Эффект Достоевского. Детство и игровая зависимость - Лорн Тепперман

занимала деньги у обеих моих сестер. <…> Как-то раз я заняла пятьсот долларов у брата: мне нужны были деньги для игры, чтобы выиграть и рассчитаться с долгами, и через месяц я вернула ему сто долларов».

Блейк тоже занимал деньги у брата, потому что иначе ему не хватало даже на оплату своих базовых потребностей. Он признается, что чувствует себя виноватым:

Я начал занимать деньги у брата на базовые нужды – на то, что я должен был оплачивать сам, то есть на аренду и на еду Я не проигрывал эти деньги, но занимать приходилось именно из-за проигрышей. Занимать деньги у брата было трудно, потому что… Мне пришлось объяснить ему, в чем дело. Я сказал: «Брат, у меня дела плохи, нужна помощь. Я остался без гроша». При этом я работал, а денег все равно не было.

Когда Блейк оказался не в состоянии оплачивать себе еду и жилье, он в полной мере осознал всю серьезность своего финансового положения. Ему было особенно стыдно обратиться за деньгами к брату, а не в крупную банковскую организацию, где его бы никто не знал, – ведь он позволил игре взять над собой верх.

Другие респонденты не могли обратиться за помощью к родственникам и поэтому занимали деньги у друзей. По словам Ронды, в те моменты, когда она просила у друзей денег взаймы, она чувствовала, что ниже падать некуда. Ей по сей день стыдно об этом вспоминать:

Иногда после проигрыша я просила денег взаймы у друзей.

Не очень много – может быть, пару сотен долларов… но я чувствовала себя очень неловко. <…> Они были немного удивлены. <…> Это было очень глупо… [но] мне нужны были деньги, чтобы жить. <…> Как-то я вернула им сто или двести долларов – они просто сделали вид, что ничего не произошло. Но я все равно чувствовала себя виноватой.

Как правило, друзья и родственники соглашаются дать игроку денег взаймы. Однако, несмотря на эту готовность помочь, многие респонденты испытывают смущение и стыд. В результате они дистанцируются от своих близких. Таким образом, финансовые проблемы отрицательно влияют на отношения с людьми, которых игрок ценит больше всего.

Крупные проигрыши также становятся причиной психической и эмоциональной нестабильности. Даже те, кто в обычной жизни отличается эмоциональной устойчивостью, начинают испытывать обеспокоенность и стыд. Например, Кэрол очень страдает из-за своей тяги к игре. Проиграв в короткий срок много денег, она чувствует себя несчастной, даже если кто-то другой сказал бы, что сумма того не стоит:

Несколько раз я проигрывала, допустим, пятьсот-шестьсот долларов за ночь и очень из-за этого переживала. Я не могла заснуть: просто лежала и думала. Почему я такая глупая? Так что да, это повлияло на мое психическое здоровье, потому что я действительно очень злилась на себя.

Для Кэрол проигрыш связан с чувством гнева и отвращения. Отсюда у нее формируется негативный образ собственного «я» – она считает себя глупой и неспособной к самоконтролю. О подобных эмоциях рассказывают и другие респонденты: они испытывают вину, стыд и ощущение собственной никчемности из-за того, что проигрывают деньги и вынуждены просить в долг. Чтобы забыть об этих неприятных чувствах (или хотя бы перестать думать о проигрыше), многие респонденты снова обращаются к игре.

И цикл продолжается: человек играет, чтобы облегчить боль, вызванную игрой, но чем больше проигрывает, тем сильнее страдает. Стратегия, призванная помочь, только усугубляет ситуацию. Похожий цикл наблюдается у тех, кто пытается отыграться: они играют, чтобы восстановить потерянные деньги, но при этом проигрывают все больше и больше. Когда игрок попадает в подобный замкнутый круг, его зависимость вырывается из-под контроля.

Однако, даже проигрывая большие суммы, наши респонденты надеются, что однажды смогут все вернуть. Они понимают, что такая стратегия зачастую является причиной их финансовых проблем. Но они отказываются сдаваться, снова и снова возвращаются к игре и не могут покинуть пределы этого заколдованного круга.

Сложности в отношениях

Для большинства наших респондентов игра стала источником проблем в отношениях с близкими людьми – зачастую она вбивала между ними клин и становилась причиной разрыва. Как правило, близкие выступают против игровой зависимости, поэтому отношения между игроком и его друзьями и родственниками становятся натянутыми и напряженными.

Больше половины участников признались, что из-за игры им было сложно сохранить хорошие отношения с родственниками и романтическими партнерами. Как и в случае с финансовыми проблемами, здесь возникает замкнутый круг, в котором проигрыши и конфликты как бы подпитывают друг друга. Игровая зависимость ослабляет семейные связи, поэтому игрок еще больше увлекается игрой, чтобы заглушить боль. В итоге он проигрывает еще больше денег, и отношения в семье становятся еще хуже.

Этот порочный круг не только угрожает существующим связям, но и мешает игроку вступать в новые отношения. Например, Ник вспоминает свою бывшую девушку, которой не нравилось, что он слишком много времени тратит на игру. Он играл в покер примерно пять раз в неделю, а она возражала против этого, и в результате их отношения становились все более натянутыми. Отчасти именно этим был вызван их разрыв. Когда они наконец расстались, Ник понял, что у него нет времени на поиски новой подруги – он был слишком занят игрой в карты. Игровая зависимость помешала ему как выстроить отношения с бывшей девушкой, так и найти новую:

Игра повлияла на наши отношения… потому что я играл, у меня было меньше времени, меньше мотивации и меньше интереса в развитии наших отношений. Вместо пяти свиданий в неделю у меня было пять вечеров за покером. Это повлияло на те отношения, которые у меня были, и на отсутствие новых.

В высшей точке развития игровой зависимости Ник ценил игру выше, чем отношения с другими людьми. Такая расстановка приоритетов типична для наших респондентов.

По словам Пауло, игра стала причиной его развода:

Игра сыграла очень большую роль в моем разводе, потому что я проводил больше времени на скачках или в казино, чем дома. Но в финансовом смысле все было хорошо. У нас был дом, я оплачивал все счета, просто меня никогда не было дома. По вечерам я сидел за карточным столом, а после обеда уходил на ипподром или куда-нибудь еще. Я зарабатывал очень хорошо. Иногда у меня получалось 150–160 тысяч долларов в год, но половину этого я спускал на игру. Но я платил за дом и за все остальное, так