Сезон мошкары - Джайлс Блант

Кардинал открыл почту. Щелкнул папку «Входящие» и увидел новое сообщение. Он раскрыл приложение.

— Ищи файл «Совпадения и анализ». Анализа не будет, но ты увидишь.

— Нашел, — сказал Кардинал. — Итак, исключи знаки, и мы имеем три случая. Все три — в Торонто. Первый — десять лет назад. Парень был найден в Риджент-Парке на крыше. Я помню этот случай. Это произошло как раз после моего отъезда из Торонто. Но упоминаний об отрубленных конечностях там вроде не было.

— Возможно, тогда эту информацию не разглашали. Чтобы избежать лжепризнаний. Голова, руки, ноги — толком так ничего и не нашли. Бились как сумасшедшие. Но подозреваемый, похоже, имеется.

— Реймонд Белтран. Тогда ему было девятнадцать. Предварительных задержаний не отмечено. Но к жертве питал антипатию. Есть алиби на основе показаний некоего Виктора Беги.

— Старый козел. И уж конечно, образец морали.

— Несомненно. Дай погляжу другие два случая.

Кардинал прокрутил дальше, перейдя к следующему пункту. Случай, произошедший восемь лет назад. В окрестностях Торонто, в местечке под названием «Розовая долина», был найден плохо закопанный труп. Неизвестный мужчина. Голова, руки и ноги отрублены. Подозреваемых нет.

— Странно, что они не заподозрили Белтрана, учитывая произошедшее двумя годами раньше. К тому же «Розовая долина» не так далеко от Риджент-Парка. А его, похоже, даже не допросили, — сказал Кардинал.

— Все дело в датах, Джон. Второе тело было найдено через два года после первого. Но состояние трупа указывало на то, что само убийство произошло лет за десять до первого случая. А Белтран тогда здесь не жил, он находился в Штатах.

— В Штатах?

— Предположительно во Флориде. Проверь теперь остальное.

Кардинал перешел к третьему пункту файла «Совпадения». Было это в Торонто четыре года назад. Двадцатипятилетняя женщина пропала из дома в Миссисоги и была обнаружена через две недели возле Скарборо-Бич с отрезанной головой, руками и ногами.

— Третий случай тоже не был раскрыт, — заметил Кардинал.

— Вижу. Что наводит на грустные мысли. Однако недостатка в подозреваемых тут нет.

— Бывший возлюбленный алиби не имеет, но причин подозревать его, кроме как из-за близкого знакомства с ней в прошлом, у них не было. Сосед по этажу известен своей сексуальной невоздержанностью, но к ножу и другим подобным инструментам он не прибегал. Белтрана они и тут не допрашивали. Но и Скарборо ведь недалеко от Риджент-Парка. Десять минут езды на машине.

— Я понимаю, почему они его не допрашивали. Ведь все, что они могли ему инкриминировать, — это антипатия к первой жертве. И никакой связи с двумя другими случаями.

— Кроме связи географической.

— Да. Но по этому признаку можно подозревать еще два с половиной миллиона человек.

Наступила пауза, во время которой Кардинал слышал, как дышит в трубку Уэйли.

— Должен признаться, Джон, что в целом я не склонен связывать все три эти случая. Даже по результатам медицинской экспертизы нельзя безоговорочно утверждать, что во втором случае конечности были удалены еще при жизни жертвы. А это существенное отличие. Так что географическая близость плюс результаты экспертизы что-то доказывают лишь в двух случаях. А это, согласись, немного.

Кардинал тихонько выругался.

— Ага. Разделяю твои чувства.

— Нет, не в этом дело. Я просто продираюсь сквозь обилие сведений. Хочу проследить, откуда взялся этот Белтран. Где данные о подозреваемых?

— Нажми порядковый номер случая. Они в верхней части окна…

— Нашел. Спасибо тебе, так или иначе, Джек.

— Слушай, электронная версия, которую ты сейчас просматриваешь, официальным документом не является, ясно? А официально я перешлю ее тебе мейлом позже. Повеселишься всласть.

Кардинал просматривал данные по Реймонду Белтрану. Не подарочек этот парень. Шесть раз фигурирует в списке малолетних правонарушителей. За вооруженное нападение пробыл два года в исправительной школе Дип-Ривер.

Далее следовали заметки полицейских из Торонто о Викторе Беге, человеке, предоставившем алиби Белтрану. Называет себя дядюшкой Бёлтрана, но кровными родственниками они не являются. Следователи не смогли установить его связь с данным преступлением, но хмурый вид и враждебность следствию они отметили.

