Почтальон - Бентли Литтл

– Не прикасайся ко мне.

Тем не менее, он завел ей руки за спину и прижал к груди. Триш передернуло.

– Не прикасайся ко мне!

Но сопротивляться она постепенно перестала, ослабла и наконец зашлась в рыданиях у него на плече.

На часах не было еще восьми, но Дуг знал, что почта открыта. Если почтальон закончил свое ночное турне, он должен быть на рабочем месте.

«Бронко» миновал кольцо "К", миновал здание банка, ясли. Вчера ночью, вернувшись в постель, они долго не могли заснуть, все говорили и говорили, шепотом обсуждая свои страхи и чувства, свои мысли и предположения. Ничего в результате не изменилось, ничего не было решено, но оба почувствовали себя гораздо лучше, спокойнее, безопаснее.

Тем не менее, ярость Дуга не уменьшилась ни на йоту. С рассветом он встал, принял душ и накрепко наказал Триш сидеть дома, никуда не выходить и следить за Билли. Он хотел сразиться с почтальоном лицом к лицу, пока у него достаточно злости для того, чтобы не бояться.

Жена это почувствовала, поняла и спорить не стала. Просто кивнула и напомнила, чтобы был осторожней.

Дуг въехал на стоянку перед зданием почты и припарковался рядом с красной машиной почтальона. Выйдя на улицу, он направился к двустворчатым стеклянным дверям. Почтальон выбрал их своими жертвами – его, Триш и Билли, – но Дуг не мог понять почему и за что.

Все остальное имело хоть какой-то, пусть и извращенный, смысл. Ронда и Берни были убиты, поскольку являлись соперниками Джона Смита. Стокли отправился на тот свет, чтобы заткнулся. Собаки дохли просто потому, что, как всем известно, почтальоны ненавидят собак. Но постоянные домогательства по отношению к школьному учителю, его семье и их друзьям не имели никакого логического объяснения. Да, разумеется, других жителей города тоже третировали, но не столь тонко и целенаправленно. Дуг понимал, что происходит, и почтальон понимал, что он это понимает, поэтому и измывался. Ужас нарастал постепенно, он охватывал всю их семью концентрическими кругами, которые неумолимо сжимались.

Дверь оказалась открыта. Дуг вошел внутрь.

Утренняя прохлада даже не коснулась атмосферы в помещении почты. Температура застоявшегося влажного и душного воздуха достигала, наверное, градусов тридцати пяти. Дуг направился прямиком к приемному окошку, стараясь не смотреть на развешанные по стенам отвратительные плакаты. Пол под ногами казался сырым и липким.

Из служебного помещения показался почтальон. Как всегда, с улыбкой на губах, как всегда, в форме с иголочки.

– Чем могу вам помочь, мистер Элбин?

Как всегда, ровный, пластиковый голос.

– Хватит придуриваться, – рявкнул Дуг. – Вы прекрасно знаете, почему я пришел.

– И почему же? – улыбка почтальона стала шире.

– Да потому, – Дуг подался грудью на перегородку, – что вы постоянно угрожаете моей семье. Потому что вы вторглись в мой дом и оставили нам записку.

– Какого рода записку?

– Вы прекрасно знаете какую, черт подери!

Записку, в которой было написано «привет».

– Да, это серьезная угроза, – хохотнул почтальон.

– Хватит кривляться! – грохнул кулаком по прилавку Дуг. – Мы тут вдвоем, никого больше нет, и мы оба знаем, что вы вчера ночью проникли в мой дом.

– Я не делал ничего подобного. Весь вечер я провел дома, с мистером Кроуэллом. – На лице почтальона появилось выражение оскорбленной невинности, он явно утрировал.

– И где же мистер Кроуэлл?

– К сожалению, он сегодня болен, – осклабился почтальон.

– Я требую, чтобы вы прекратили это.

– Что именно?

– Все. И убирайтесь к чертовой матери из Виллиса, иначе я заставлю вас, клянусь Богом!

Почтальон опять рассмеялся. На этот раз под фальшивой вежливостью проскользнула резкость. Его глаза, мертвенно голубые, жесткие, сверлили Дуга. В голосе, когда он заговорил, уже не было обычной расчетливой вкрадчивости.

– Вы не можете заставить меня сделать что-либо.

От этого тона кровь застывала в жилах.

Дуг сделал шаг назад. Он понял, что видит истинное лицо Джона Смита, и с трудом подавил желание броситься прочь. Сам факт, что ему удалось вынудить почтальона сбросить привычную маску, напугал Дуга гораздо больше, чем можно было предположить. Не следовало заявляться сюда одному. Надо было пригласить Майка Трентона или Тима. Но он не мог позволить почтальону почувствовать свой страх. И Дуг взял себя в руки.

– Почему вы вмешиваетесь в жизнь моей семьи? Почему вы вообще выбрали меня? – Ему удалось произнести эти фразы твердо, уверенно.

– Вы знаете, почему, – ответил почтальон.

– Я ничего не знаю.

– Потому что вы подаете жалобы.

– Многие люди жалуются.

– Потому что мне так нравится. – Жестокость этого признания и столь явное отсутствие мотивировки моментально убедили Дуга. Он пристально взглянул в холодные голубые глаза и не увидел в них ничего. Ни страсти, ни эмоций, ничего. Зло не знает ненависти. Зло существует само по себе.

Почтальон понимающе улыбнулся.

– Как поживает твоя женушка, муженек? – Грязный сексуальный намек прозвучал в его интонации вполне отчетливо.

– Мерзавец! – Дуг выбросил вперед сжатый кулак, но почтальон успел увернуться. Потеряв равновесие, Дуг навалился грудью на прилавок.

Почтальон опять хохотнул, потом, натянув на лицо знакомую маску кротости, произнес:

– Прошу прощения, мистер Элбин, но почта еще закрыта. Впрочем, если вы желаете купить марок или еще что...

– Я желаю, чтобы вы оставили нас в покое, – выпрямился в полный рост Дуг.

– Моя работа – доставлять почту, и я буду исполнять свои обязанности по мере моих сил и способностей.

– Зачем? Все равно эти письма никто не читает.

– Все читают адресованную им корреспонденцию.

– Я – нет. Я давным-давно прекратил это делать.

Почтальон уставился на него и даже несколько раз моргнул.

– Вы должны читать адресованные вам письма.

– Я никому ничего не должен. Всю свою почту я прямиком отправляю из почтового ящика в мусорное ведро.

Дуг впервые видел, что почтальон не находит слов. Он явно растерялся. Встряхнув головой, словно не понимая, что сказал Дуг, он повторил:

– Но вы должны читать адресованные вам письма.

Дуг улыбнулся, почувствовав, что нащупал уязвимое место.

– Я не читаю приходящих мне писем. Моя жена не читает приходящие ей письма. Мы попросту в них не заглядываем. Мы не смотрим, от кого они, кому они адресованы. Мы просто их выбрасываем. Так что лучше вам не стараться и оставить нас в покое.

– Но вы должны читать адресованные вам письма.

Из служебного помещения показалась Жизель.

– Лучше оставьте нас в покое, – Дуг повернулся к почтальону спиной и, стараясь не торопиться, двинулся к выходу. Но уже рядом с машиной его начала колотить крупная дрожь.