Демон воздуха - Саймон Ливек

— Старик Черные Перья, кажется, не сильно рад, — заметил мой брат.

— И дама тоже, — прибавил Рукастый.

Я только сейчас понял, что женщины в семьях торговцев получали несколько другое воспитание, нежели представительницы слабого пола других сословий. Я, например, с трудом мог бы себе представить, что моя мать употребляла бы такие крепкие словечки, какие, оказывается, знала Лилия. И где только она этому набралась? На рынке, наверное? Лодочника было не слышно. Судя по всему, он благополучно удрал, выпрыгнув за борт, как только понял, что столкновение с сушей неизбежно.

— Ну вот и все, чего мы добились! — возмутился Лев. — Теперь каждый здесь знает о нашем прибытии! О деле можно благополучно забыть! — Он тоже, шатаясь, поднялся и встал посреди каноэ. — Если Тельпочтли и был здесь, то теперь, уж конечно, уплывет. Наверняка ведь тоже слышал весь этот…

— Да заткнись ты! — одернул я его и торопливо огляделся по сторонам. — Если он тронулся с места, мы это поймем. Если, конечно, мой хозяин и Лилия угомонятся… Вы угомонитесь? — негромко крикнул я им.

После коротенького затишья над водой пронесся голос моего хозяина:

— Что ты там говоришь?

— Прислушаться надо!

Прислушались все.

— Что это было? — вдруг спросил Рукастый.

Мы все трое насторожились и обернулись.

— Плеск воды, — сказал Лев. — Кто-то плывет, что ли?

Мы теперь снова перешли на шепот, и все трое притаились, вглядываясь в кромешную тьму. Даже мой хозяин замолчал.

— Ничего не вижу… — начал было я.

— А что это там? — Рукастый схватил меня за руку и ткнул ею в том направлении, на которое хотел обратить мое внимание. — Ты видел?

Тут уже разволновался и Лев.

— Да! Да! Я вижу!

Теперь я и сам увидел — какой-то белый сноп брызг на поверхности озера. Потом снова, но на этот раз вместе с ним что-то еще, какое-то мелькание, похожее на взмахи голой руки, держащей весло.

Я напряг зрение и рассмотрел на поверхности воды какую-то темную массу — прямо впереди нас, примерно на расстоянии брошенного копья.

У меня за спиной раздался треск рвущегося полотна — это Рукастый отдирал от весла свою набедренную повязку.

— А ну-ка дружно взяли! — Лев плюхнулся животом на дно каноэ и начал отчаянно грести руками, я, не раздумывая, последовал его примеру, взбивая вокруг клубы брызг.

Руки вскоре онемели и заныли, перья моего нелепого наряда липли к ногам, и, даже энергично двигаясь, я дрожал от холода. Несмотря на все старания, я видел, что лодка впереди нас ничуть не стала ближе. Голова у меня закружилась, и я закрыл глаза, чтобы как-то стряхнуть с себя дурь.

Когда я снова открыл их, лодка оказалась прямо над нами.

Это было самое большое судно, какое я когда-либо видел. Судя по всему, его и впрямь выдолбили из целого ствола, да притом очень высокого. Оно имело палубу и надстройку со множеством разбросанных вокруг бесформенных тюков. Едва я успел все это разглядеть, как мы с размаху врезались в них, и я упал, уткнувшись лицом в днище нашего каноэ.

В кромешной тьме сквозь звон в ушах я услышал чей-то бас:

— Столкнулись!

Вокруг стоял шум и суматоха — сердитые мужские голоса и топот бегущих ног. Наше каноэ качалось из стороны в сторону, только немного очухавшись, я понял, что это мне казалось после удара головой. Бас оказался моим собственным голосом.

Я приподнял голову, и тут же чья-то нога, обутая в сандалию, наступила на нее. Она сразу же убралась, и каноэ со страшной силой накренилось, когда мой брат полетел через борт с ревом бешеного ягуара. Я хотел было встать, но меня оттолкнул Рукастый. Вслед за моим братцем он прошелся по моей голове и тоже сиганул через пространство между лодками.

— Постойте! — жалобно прохрипел я, вспомнив, что у них нет никакого оружия.

Лев с Рукастым вскарабкались на высокий борт лодки, постояли на краю и бросились к постройке в центре палубы.

Когда я заметил приближающуюся опасность, предупреждать было поздно.

С дальнего конца лодки к ним крался человек, пригнувшись так, чтобы не выпасть за борт в случае потасовки. Добраться до него Лев с Рукастым могли, только обогнув постройку. Их враг обладал преимуществом во времени и воспользовался им — медленно распрямившись, он занес над головою меч, блеснувший острием в звездном свете.

