Диагностика кармы. Книга 2 - Сергей Лазарев

Когда же духовное окрепло, устоялось, тогда оно требует своей противоположности материального. Тогда появляется художник, который сильно зацеплен за Землю и за все земные блага снаружи, но абсолютно свободен от них внутри. Отсутствие подсознательной агрессии свидетельствует о том, что душа художника устремлена к Богу и не зацепилась за земное. Чем выше потенциал материального, изображенного на картине, то есть устремление к земному по форме, и, чем сильнее устремление к Богу внутри, тем лучше живопись.

Первые годы Советской власти. Разруха и голод, но с искусством ситуация противоположная. Появляются новые идеи, течения, создаются новые формы восприятия мира.

В небольшом зале сидит один из лидеров театрального искусства Вахтангов. Постановка "Принцессы Турандот". Актеры должны взаимодействовать с залом, перебрасываться репликами и тут же, забыв о зале, абсолютно натурально изображать своих персонажей.

Отключиться от роли актеры могут, но от зала не получается.

Раз за разом требует Вахтангов не смешивать в себе актера и персонаж, но ничего не выходит. Актеры побеждают в себе персонажи, и реального чувства на сцене не получается. Актеры стараются изо всех сил, они знают, что режиссер скоро умрет, и хотят доставить ему удовольствие, но тщетно. Тогда Вахтангов встает и уходит.

Не уходите, с мольбой в голосе кричит ему актриса. Он оборачивается, протягивает руку: Сейчас вот так же, с теми же интонациями, повторите реплику своему герою.

Он опять садится в кресло, репетиция продолжается.

Роль и смысл советского искусства 20-х годов? Почему оно в огромной степени повлияло на все человечество? Это была очередная попытка создания нового мировоззрения.

"Театр, писал Питер Брук, рождается, живет и умирает". Все начинается с грубого театра. Значение персонажа там минимально.

Актер напрямую обращается к толпе, веселит ее, взаимодействует с ней. Затем театр становится зрелым, расцветает. Продолжается тесный контакт со зрителем, но все большее внимание уделяется искусству игры. А потом театр умирает. Зрители отделены жесткой перегородкой, актер может не думать о них, он может переключиться и работать только на свой персонаж, и ничего особенного не произойдет. В каждом театре эти тенденции присутствуют в различных пропорциях.

В периоды расцвета человечества, растянутые ранее в большом промежутке времени, эти театры объединялись в один. Такое было возможно лишь при одном условии: актер не должен был сливаться со своим персонажем. В один из первых периодов расцвета Древней Греции это правило соблюдалось неукоснительно. Зрители больше всего любили трагедии, и вот там была высшая амплитуда чувств, испытываемая актером и персонажем. Если зрители видели, что актер плачет натуральными слезами, его забрасывали тухлыми яйцами. Персонаж может рыдать, актер должен радоваться. Актер должен думать о зрителях в зале, персонаж должен думать о событиях, происходящих на сцене.

В эпоху Возрождения все повторилось. И последним, завершающим периодом является искусство XX века, в котором все отчетливее проявляется новое мышление. Дух воплощается в тело, и сначала дух силен, а тело слабо и беспомощно. Тело развивается, дух слабеет. Наступает период расцвета, где они равны. А затем тело становится все крепче, а дух все слабее. Затем тело умирает, а духовные структуры после смерти вспыхивают, освобожденные любовью и светом, вновь устремляясь к Творцу, их создавшему.

Дух слабеет потому, что в течение жизни он все сильнее прилипает к телу. Если добиться, чтобы этого не происходило, тогда развитие пойдет уже по двойной спирали. Искусство 20-х годов было связано с идеями социализма, это была неосознанная попытка гармонично соединить науку и религию, материализм и идеализм, тело и дух. К сожалению, эта попытка не закончилась созданием новой философии, созданием новой системы мышления. Забытую вахтанговскую систему возобновил Бертольд Брехт. Но в России уже начался процесс изменения сознания и устремления к новой философии.

В 60-е годы происходит очередная вспышка новых тенденций: попытка соединить стихию с плановым началом, попытка экономических реформ и одновременный расцвет искусства. Появляются Театр на Таганке, поэты, художники, писатели, в искусстве которых наблюдаются очередной взлет духа и попытка соединить материальное и идеальное. Эта попытка и тогда не была закреплена философской концепцией, поэтому она рано или поздно должна была провалиться. То был очередной этап в подготовке нового уровня сознания. И только сейчас появились все условия для того, чтобы ранее неосознанное, несоединимое в сознании единство абсолютных противоположностей было понято и закреплено новыми концепциями.

