Почтальон - Бентли Литтл

– И оно тоже, сам знаешь, – Я просто хотел задать вам несколько вопросов относительно мистера Бичема.

– Брось, Майк! Ты сам знаешь, что он не убивал эту несчастную девку.

– Ничего такого я не знаю. Мне бы очень хотелось помочь вам, действительно, но дело в том, что мы обнаружили отпечатки пальцев мистера Бичема – кровавые отпечатки, я бы уточнил, – и на орудии убийства, и повсюду в комнате. А если вспомнить о фотографиях на стене... – Майк покачал головой. – Они, конечно, ничего напрямую не доказывают, но являются неопровержимым свидетельством больного сознания...

– Эти фотографии прислал ему брат.

– Его брат мертв!

– Да что с тобой, Майк? Что произошло?

Неделю назад ты смотрел на вещи объективно, а сейчас просто... – Дуг замялся, подыскивая слово.

– Просто смотрю в лицо фактам, – подхватил фразу Майк.

– Прячешься, – не согласился Дуг. – Хватаешься за любой факт, который укладывается в вашу полицейскую логику, который легко определить, каталогизировать, подшить в дело, сунуть на полку и забыть. Я знаю, тебя тоже напугали. Черт побери, мы все перепуганы. Но тебе нужны доказательства, а ты не хочешь искать их. Тебе хочется думать, что мы все с ума посходили, что на самом деле ничего не происходит, что жизнь идет своим чередом и все нормально. Но в том то и дело, что это все ненормально. Люди гибнут, Майк! Ты можешь это не признавать, но об этом все знают. Я знаю, ты знаешь, все в городе прекрасно знают. Люди : гибнут из-за этого чертового почтальона! Можешь считать это действием сверхъестественных сил, можешь считать чем угодно, но это реальность, это происходит у нас на глазах!

– На орудии убийства – отпечатки пальцев мистера Бичема, – устало повторил полисмен.

– Давай говорить серьезно, Майк. Давай говорить на равных. Не надо мне забивать мозги официальной чепухой. Давай говорить честно.

– Это абсолютно ясное дело...

– Да перестань ты! Я же тебе не враг, Майк!

Если бы мы чуть больше времени поработали вместе и чуть меньше времени потратили, разыгрывая из себя нетронутых девственниц, мы бы давно достигли гораздо большего!

– Вы всегда умели красиво говорить, – слегка улыбнулся Майк. – Поэтому вы были моим любимым учителем.

– Я не зря тебе это говорю!

– А по-моему, зря. У нас есть доказательства, мистер Элбин. Отпечатки пальцев на орудии убийства. У мистера Бичема под ногтями кровь, кровь на одежде, на волосах, на лице.

– Ну что ж, – вздохнул Дуг, направляясь к выходу. – Играй в свои игры, прячь голову в песок. Но следующий случай, – он ткнул указательным пальцем в сторону полисмена, – будет на твоей совести. У тебя есть возможность его предупредить. Ты хотел поговорить со мной о Хоби? Выпиши себе повестку в суд.

Хлопнув дверью, он широкими шагами миновал холл, вышел на улицу и несколько раз вздохнул полной грудью, стараясь успокоиться.

Чистый, свежий и теплый утренний воздух наполнил легкие, напомнив о более счастливых, совсем непохожих на это лето временах. Обводя взглядом небольшую автостоянку, он заметил на столбе при выезде на шоссе блестящий металлический почтовый ящик. Солнце отражалось на его изогнутой крышке.

Он возненавидел эти алюминиевые куски дерьма.

И решил подождать Стивенса у машины.

38

– Откройте! Откройте же, черт побери! – вопила Триш на крыльце дома Айрин, поочередно то колотя в дверь кулаками, то давя на кнопку звонка. Триш не сомневалась, что подруга дома. И машина стояла на дорожке, и внутри, за тюлевыми занавесками, она заметила какое-то движение. Айрин просто не хотела с ней разговаривать.

Прохладная погода, которая стояла последние дни, закончилась. Горячее послеполуденное солнце нещадно палило спину. Триш взмокла, хотелось пить. Последняя мысль заставила ее переменить тактику.

– Да откройте же хотя бы на минутку! – прокричала она в замочную скважину. – Мне надо всего-то стакан чаю со льдом! И все, больше вы меня не увидите!

Она уже собиралась начать новую массированную атаку на дверь, когда услышала лязганье металлической цепи засова. Спустя несколько мгновений щелкнул замок, ручка повернулась и дверь медленно приоткрылась.

Трития едва узнала свою приятельницу. С тех пор, как они виделись в последний раз, Айрин словно стала ниже на несколько дюймов и потеряла как минимум десять-двенадцать фунтов. Она никогда не была крупной женщиной, но сейчас стала просто маленькой, ссохшейся старухой. Ее тонкие, жесткие волосы давно не видели расчески и торчали во все стороны клочьями. Лицо превратилось в застывшую испуганную маску. Одета Айрин была в некое подобие пижамы.

– Я же просила тебя никому не говорить, – укоризненно произнесла она.

– Прошу прощения, – повинилась Триш. – Но я беспокоилась. Я понимаю, что происходит, и хотела помочь...

– А сделала еще хуже. – Старушка вдруг дернулась, испуганно вскрикнув, и быстро оглянулась, словно почувствовала что-то у себя за спиной. Но у нее за спиной никого не было.

Айрин бросила затравленный взгляд на Триш и произнесла:

– Оставь меня в покое. Очень прошу.

– Я же ваш друг, – не сдавалась Триш. – Я беспокоюсь!

Айрин прикрыла глаза и вздохнула. Потом шагнула в сторону и отворила дверь.

Дом был перевернут вверх дном. Все дверцы шкафов распахнуты, содержимое свалено в кучу посреди комнаты, на богатом восточном ковре. Пол кухни был усеян битой посудой.

Айрин, с ввалившимися щеками и запавшими бегающими глазками, торопливо отошла от двери, нервно сжимая и разжимая руки.

Глядя на испуганную жалкую старушку, в которую превратилась Айрин, Триш почувствовала, как сжалось сердце. Еще месяц назад она даже представить себе не могла, что такое может случиться. Она считала, что смерть, и только смерть одолеет Айрин, да и то эта женщина наверняка будет пинаться и кусаться до последнего. Но, судя по всему, почтальону это тоже оказалось вполне по силам.

– Айрин, что случилось? – негромко спросила она.

При звуке ее голоса женщина побледнела и даже пригнулась, словно ожидая удара. Потом внезапно наклонила голову, словно прислушиваясь к каким-то звукам, опустилась на колени и поправила один из лежащих на полу ящиков, забросив в него несколько безделушек, во множестве раскиданных по ковру.

– Айрин! – мягко повторила Триш, опускаясь рядом.

Айрин перестала собирать вещи. По ее щекам потекли слезы. Она зарыдала. Голос стал тоненьким, дрожащим, совсем не похожим на тот, к которому привыкла Триш.

Триш чуть подвинулась и обняла подругу обеими руками. Сначала та напряглась, словно собираясь отражать нападение, но постепенно мышцы расслабились. Айрин обмякла. Рыдания продолжались. Поток слез казался бесконечным. Триш терпеливо обнимала ее и нашептывала в ухо какие-то успокаивающие слова.