Белтран. Довольно редкая фамилия в Канаде. Кардинал нашел его по спискам выданных удостоверений личности. Мать безработная. Отец умер. Гражданство канадское. Он просматривал все данные и не мог найти ничего существенного, когда вдруг внимание его привлекла следующая заметка:

Мать утверждает, что с момента ее эмиграции с Кубы все у нее пошло не так. Эмигрировала из Гаваны в Майами в 1980. Через пять лет переехала в Торонто. Говорит, что помощи от родственников в Гаване не получает.

— Эй, Делорм! — Она уже собиралась домой, когда он окликнул ее. Она застыла, сжав дверную ручку. — Не вздумай уходить. Мне кажется, у нас наметился прорыв.

49

«Наш хлеб — это знакомства», — говаривал его шеф Кендалл. И Кардинал сейчас проверял истинность этого положения. Он проработал десять лет в полиции Торонто и теперь использовал все мыслимые источники информации, какие только мог придумать.

Делорм, со своей стороны, в Торонто старалась проводить как можно меньше времени. Но неотъемлемое свойство работы в полиции — это необходимость постоянно учиться: овладевать новыми методами ведения следствия, сбора улик, судебно-медицинской экспертизы, психологических исследований, налаживания связей с агентами. Всевозможным хитростям и уловкам тут нет числа, и копы с удовольствием их используют, чтобы и они помогали расширению контактов.

Так что общими усилиями Кардинал и Делорм ухитрились собрать неплохое досье на человека, чья фамилия еще несколько часов назад ничего им не говорила.

Тони Глейзер, полицейский, осуществлявший надзор за условно осужденными, так отозвался о нем:

— Реймонд Белтран? Был такой у меня лет пятнадцать-шестнадцать назад. Не то четырнадцати, не то пятнадцати лет, условно осужден за то, что проломил лопатой голову одному парню. Для условно осужденного, можно сказать, вел себя идеально — аккуратный, точный, соблюдал все правила. Ему было положено продолжать ходить в школу. Он и ходил. Каждый день от девяти до трех тридцати. Вместе с другими. Посещаемость все два года отличная.

Спокойный, вежливый, отвечал на все вопросы, которые ему задавались. Признаков враждебности не проявлял. Единственное, что можно отметить, — неразговорчивость. На вопросы отвечал односложно, как можно короче. Иногда сопровождал это кивком или покачиванием головы для пущей наглядности.

И дисциплина у него была отличная, по крайней мере когда надзирал за ним я. В общем, никаких нарушений, но, правда, кое-что меня настораживало. Например, однажды на прогулке нам встретилась женщина с кошкой на плече. Я упомянул, что и у меня дома есть кошка. И Реймонд спросил меня: «А внутренности кошки вы когда-нибудь видели?» Я, естественно, ответил отрицательно, и он сказал: «А я видел». Не знаю, как тебе, меня такое замечание смутило.

Когда я спросил, каким образом он мог их видеть, он сказал, что они препарировали кошку на уроке биологии. Я ему не поверил. Во-первых, в школе если препарируют, то лягушек и головастиков. А во-вторых, в его классе еще не было биологии.

Когда я сказал ему, что его двухгодичный условный срок скоро оканчивается, он ответил: «Да, два года. Не знаю, почему мне дали два года за то, что стукнул по башке этого Бобби Блэкмора. Я делал вещи и похуже, и никого это особо не волновало». — «Какие, например?» — поинтересовался я. Но он замкнулся, и больше из него нельзя было ничего вытянуть. На таких, как он, достаточно бросить взгляд, и сразу ясно, что с парнем что-то неладно. Что-то у них отсутствует. За такими, как Белтран, нужен глаз да глаз, вот что я вам скажу. А если вам подробнее информация требуется, обратитесь в Общество по оказанию помощи детям-католикам. Мать у него была ужасная, скажу я вам.

У Делорм была знакомая в органах социальной защиты, некто Сандра Мейхью, с которой она когда-то, еще в 90-х годах, вместе участвовала в конференции под названием «Женщины и уголовное право». Мейхью была активисткой торонтской социальной службы и за десять лет много чего повидала.

Она многое поведала о Глории Белтран и ее сыне.

— Но ссылаться на эти сведения нельзя, Лиз. Сообщаю вам их, просто чтобы вы имели общую картину его прошлого. Использовать меня в качестве свидетеля вы не можете.

— Я знаю, — сказала Делорм. — Просто мы трудимся не покладая рук и хватаемся за все, что можно.

— Давайте сперва я расскажу вам о Глории. Она эмигрировала с Кубы, профессии не имела, существовала за счет одного наркодилера, убитого вскоре после ее переезда в нашу страну.