1894. Часть 2 (СИ) - Владимир Голубев

- Короче, сегодня прощальный вечер? - подвел черту Вилкокс, а Франческа вопросительно приподняла бровь.

- Нет. Нужно переписать фамилии и должности японцев, захваченных в плен. Передать через англичан японцам предложение для организации обмена на пленных казаков. Получается один казак на пятнадцать японцев. Они должны пойти нам навстречу. Тут еще один казус: у меня на судне три английских инженера, два немца и один француз. Работали на верфи, строили японцам крейсер.

- Этих отпустишь даром! - рассмеялся Вилкокс.

- Передам китайцам, пусть помотают нервы дипломатам. Губернатор большой специалист в этой области. То занят, то уехал, то откладывает обсуждение, пока не решат более срочный и важный вопрос.

* * *

Через день, ранним утром, торпедоносец Гусева готовился отчалить на Гавайи. На пирсе стояли Вилкокс, атаман и три китайских офицера, они провожали друга. Внезапно прискакал адъютант губернатора. Он ловко спрыгнул с лошади и громко, для всех, сообщил, что японцы казнили пленных казаков.

Гусев приказал остановить двигатель, и вышел на пирс в такой ярости, что забыл и про Франческу, и про вещи, и даже не ответил ни на один вопрос атамана и Вилкокса, не говоря уже о китайских офицерах.

- Да остановись ты! Стой! Англичане уже, наверняка, перебросили охрану своего посольства к китайскому лагерю военнопленных, где содержатся твои девять сотен японцев для обмена. Адъютант сообщил, что губернатор приказал выдвинуть оба китайских полка для их защиты пленных от казаков. Никто не позволит тебе творить самосуд!!! Я не позволю!!! - выкрикнул Вилкокс, хватая Гусева за руку, и полетел вверх тормашками, сбитый резким движением.

- Прочь!!! Все прочь!!! - закричал Гусев и выхватил пистолет.

Володя не догадался отобрать у Вилкокса коня, и вынужден был пойти к наемным экипажам. Лютый и Тимофей двигались чуть сзади. Тимофей помог Вилкоксу подняться, даже изобразил пару движений, будто отряхивает ему одежду, но тот отстранился.

- Не дай Гусеву вступить в перестрелку с англичанами. Они будут рады любому исходу, - сказал Вилкокс.

Китайские офицеры унеслись вперед, настегивая лошадей, а Вилкокс с атаманом поехали рядом с экипажем Гусева.

- Генерал, не дури, - сказал Флегонт Силыч, - Думаешь, мне не больно? До слез! Старый я дурак, не просчитал подлость японской шатии-братии. Нужно было думать головой, а не..., японских чиновников познатнее, да поважнее с каждого города с собой прихватить.

Гусев остановил коляску, и внешне спокойным, ровным голосом пригласил атамана подъехать ближе, чтобы сказать пару слов не на публике.

- Флегонт Силыч, поднимайте весь отряд, все три тысячи. Через полчаса я хочу видеть вас у лагеря военнопленных.

- Господь с вами Владимир Иванович! Зачем нам война с китайцами. Да не успели они, я уверен, подтянуть оба своих полка. С их-то дисциплиной! Полдня будут собираться.

- Вы уж определитесь, дражайший Флегонт Силыч, то ли мне не кем там воевать, то ли вы воевать отказываетесь.

- Как вам будет угодно.

- Мне угодно, любезный атаман, чтобы вы через полчаса стояли в полной боевой готовности у лагеря. Есть там два полка союзников, или нет - это меня не волнует. И хватит вилять! Я отдал вам прямой недвусмысленный приказ! Извольте выполнять!

Атаман с обидой козырнул, и дал коню шпоры.

- Давно бы так!!! - сказал сквозь зубы Гусев.

- Что ты решил? - с тревогой спросил Вилкокс, наклонившись с лошади.

- Пока ничего, попросту готовлю почву для переговоров с губернатором.

- Вот как? И только? А если не клюнет на твою демонстрацию?

- Клюнет!

- Уступки от англичан тебе не нужны?

- Им грязь всегда только на руку! Любят они извалять в грязи всех, ох как любят! Сами отмоются, мастера, но других запачкают с ног до головы. Эти торговаться не будут! Пошлют первого помощника. Харрисон будет наблюдать, а то и подзуживать. Приятный собеседник, умный, но карьерист, и, как следствие, негодяй. Работа такая.

- Ты упокоился?

- Нет! Холодная ярость плещет внутри, кипит и бурлит. А сердце болит-болит, и глаза ничего не видят.

- Что собираешься делать?

