Карнакки – охотник за привидениями - Уильям Ходжсон

Воспользуемся, к примеру, этим объяснением в качестве весьма и весьма примитивной иллюстрации сущности Свиньи. Она соответствует одной из тех колоссальных, во много миллионов миль, туманностей, которые лежат во Внешнем круге. И поэтому я называю эти силы Чудовищами Внешних сфер. Что представляют они собой на самом деле, есть огромный вопрос. И мне иногда хотелось бы знать, представляет ли Доджсон, что не на всякий вопрос его существует ответ, — Карнакки усмехнулся. — Однако попробуем это сделать. Эту планету, и предположительно все остальные, конечно, окружают сферы, которые я именую эманационными. Они образованы чрезвычайно легким газом, ну, скажем эфиром. Бедный эфир, ему в свое время крепко досталось!

Возвратимся на мгновение к школьным дням и вспомним, что в какое-то время Земля представляла собой просто сферу, образованную чрезвычайно горячими газами. Эти газы конденсировались в виде минералов и прочих твердых и жидких тел; однако среди них есть и такие, какие до сих пор не подверглись конденсации — например, воздух. Итак, мы имеем земной шар из плотной материи, по которому можно топать в свое удовольствие; и сферу эту окружает облако газов, необходимых для поддержания всей жизни, какой мы ее понимаем… то есть воздух.

Однако эта газовая сфера не является единственной. Как я вынужден был заключить, вокруг нее существуют еще более крупные и разреженные газовые пояса, слой за слоем охватывающие весь наш мир. Они образуют то, что я именую внутренними сферами. Их в свой черед окружает сфера, или пояс, который я за неимением лучшего слова назвал эманационным.

Тот круг, который я называю Внешним, не может находиться менее чем в сотне тысяч миль от Земли, и толщина его, по моей оценке, находится в пределах от пяти до десяти миллионов миль. Я полагаю, хотя и не могу этого доказать, что он вращается не вместе с Землей, а в противоположном направлении, причину чему можно отыскать в теоретическом обосновании конструкции некоторых электрических машин.

У меня есть основания предполагать, что вращение этого внешнего круга время от времени возмущается неизвестными мне причинами, основанными, однако, на чисто физических феноменах. Далее, Внешний круг является психическим по своей сути, однако имеет и физический характер. Чтобы проиллюстрировать это, я вновь обращусь к электричеству и скажу, что так же как электричество оказалось для нас совершенно непохожим на все предыдущие представления о материи, так отличается от них и Психический, или Внешний круг. Тем не менее, он остается физическим по своему происхождению, и в том смысле, как физично электричество, так физичен в своих основах и Внешний, или Психический круг. Для наглядности скажем, что он относится к Внутреннему кругу таким же образом, как сам Внутренний круг к верхним слоям воздуха, и как воздух — каким мы знаем этот газ — к воде, а вода — к твердой материи. Понимаете, к чему я клоню?

Мы закивали, и Карнакки продолжил:

— Ну, а теперь, прямо к тому, к чему я подвожу вас. Я предполагаю, что чудовищные облака в миллионы миль длиной, плавающие в Психическом, или Внешнем кругу, порождены элементами этого круга. Они представляют собой колоссальные психические силы, рожденные элементами этого круга, точно так, как осьминог или акула рождены природой моря или воды, а тигр, как и любая другая физическая сила, рожден на грани земли и воздуха.

Далее, физический человек полностью составлен по природе своей из элементов земли и воздуха, к которым я отношу солнечный свет и воду — и некоторых добавок! Иными словами без земли и воздуха он просто не может существовать! Или, выражая ту же мысль несколько иначе, воздух и земля сами рождают материи его тела и мозга, а потому, возможно, и всю махину интеллекта.

Теперь приложим ту же линию рассуждения к Психическому, или Внешнему кругу, настолько, впрочем, разреженному, что я могу лишь приблизительно приравнять его к нашему пониманию эфира, и, тем не менее, содержащему все необходимое для производства некоторых фаз развития силы и интеллекта. Однако эти элементы пребывают в форме, столь далекой от материи, как эманации запаха далеки от самого запаха. Равным образом способность Внешнего круга производить силу и разум, обнаруживает не больше сходства с животворной способностью земли и воздуха, чем материя его напоминает материю нашей планеты. Надеюсь, выражаюсь понятно.

Итак, мне кажется, что мы пришли к представлению об огромном психическом мире, порожденном миром физическим, лежащим вовне относительно нашей планеты и полностью объемлющим ее, за исключением дверей, о которых я надеюсь рассказать вам в другой вечер. Этот колоссальный психический мир Внешнего круга рождает, если я могу воспользоваться этим термином, собственные психические разумы и силы, чудовищные по своей сути и благие, точно так же как этот мир рождает свои физические силы — людей, животных, насекомых и так далее, благих и злых.

Чудовищные сущности Внешнего круга настроены враждебно по отношению ко всему, что мы, люди, считаем благом, точно так же как акула или тигр враждебны в физической области ко всему, что желательно людям. Они хищны по природе — так как хищна всякая позитивная сила. Их желания в отношении нас несравненно более жутки для наших умов, чем показалось бы овце наше вожделение к ее плоти, будь она чуточку разумной. Они грабят и разрушают, чтобы удовлетворить свою похоть и голод, точно таким же образом как удовлетворяют эти свои потребности все прочие формы бытия. И желания этих монстров в основном, если не всегда, направлены на психическую сущность человека.

Вот собственно и все, что я могу сказать вам сегодня. Однажды я соберусь и расскажу вам о великой загадке Психических дверей. А пока, удовлетворил ли я ваше любопытство, Доджсон… хотя бы отчасти?

— И да, и нет, — ответил я. — Вы положили первый кирпич, однако у меня осталось еще десять тысяч вопросов, ответы на которые мне хотелось бы знать.

Карнакки поднялся.

— Вон отсюда! — любезным тоном произнес он привычную формулу. — Убирайтесь! Я хочу спать.

И, по очереди распрощавшись с ним рукопожатием, мы вышли на тихую набережную.

Дело торговца редкостями

Сегодня встретил на берегу — во Фриско — странного такого клиента. Собственно, покупателем был я, а он, на самом деле, торговал в лавке — одной из тех каким-то образом прибившихся к самому берегу китайских лавчонок, где торгуют всякими редкостями.

Судя по внешности, он был наполовину китайцем, на четверть негром, оставшуюся же четверть определить было трудно. Однако при всем этом говорил он на вполне пристойном английском.