Как ни странно, формирование нового мышления напрямую ведет к болезни. Уровень энергетики настолько вырос, что неправильное эмоциональное отношение к миру дает мощную подсознательную агрессию и блокируется болезнями. В образе Богоматери есть высшее страдание и высшее счастье одновременно. Страдание пронизывает земную оболочку Богоматери, знающую, что ее ребенок погибнет. Счастье пронизывает ее духовные структуры, ибо на тонком уровне она знает, что ее предназначение спасти людей и что тело это одежда. Меньшая часть души Богоматери обращена к Земле, большая к Богу.

Человечество в своих философских исканиях проходит все стадии развития живого организма. Персонаж это наша жизнь на Земле, актер это та главная наша сущность, которая лежит за пределами одной нашей жизни. Все начиналось с грубого театра, то есть философии Востока, где актер практически не думал о персонаже, то есть о своей жизни на этой Земле. Затем стало развиваться искусство игры на сцене и появилось то, что мы называем западной цивилизацией. Сейчас современное человечество это умирающий театр, который думает только о том, как лучше сыграть на сцене, но при этом забывает свою роль. Поэтому все сильнее усиливаются тенденции работы не на персонаж, а на актера. Нужно постоянно помнить о том, что мы живем не одну жизнь и что главная наша составляющая за пределами нашей жизни. А свою земную жизнь мы должны блестяще сыграть, как одну из ролей, максимально достоверно, но ни на секунду не забывать; что это все-таки только наша роль. Очень часто актеры, полностью переключившись на эмоции персонажа, потом болеют и умирают, повторяя судьбы своих героев, не понимая, что с ними произошло.

Особенно сильно этому способствуют кино и телевидение. В кино нет актера, там лишь персонажи. И когда появилось искусство кино, все говорили, что театр обречен, но он не только не угас, но начал мощно развиваться. И когда мы видим в театре актеров и персонажей, не сливающихся друг с другом, то выходим на новые уровни восприятия мира. Назначение кинематографа несколько иное.

Когда Авиценна, живший много веков назад, привязал к одному столбу волка, а к другому овцу, то через три дня овца умерла.

Это были первые понятия о стрессе. Раздавит человека стресс или сделает сильнее это определяется отношением человека к ситуации. Кино дает нам возможность абстрагироваться от настоящего в жизни. Широким ассортиментом своих средств кинематограф стремится максимально приклеивать человека к происходящему.

Сначала человек переносится как бы в другой мир и в другие системы мышления, то есть он отключается от сиюминутных проблем, привязывающих его к земному. Выходя из зала, он, побывав персонажем, становится актером. И этот маятник позволяет сбалансироваться тому, у кого не хватает сил на приятие театрального действа. Как актер воспитывает в себе умение не слиться с персонажем, так и каждый человек должен воспитывать в себе умение отделить эту жизнь от того, что лежит выше нее. Если актер эмоцию персонажа, лежащую на поверхности, впускает вглубь, к себе в душу, то театр умирает. Затем болеет и умирает сам актер.

Если мы эмоции, связанные с интересами нашего тела, то есть с одной нашей жизнью, впускаем в глубины своей души, в те структуры, которые охватывают много жизней, мы так же, как плохие актеры, болеем и умираем.

И в ближайшее время каждый из нас, чтобы остаться на сцене, должен научиться быть актером и персонажем одновременно.

Театральное искусство исследует душу. В обычной жизни с нами происходят реальные события, к которым приспосабливается наша душа, считая себя первичной, а события вторичными. Хотя на самом деле, события на духовном уровне происходят раньше. То, что творится в наших душах, лишь позднее творится в окружении.

Все, происходящее на сцене в театре, вторично. Первичными являются чувства и идея, создавшие пьесу, а затем спектакль.

Главная задача театрального искусства создавать невидимое, но гораздо более реальное, чем физические события на сцене. Если режиссер не почувствовал первоначальной идеи, если он событие, информацию о пьесе не сумел спрессовать, уплотнить в первоначальное зерно, из которого родилась пьеса, то актеры не живут на сцене, а проговаривают роль. Очень многое зависит от драматурга, ибо любое действие, событие пьесы должно соответствовать первоначальному зерну. Неподражаемым в этом плане является Шекспир. Но я не подозревал, насколько глубоко проник в тайны человеческой души Чехов. Только после двадцатилетних философских поисков и пятнадцати лет попыток работы с полевыми, то есть духовными структурами человека, я заново открыл для себя Чехова. И немного туманная, нелогичная, непонятная пьеса «Чайка» неожиданно засверкала для меня бриллиантом. Не могу удержаться от желания показать читателю свою попытку анализа этой пьесы.