- Установлю два десятка виселиц для иностранных инженеров и японских офицеров. Поставлю господ на скамейки с петлей на шее. Подожду губернатора.

- Он казаков с того света не вернет.

- Он мне даст гарантии, что ни одного пленника до конца войны не отпустит. А я собираюсь еще много их наловить, и много наменять у китайцев. Кормить они их не любят. Разворовали страну и говорят: "денег нет". Я за каждого казненного казака возьму с японцев по сто тысяч долларов. От их суда официальные извинения. Сегодня же господину Судзиловскому телеграмму вышлю. Никакого мира без аннексий и контрибуций. Всё! Кончено! Пять миллионов долларов родственникам казненным. Окинава - наша! Я им устрою войну на уничтожение. Они пожалеют, сто раз пожалеют, уверяю тебя! Они думают: сами в безопасности и император священная фигура. Не на того напали! Ты, Роберт, телеграмму подпишешь? Не против?

- Японцы не пойдут с нами на такой мир. Заключат с Китаем сепаратный мир, и начнут на нас давить через англичан. Формально, они не находятся с нами в состоянии войны, это мы объявили им войну после её начала ими постфактум.

Лагерь, практически никто, не охранил. Все как обычно, никаких англичан, никаких двух полков китайцев. Лишь три офицера, прискакавших раньше Гусева, безуспешно стучали в ворота, выбиваясь из общей картины. Случайность, или нет, но как только Володя вышел из экипажа, распахнулась калитка в воротах, и начальник лагеря вышел наружу. Он отстранил офицеров, и поспешил к Гусеву. Вилкокс немного удивился, а Гусев воспринял это, как должное, спокойно поздоровался с начальником лагеря, с которым хорошо был знаком. Что нисколько не удивительно, учитывая то, за чей счет содержались японцы, и, видимо, что-то оседало на руках у китайского начальства. Гусев попросил китайца приготовить виселицу на два десятка человек. Тот с радостью согласился и пошел распорядиться, опять недовольно зашумев на китайских офицеров, отвлекающих его от важного поручения.

Только после этого сонная тишина лагеря разрешилась шумом и криками, ударами палок и плетей. Как только поднялся шум, появился небольшой отряд британцев во главе с Харрисом. Гусев поздоровался с ним крайне холодно, что не смутило дипломата.

- Что вы тут собираетесь делать, генерал? - с достоинством произнес первый помощник английского посла.

- Виселицу, - коротко бросил Гусев.

- Это незаконно!

- Мы сначала сделаем. Потом, позже обсудим законно или нет, - мрачно заявил Гусев.

- Вас осудит весь цивилизованный мир, - с пафосом начал проповедь англичанин.

- Японцев осудил? - прервал его словесный понос Гусев.

- Они судили ваших казаков, - выделил слово "судили" дипломат.

- Прекрасно. Мы сделаем точно так же. Я назначу военно-полевой суд. Пять минут, и все формальности исполнены до последней буквы, - Гусев засмеялся таким нехорошим смехом, и его лицо превратилось в пугающую маску.

- Я прикажу своим солдатам стрелять, - нашел в себе мужество Харрисон.

- Посмотри, - указал за спину англичанину Гусев, - Видишь передовые части казаков. Я прикажу вас всех арестовать.

И действительно Гусев закричал казакам, чтобы они взяли англичан в плен. Никто из англичан не оказал сопротивления, покорно сдав оружие, о решительности казаков они были наслышаны.

- Вот видишь, - глядя на безоружного Харрисона, Гусев немного успокоился, - Не стоило тебе, дипломату, нарушать дипломатические правила. За твой приказ "стрелять" ты получишь адекватный ответ.

- Дружище, еще одну виселицу для первого помощника, - крикнул Володя начальнику лагеря.

Китаец на секунду застыл на месте, но тут же закивал головой, и что-то залопотал по-китайски, отмахиваясь руками от назойливых офицеров.

Слова застряли у англичанина в горле, он решил не усугублять свое положение.

Когда виселица была готова, и все герои стояли на скамейке с петлей на шее, прискакал адъютант губернатора.

- Прекратить!!! - наверно это закричал он по-китайски. Гусев понял его именно так.

Представление остановилось на самом эффектно месте. Офицер подошел к Володе, и от волнения, или скачки, фальцетом закричал:

- Губернатор запрещает вам, генерал, убивать пленных просто так, без суда и следствия.

- Я полностью подчиняюсь господину губернатору в этом вопросе. Посмотрите туда, - величественно указал рукой Гусев, - Военно-полевой суд!!!

За маленьким столиком в трех разномастных креслах сидели три казачьих офицера.