный иллюзионист, сомневаться не приходилось – я помнила, как легко Улрана превратила трупы монстров в целое стадо коров.

– Так говорят, но вокруг демонов витает много баек и легенд. Любят им всякую дурость приписывать. Наверное, потому, что они не принадлежат нашему миру. Они здесь чужаки.

– Рина Перва говорила, демоны – искусные менталисты, но также владеют магией природы.

– Только магией огня, но среди них много пиромантов. Те, кто владеют пламенем, обычно возглавляют ширы. Демоны верят, что это сила их предков из родного мира, и с большим почитанием относятся к тем, кто управляет стихией огня.

Мы вышли на совсем узкую улицу с обшарпанными домишками. Из людей здесь оказались только охрана и редкие прохожие вдалеке.

Эфира остановилась и осмотрелась.

– Что? – поинтересовалась я.

Орк развернулась к следующему за нами магу.

– А что там? – Она показала на уходящую вглубь серую улочку.

Мой охранник задумался, скосил глаза на меня, видимо решая, говорить или нет. Я уперлась в него грозным взглядом.

– Там… там живут темные эльфы. Их немного.

– Хочу сходить посмотреть, – ответила я.

Маг попытался возразить, но я подняла руку, останавливая его.

– Как ты узнала? – спросила я тише у Эфиры.

– Почувствовала родную силу, тут витает магия смерти.

Все время забываю, что Эфира – маг касты Смерти. Шаманы как будто существуют отдельно, хотя, как и темные эльфы, практикуют только магию смерти, но используют совсем другую ее сторону.

Эта часть города разительно отличалась. Я провела рукой по шершавой поверхности гниющего дома. Стражи здесь было много. Любопытно, они защищают горожан от темных эльфов или темных от горожан?

Охрана этого участка пропустила нас сразу, стоило моему провожатому что-то сказать дозорным. Мы пошли вдоль полуразрушенных домов. Здесь было грязно и тихо. Постояльцы, похоже, не спешили покидать свои укрытия. По дороге нам встречались сожженные дома, но сажа была старой. Здесь хозяйничала разруха, и складывалось ощущение, что чинили и восстанавливали всю пострадавшую часть города, кроме этой. Впереди я увидела пару эльфов, но стоило им нас заметить, как они поспешили убраться поскорей. Внешне я не находила отличий между светлыми и темными эльфами, но раз уж тут поселение темных, предположила, что это были они.