Спаси меня (ЛП) - Рэйчел Гибсон

Все это было похоже на полет вслепую. Сэйди понятия не имела, как проходят поиски давно пропавших людей. У нее имелись имя матери, дата рождения и адрес больницы. Информация о трастовом фонде отца и номер банковского счета, но что со всем этим делать? Сэйди не знала. Она также не знала, кому доверить эту информацию. Которая было не тем, что ей хотелось бы рассказать всем. По крайней мере, пока. Единственным, кому она рассказала, стал Винс, да и то это было случайностью.

Сэйди подняла глаза от экрана ноутбука. Увидеть Винса было тяжело. Один лишь взгляд на него заставлял болеть ее израненное сердце. А потом Винс поцеловал ее с бòльшей страстью и желанием, чем раньше. Вложил в этот поцелуй больше нужды, чем во все предыдущие поцелуи вместе взятые.

Возможно, потому что он все еще не нашел ей замену. И было бы так легко поцеловать его в ответ. Позволить трогать себя, поехать с ним домой и заняться любовью. Винс хотел ее. Он сказал это сам. Но он не любил ее. А Сэйди покончила с любовью к мужчинам, которые не могли ответить ей тем же, когда она этого заслуживала. По крайней мере, смерть отца научила ее не ждать, затаив дыхание, того, что какой-то мужчина просто не может дать ей.

Раздался звонок в дверь. Сэйди подождала, пока Клара Энн откликнется на него. Но когда звонок раздался вновь, пришлось встать, подойти к большой входной двери и открыть одну створку. На большом коврике перед «Джей Эйч» стоял Винс. Его обычная униформа из футболки и штанов карго исчезла. Сегодня он надел белую рубашку и брюки, как в день свадьбы Талли. Лишь галстук отсутствовал. Винс был большим и сильным и выглядел так хорошо, что желудок Сэйди сжался в тугой комок.

Винс смотрел на нее своими зелеными глазами, казалось, охватывая взглядом всю фигуру за раз. Касаясь там и тут.

- Сэйди. – И это все, что он сказал.

После нескольких долгих секунд молчания Сэйди спросила:

- Зачем ты здесь?

- Я принес тебе имя.

- Чье?

- Того, кто сможет выяснить, есть ли у тебя сестра. – Он передал ей сложенный вдвое лист бумаги. – Этот человек сделает так много или так мало, как тебе будет нужно.

- Спасибо. – Она взяла у него бумагу и засунула в задний карман джинсов. – Не нужно было проделывать весь этот путь сюда, чтобы отдать мне лист бумаги. Мог бы просто написать смс.

- Есть кое-что еще.

- Что?

- Позволь мне войти. – Винс откашлялся. – Пожалуйста.

Еще? Откуда он мог знать кое-что еще? Она же не давала ему никакой информации. Сэйди отступила в сторону, и Винс прошел мимо нее. Повернувшись, она прислонилась спиной к закрытой двери.

- Прошлой ночью, после того как ты ушла из бара, я хотел надрать кому-нибудь задницу. Я дерьмово себя чувствовал и хотел заставить кого-нибудь чувствовать себя так же. В прошлом я бы так и сделал.

Сэйди посмотрела ему на руки, потом перевела взгляд на его лицо.

- Но ты этого не сделал.

Винс покачал головой, и его губы изогнулись в кривой улыбке.

- Если я заявлюсь на свадьбу сестры с фингалом, она надерет мне задницу. – Он замолчал, и его улыбка исчезла. – Честно говоря, я не сделал этого, потому что не хотел, чтобы ты подумала, будто я из тех парней, которые не могут себя контролировать. В первый раз в жизни меня волнует, что женщина думает обо мне. Меня волнует, что ты думаешь обо мне.

Сердце Сэйди чуть сжалось, и она попыталась не видеть за этими словами то, чего в них не было. Забота о чужом мнении – это не любовь.

- Прошлой ночью, когда я увидел тебя, то подумал, что мы сумеем все вернуть назад. Просто начать с того места, где остановились.

- Это невозможно.

- Знаю. Я никогда не думал, что ты станешь чем-то бòльшим, чем приключение на одну ночь.

- Знаю. – Сэйди уставилась в пол. Она никогда не думала, что Винс станет чем-то бòльшим, чем другом с привилегиями. Но часть про дружбу обернулась любовью.

- Но одна ночь превратилась в две, а две в три, а три в неделю, а неделя в две недели. Две недели в два месяца. Я никогда не был с женщиной так долго, как был с тобой.

Сэйди подняла взгляд:

- Полагаю, я должна чувствовать себя польщенной, что тебе понадобилось так много времени, чтобы заскучать.

- Вчера я сказал тебе, что не скучал. И не был готов все закончить.

- Тогда почему ты сделал это?

Он сложил руки на груди.

- Потому что той ночью ты увидела меня. Я никогда не хотел, чтобы ты видела меня таким. Никто, кроме военного дока, не знает об этих кошмарах, и я никогда не хотел, чтобы кто-нибудь узнал. Особенно ты. – Винс покачал головой. – Никогда.

Сэйди оттолкнулась от двери.

- Почему?

- Потому что я – мужчина. – Он пожал плечами и опустил руки. – Потому что я должен все держать под контролем. Потому что я «морской котик». Потому что я воин, и у меня нет посттравматического синдрома. Потому что я не должен бояться какого-то сна.

- Это не какой-то сон. - Винс посмотрел поверх ее плеча на вазу с желтыми розами, которые Клара Энн принесла из сада. Открыл рот и снова закрыл. - Как долго у тебя кошмары?

- С того времени, как умер Пит. То появляются, то исчезают на протяжении шести лет.

- Твой товарищ Пит Уилсон?

- Да.

- Что с ним случилось?

Винс взглянул на нее, но снова Сэйди подумала, что он смотрит на что-то, чего она не может видеть. И как в тот раз, это разбило ее и так уже разбитое сердце.

- Это должно было случиться со мной. Не с ним. Нас прижали к земле шквальным огнем, пули ударялись о деревья и камни, летели со всех сторон. Пит отстреливался одной рукой, а другой передавал по радио просьбу о поддержке с воздуха. Мы были заперты, под нами морская пехота стреляла по талибам. Но их было так много. Сотни. Не было выхода с этой чертовой горы. Слишком много террористов. Ничего не оставалось, кроме как вставлять новые магазины и надеяться, что удар с воздуха случится вовремя и спасет наши задницы.

Сэйди почувствовала потребность положить ладонь Винсу на щеку и посмотреть ему в глаза. Но не сделала этого. Она любила его, но не могла коснуться.

- Я рада, что ты не умер в тот день.

Винс снова посмотрел налево.

- Пит получил три пули. Одну в левую ногу и две в грудь. Меня не задело. По крайней мере, талибскими пулями. Штурмовики и пулеметы взрывали к чертям все живое в расщелинах, пока все талибские боевики не были уничтожены. Когда спасательные вертолеты, наконец, прилетели с юга, Пит был мертв. Я оглох и выблевывал свои внутренности, но остался жив.

Сэйди подняла руку.

- Стой. Ты оглох?

- Из-за контузии после удара с воздуха. – Он пожал плечами, будто тут не было ничего особенного. – Слух ко мне вернулся, но левым ухом я слышу только примерно на шестьдесят процентов.