Обогнав Рукастого, Лев с победоносным криком бросился на него.

В этот момент и объявился Проворный со своим веслом. Он лежал в засаде среди многочисленных бесформенных тюков и, внезапно вскочив на ноги, огрел ничего не подозревающего Рукастого веслом по голове. Я услышал глухой удар, и Рукастый с громким плеском свалился в воду.

Мой брат среагировал без промедления, он, чуть ли не подпрыгнув, обернулся навстречу новой опасности. Проворный снова размахнулся веслом. Высоко подпрыгнув, Лев бросился на него, стараясь увернуться от удара или перехватить весло.

Проворный отступил на шаг назад и, опустив весло, ткнул им в живот моему брату.

Лев напоролся на древко всем своим громадным весом, застонав, согнулся пополам и упал.

В зловещей тишине я осторожно подполз к борту каноэ. Перед глазами плыли круги, голова болела. Я пытался разглядеть, что происходит на чужой лодке.

Наше каноэ и лодку разделяло пространство, хотя и небольшое — через него я вполне мог перебраться на чужой борт. Я вдруг почувствовал, что пальцы ног у меня находятся в воде — оказалось, что от толчка каноэ накренилось и начало медленно тонуть.

Проворный бросил весло, и оно с грохотом ударилось о палубу. Человек в дальнем конце лодки опустил свой меч и посмотрел в мою сторону. В такой темноте, да еще издали, мне трудно было разглядеть его лицо, но я в этом и не нуждался.

Я громко окликнул его:

— Сияющий Свет!

Глава 4

На этот раз торговец не стал утруждаться и изменять голос. Но я узнал его сразу, несмотря на то что он теперь так мало походил на голос того приветливого юнца, с которым я познакомился на празднике Поднятых Знамен.

— Это ты, Яот?

Я не знал, что делать. Больше всего мне хотелось броситься в воду и рвануть к берегу. Но на лодке остался мой брат, он находился в лапах врага, и я не мог его оставить.

— Ты бы лучше поговорил со мной, Яот! Мне же надо знать, кого я тут поймал, перед тем как я начну сдирать с него кожу! Сам-то он, похоже, вряд ли скажет — уж больно я ему личико попортил!

Он стоял над телом Льва. Я не знал, в сознании ли находился мой брат, да и жив ли он вообще. Я с удивлением отметил про себя, что меня этот вопрос волнует. Еще несколько дней назад я бы, наверное, не озаботился такими вещами — видимо, я стал относиться к брату иначе, когда узнал, что он так же мучается из-за своего участия в койоаканских событиях, как и я из-за своего изгнания из Дома Жрецов.

К тому же если что-нибудь с ним произошло бы, то мне пришлось бы объясняться с матерью.

— Ну ладно, давай поговорим, — согласился я, не имея ни малейшего желания прыгать в ледяную воду. — На твоем месте я не стал бы его трогать. Это тебе не какой-нибудь простолюдин, которого никто не хватится.

— Я так и подумал! Значит, главный городской страж!

— Главный городской страж?! — изумленно воскликнул Проворный. — Это что же, брат Яота?

— А кто же еще? Ведь моя мать сообщила тебе, что они вместе были на застолье!

Досада опять захлестнула меня. Зачем эта женщина сказала им так много и почему так глупо позволила обвести себя вокруг пальца? А Сияющий Свет между тем продолжал:

— Удачная ночка у меня сегодня выдалась, не правда ли? Это ж надо, отловить и прикончить самого городского стража! Теперь император наверняка щедро наградит меня. Как ты думаешь, Проворный? — Он громко расхохотался, но в его смехе не слышалось веселья, и Проворный почему-то не вторил ему.

— Чего ты хочешь? — сурово спросил я.

— А разве не понятно? Нам нужен ты! Поэтому давай-ка лезь сюда, пока я не начал обдирать кожу с твоего драгоценного братца!

Я запросто мог удрать — берег был не так уж далеко, и даже если бы они бросились в погоню, я бы смог ускользнуть от своих преследователей в темноте. Но я не знал, куда мне бежать. Где я буду прятаться, если и мой хозяин, и император останутся недовольны, колдуны не возвращены, преступники на свободе, тело моего брата станет новым мрачным посланием главному министру, а Рукастый, возможно, утопленником? Так к кому же в этом огромном городе смогу я тогда обратиться?

— Ладно, я иду! — крикнул я. — Только не трожь его, слышишь?

Я перебрался на корму большой лодки, стараясь держаться как можно дальше от Сияющего Света и Проворного.

Ни один из них не сделал в мою сторону ни шага. Под ногами у Сияющего Света лежали какие-то бесформенные груды. Озноб прошиб меня, когда я осознал, что это были человеческие тела, и среди них мой брат.