Плацдарм - Сергей Звонарев

всех, кто участвовал в эксперименте, они медленно двинулись через коридор. Внутри пахло озоном, слышалось слабое потрескивание. «Виллис» чуть завалился на ухабе, профессор коснулся борта машины и почувствовал легкий удар тока. Спустя секунду они выехали из коридора на другой стороне.

Генерал, проехав еще немного, затормозил и вышел из машины. Громов последовал за ним.

— Та же земля, тот же воздух… — негромко произнес Синицын, оглядевшись вокруг, — поразительно. Не верится, что здесь хозяйничают немцы.

— Мне тоже не верилось, — признался Громов. — Но неделю назад я своими глазами видел здание рейхстага — целое здание, а н его руины.

Из куста на краю поляны показалась рыжая мордочка — наверное, та самая лисичка, что увидели раньше. Она внимательно наблюдала за пришельцами. Генерал, двинувшись к машине, спугнул животное, и мордочка исчезла.

— Едем назад, — распорядился генерал. — Товарищ Громов, я убедился, что ваша схема работает. Я доложу об этом командованию.

Глава 26.ЛАЗУТЧИК

Саша проснулся от того, что его трясли за плечо. Он открыл глаза — это был Владимир. В залитой светом комнате темнели окна — стояла глубокая ночь.

— Одевайся быстрее, поехали, — распорядился Владимир.

Саша уже привык исполнять приказания, не задавая вопросы — в свое время ему расскажут, что и как. Через пару минут они вышли на улицу. Месяц в ясном небе тускло освещал Советскую улицу, пустынную в этот час. На обочине, рядом с домом, стоял черный «Газик» с заведенным мотором, а на задним сиденье темнела фигура профессора Громова. Саша, поздоровавшись, сел рядом с ним.

— Поехали, — распорядился Владимир. Машина тронулась. Обернувшись, он посмотрел на сидящих сзади и сказал:

— Местные взяли языка.

— Что? — переспросил Саша. — Какого языка?

— Мужчина в гражданской одежде, без документов, по-русски говорит хорошо, но с немецким акцентом, а его здесь каждый знает. Спрашивал дорогу — заблудился, наверное. — Владимир усмехнулся. — Не повезло ему: спросил у только что демобилизованного старшины разведгруппы. Он сразу заподозрил неладное, ну, и решил задержать незнакомца. Тот оказал сопротивление и теперь сидит в отделении милиции со сломанной рукой.

— Он пришел с той стороны барьера? — спросил Громов.

— А откуда еще? — вернул вопрос Владимир. — Я других вариантов не вижу.

— А сам что говорит?

— Пока молчит. Наверное, обиделся на старшину, — пошутил Владимир и добавил: — ничего, он его разговорит. А мы поможем.

Машина, затормозив у отделения милиции, остановилась. У входа стоял смешанный патруль — военные и милиционеры. Во всех окнах двухэтажного здания, несмотря на поздний час, горел свет. Метрах в ста от отделения на обочине стоял взвод тридцатьчетверок, возле которого дежурил солдат. Впрочем, в основном ему приходилось в светлое время отгонять мальчишек, всеми правдами и неправдами желавшими полазать по танку, а еще лучше — пробраться внутрь.

Все трое — Владимир, профессор Громов и Саша — зашли в здание. «Сюда, пожалуйста, — сказал дежурный офицер, показывая дорогу, — первую помощь задержанному оказали, наложили шину. Врач сказал, что допрашивать можно».

В комнате сидели двое — задержанный немец и старшина, задержавший его. Владимир за руку поздоровался со старшиной, уважительно называя его Иваном Васильевичем.

— Ну, как он тут? — спросил Владимир, словно бы немца не было в комнате. Саша с Громовым, поздоровавшись со старшиной, сели на свободные стулья.

— Очухался, — ответил Иван Васильевич и показал на руку задержанного, — вот, шину наложили, перевязь сделали.

— Хорошо. — Владимир достал портсигар, щелчком выбил две сигареты. Угостил старшину, закурил сам. Взял табурет, подсел ближе к немцу.

— Как зовут?

Тот с высокомерным выражением лица молчал.

— Иван Васильевич, как думаешь, давно он тут у нас? — спросил Владимир, не отрывая взгляда от немца.

Тот тоже взял табуретку и подсел. Теперь все трое сидели рядышком, как хорошие друзья, решившие сообразить на троих и душевно побеседовать.

Старшина, внимательно осмотрев одежду и обувь немца, ответил:

— Сутки, вряд ли больше.

— А откуда пришел?

— Думаю, от Купавны. — Он быстро и крепко, словно клещами, взял немца за ботинок и приподнял так, чтобы стала видна подошва. Ошарашенный немец не успел отреагировать. — Видите глину? Там вдоль берега залежи, до войны даже карьер был. Весной, да и летом после дождя грязюка там непролазная. Видно, вляпался.

Сказав так, старшина отпустил ботинок немца. Тот немедленно поставил ногу на пол. На лице вновь появилось прежнее высокомерное выражение.

— Тут вот что еще интересно. Ну-ка, — старшина обратился к задержанному, — сними пиджачок.

Немец уставился на него уничижительным взглядом.

— Ты лучше сам, — уточнил Иван Васильевич, — а то если я начну, могу ненароком больно сделать, рука-то у тебя сломана…

Тот, скривив презрительную улыбку, начал медленно раздеваться. Пиджак был самым обыкновенным, советского производства, из тех, что колхозники надевают для поездки в город. Под пиджаком у немца оказалась рубашка с коротким рукавом. Старшина быстро задрав рукав. Немец дернулся, но Иван Васильевич крепко держал его.

— Тихо, тихо, — сказал он, — не дергайся. Посмотрите, что у него на предплечье.

Там была татуировка — положенная на бок буква «Z» с вертикальной перекладиной посередине. Владимир присвистнул.

— Вторая танковая дивизия СС «Дас рейх», — сказал он и наклонился к немцу: — Я не ошибся?

Тот впервые за весь допрос соизволил открыть рот:

— Там, где мы, там победа, — сказал он с ярко выраженным акцентом, — скоро и здесь об этом узнают.

Никто не удостоил его ответом. Владимир решил, что настало время рассказать старшине, что происходит, и почему на допросе присутствуют двое гражданских. Конечно, это было нарушением правил — старшина не имел допуска к секретным сведениям, но Владимир уже имел возможность убедиться, что тот не задает лишних вопросов, а такой человек болтать не будет.

Описав в двух словах ситуацию — старшина слушал с непроницаемым выражением лица — Владимир подытожил:

— Я думаю так, товарищи: немцы пробили коридор где-то под Купавной и послали его на разведку.

— В таком случае он должен как-то вернуться назад, — предположил Громов.

— Совершенно верно, Александр Николаевич, — подтвердил Владимир. — А это значит, что коридор должен открыться еще раз.

На лице немца на мгновение появилось выражение досады.

— Да, так он и есть, — сказал Владимир, наблюдая за ним. — Наш гость только что это подтвердил. Что будем делать, товарищ профессор?

Тот ненадолго задумался.

— Открытие коридора сопровождается всплеском радиоизлучения от плазмы, — сказал он, наконец, — для прохода человека коридор должен быть примерно такой, как мы сделали для генерала Синицына, может, несколько меньше. Если площадь района, где откроется коридор, порядка пары десятков квадратных километров, то положение источника можно определить триангуляцией довольно быстро. Тем более, что он будет неподвижным.

— Хорошо, это мы сделаем, — сказал Владимир, — и