Превратности судьбы и недоразумения - Инна Зинченко

Вдруг кто-то пододвинулся ко мне и засопел в ухо. Кто?!

— Мама, вы ведь меня не бросите?

Это Арки и ему тоже не спится, у него, правда, проблемы поскромнее. Ему-то опасаться нечего.

— Никто тебя не бросит, — шепотом ответила я ему. — Теперь за тебя отвечает Тирто. Слушай, а почему ты называешь меня мамой? У тебя ведь есть родители?

Я услышала, как он тихонечко заплакал.

— Арки, что с тобой?

— Они уже не мои родители. Я им не нужен. Они одержимы. Я их боюсь.

В углу заворочался Ирф, он чутко спит, и мы ему мешаем. Да ему вечно что-то мешает в этой жизни! Иногда мне кажется, что всех людей он рассматривает только с позиции: кому бы морду набить, чтоб жизнь стала веселее.

— Вы спать будете или нет? — Заворчал он глухо, сквозь ускользающий сон.

Я поднялась, стараясь не шуметь, и вышла наружу. Дождь лил, как из ведра, за мгновенье я промокла до нитки, почувствовала, как холодные струйки, словно маленькие змейки заскользили по лицу и едва успевала стряхивать упрямые капли со своих ресниц. Ветер пытался меня раздеть — маньяк! Полегчало. В ночном небе плясали молнии — зрелище завораживающее и пугающее одновременно. Казалось, что они старательно вырисовывают незнакомые иероглифы, пытаясь поведать мне какую-то страшную тайну. До чего же холодно! Скоро зима и, если мы до холодов отсюда не выберемся, то надо готовиться к тяжёлым временам.

— Чего ты боишься? — Услышала я за спиной голос Арки.

— Это трудно объяснить, извини.

— Ты ведь не оставишь меня?

Мне бы успокоить его, но не хотелось врать, поэтому я скромно промолчала.

— Там, в посёлке жить уже нельзя. — Сказал он тихо. — Они начали есть своих детей! Они все одержимы.

— Арки, но ведь вы ни во что не верите, какая одержимость?

И тут меня словно по голове ударили! Ари! Ари видит духов. Почему же она не посмотрит, что это за духи, которые творят здесь такое?! Я схватила Арки за руку и поволокла в берлогу. Теперь я уже не старалась быть тихой и незаметной. Я, нисколько не смущаясь, подошла к Ари и стала тормошить её. Ари, ворчала, но не просыпалась. Я разозлилась.

— Вставай срочно!

Она отползла подальше от меня, свернулась в колечко и засопела.

Ах, так! Я на ощупь нашла скорлупку с водой. Ну, ладно, готовься Аричка! Арки понял, что я собираюсь сделать, и тихонечко хихикнул. Заворчал окончательно и бесповоротно разбуженный Ирф, призывая на мою голову все беды мира: и голод; и моровую язву; и саранчу размером с лошадь.

Когда я окатила Ари холодной водой, проснулись и все остальные, потому что она так заорала на меня, что сон покинул это убогое помещение.

— Ты меня достала! Я превращу тебя в муху и прихлопну! — Зло пообещала она.

— Ага, — согласилась я, — интересно, как ты это сделаешь? Ты, дорогая, не волшебница и превратить меня в муху — это не в твоей компетенции.

Все поняли, что до утра уснуть всё равно уже не получится, и медленно отходили от сна. Соф лениво ругал меня, но пока ещё без энтузиазма — досматривал сон, что ли?

— Говори, чего ты от меня хочешь? — Прошипела Ари.

Я выдержала драматическую паузу, доводя этим всех до нужной кондиции и, когда Ирф поднялся, подозреваю, что для того, чтобы придушить меня, я ласково поинтересовалась:

— Ари, ты ведь видишь духов, да?

Она кивнула.

— Ты одержимых раньше встречала?

— Встречала, что с того? — Она всё ещё не сообразила в чём дело.

— Ари, ну нельзя быть такой тупой, ты же — вард! Даю установку! Ари, чем конкретно одержимы местные жители? На кого похожи духи, которые в них поселяются?

Ари задумалась. Теперь уже о сне забыли все. Действительно, как это раньше никому в голову не приходило?! Я могла честно собой гордиться, что я и делала. Наконец-то Ари призналась:

— Да они и не одержимы вовсе!

По берлоге прокатился дружный вздох. Этого никто не ожидал.

— Как не одержимы?! — Вскрикнул Арки. — Разве вы их не видели? Нет, в них точно вселилось что то плохое!

Ари, кажется, и сама была удивлена тому, что сейчас обнаружилось. Она задумчиво молчала, вспоминая всё, что видела. Ари даже забыла о своей врождённой невозмутимости, присущей всем вардам. В ней боролись противоречивые чувства — удивление и досада.

— Они не одержимы. — Повторила она. — Это больше похоже на болезнь, но не на одержимость. Как будто паразит какой-то завёлся и медленно убивает их души.

— Паразит? — Удивился Тирто. — Я говорил вам, что всё это от плохой воды!

Я могла бы объяснить ему, что от плохой воды максимум, что можно случиться — холера, дизентерия или глисты заведутся, но от этого пока ещё никто с ума не сходил, но промолчала. Кто его знает, какие здесь паразиты водятся. Эта планетка полна сюрпризов.

— Вы не поняли, — поспешила объяснить Ари, — это не то, о чём вы подумали. Нет никакого паразита, просто то, что с ними происходит похоже на то, как если бы…

Ей не дали договорить. Ирф подпрыгнул и весело заорал:

— Всё, осталось только выяснить, что вызывает это заболевание и можно будет вернуться по домам!

Я увидела, как нахмурился Тирто. Я могла бы испортить настроение стриянину, напомнив ему о том, что возвращение зависит не только от того сумеем мы разобраться с тем, что здесь происходит. Надо ещё сделать что-то, чтобы Тирто нас отпустил. У меня есть серьёзные опасения, что именно это и окажется во всей нашей истории самым сложным. Видимо, Ирф и сам вспомнил об этом. Он вытащил из своих неизменных потрёпанных ножен острый, как бритва, нож и медленно, наслаждаясь произведённым эффектом, провёл пальцем по лезвию. Жест этот был понятен всем, кроме Тирто и Арки. Ножом, как впрочем, и любым другим оружием, Ирф владеет в совершенстве и, если он решит пустить его в ход, то Тирто придется туго. Надо было срочно как-то разрядить обстановку! Но как?! Эх, не зря говорят, что утро вечера мудренее! Почему я устроила эту ночную побудку? Надо было дать им выспаться и тогда, возможно, у Ирфа настроение было бы менее боевым. Но, что сделано, то сделано!

— Но ведь не факт, что это именно болезнь? — Заискивающе спросила я Ари. — Возможны ведь и другие варианты?

Ари пожала плечами, оставаясь равнодушной к моим девичьим страданиям. Знаю я, чем это всё пахнет! Сейчас начнутся разговоры на тему, как же умертвить Тирто быстро и безопасно. Хотя нет, при нём они эту «задушевную» — от слова «задушить» — беседу вести не станут.

Счастливчик кружил возле моего лица, словно ночная бабочка, и изо всех сил пытался меня успокоить. В его больших фасеточных глазах я ухитрилась разглядеть сострадание. Единственный, кто не желает смерти бедному парню, не считая меня, конечно. При неверном свете зажженных факелов, я видела их напряжённые, злые лица, глаза, в которых отражались языки пламени, словно в них плясали огненные черти, и удивлялась, почему столько лет я считаю этих людей своими друзьями?