Катунь Коварная - Олег Ершов

– А то и будет! – Напирал еще сильнее Петриков. – Я сейчас выгоню весь гурт в поле, пока твои лоботрясы без памяти ползают. А скотина на жаре начнет падать. А потом все спишу на тебя. Здесь уже условными не отделаешься. Здесь уже тюрьмой пахнет! – Продолжал Петриков.

– Да ты меня не пугай, пужанные мы! – Убрал руку Петрикова Прокопыч. —Я и сам хочу, чтобы был порядок. Да где за ними уследишь! – Он плюнул в сторону пастухов. – Из-под земли они ее сосут что ли, эту брагу да водку? – Махнул рукой Прокопыч. – Ты вот, чо! Ты, не серчай на меня управ. Могет, мы чо не так понимаем, но рты я им заткнуть не могу. Своих ртов, семеро по лавкам. И я им не нянька. Большие дядьки уже! – Прокопыч тоже начал заметно нервничать. – Вот я и пришел к тебе с предложением. Вона, машины зеленку возят! Одной машиной больше, одной меньше… Все одно для скота заготавливают, чтобы план по молоку выполнять. Ну, вот, завозили бы сюда, а мы бы раскладывали, как раскладываем корма зимой. Глядишь, и надои поднимутся. Ну, сам посуди, раз такое дело. Сам посмотри, жара то, какая стоит! Не до молока буренкам, им бы жажду в тенечке утолить! Я дело говорю, управ!

Петриков выслушал Прокопыча и немного призадумался. Поразмыслив его предложение, он обмяк в своем пыле и ярости. Не совсем еще все понимая, он все же, кое-что соображал. А ведь ему нужно было уважение не только народа, но и высокого начальства. А чтобы добиться этого уважения, нужно было показать не только хорошую работу, но и обязательное перевыполнение Государственного плана, да так, чтобы все вокруг ахнули. Но каким образом это сделать, если везде, кругом все одно и тоже.

– А ведь, Прокопыч, дело говорит! – Как бы нечаянно произнес вслух Димка, убирая ведро в машину. – Виктор Андреевич, можно Вас на минутку! – Димка отозвал Петрикова, чтобы ему одному сказать некоторые соображения.

Петриков, сердито глянул на Прокопыча и подошел к Димке.

– Виктор Андреевич! – Как-то неудобно начал Димка. Он еще ни когда не высказывал свое мнение высокому начальству. Но в такой ситуации, чтобы мужики не наломали дров, нужно было, как то развести их по сторонам. А то глядишь, еще и вторую руку сломают управляющему. Что можно еще ожидать от пьяных мужиков, когда их много, а начальник один, да еще в поле, где нет ни кого постороннего. А потом иди, доказывай, что ты не верблюд и пострадал за правое дело. – Понимаете, Виктор Андреевич! – Димка настроился на разговор взрослого человека. – В деревне все знают, что Прокопыч в основном гурте держит своих личных коров и бычков. – Димка принизил тон.

– Ну! – Не очень понимая, о чем Димка хочет ему рассказать. – Я тоже знаю об этом! – Ухмыльнулся Петриков.

– Так я вот о чем. – Продолжил Димка, косясь на стоящего в стороне Прокопыча. —Вы только подумайте, разве хороший хозяин пожелает плохое своему поголовью? Он всеми своими фибрами будет делать так, чтобы его буренки жрали вдоволь за Государственный счет. А если Совхозным буренкам будет хорошо, значит и у него будет душа на месте. А потом, когда вы выздоровеете, после и с ним разберетесь! А сейчас план выполнять нужно. Других-то скотников нет! – Димка, подытожил свое выступление.

Петриков немного посоображал, поглядел на лежачих в загоне коров и сказал:

– Да, Димка! Дело говоришь! А ну садись, поехали на дорогу. – Он кивнул Димке на машину. – Ладно, Прокопыч, потом договорим! – Не сдавая позиций, крикнул он Крадову. Мы обсудим это предложение. А ты смотри у меня! – Петриков погрозил ему, указательным пальцем здоровой руки. – Чтобы через час, эти алкаши были трезвыми! Я заеду и проверю. А нет, значит, без зарплаты у меня останетесь все. И ты в том числе! Да за своими буренками приглядывай! Не ровен час не досчитаешься! – Уже садясь в машину, пригрозил Крадову Петриков. Дав ему понять, что он все знает про его дела.

Уже выехав на полевую дорогу, по которой с близлежащего поля шофера возили из под комбайна свежескошенную траву на ферму и закладывали ее в силосную яму, Петриков увидев первую груженную машину, остановил ее, перегородив дорогу УАЗиком. Шофер самосвала послушно остановился, когда увидел УАЗик. Он сразу подумал, что начальство проверяет контроль на дороге.

– Куда везешь? – Приоткрыв дверь машину, крикнул Петриков шоферу самосвала.

– Как куда? – Переспросил Шофер. На комплекс, сегодня возим, по графику. – Он полез в карман за путевым листом.

– Давай, разворачивай и за мной. Поедем на летник, там вывалишь! – Скомандовал Петриков.

– Ага, а кто мне путевку отметит? Я от выработки зарплату получаю. – Заупрямился шофер самосвала.

– Вот там я сам и отмечу! Если ты еще не знаешь меня, так я управляющий фермой, Петриков Виктор Андреевич! Поезжай за мной! – Хлопнув дверью, Петриков сказал Димке, ехать снова на летние выпаса.

– Ну, ну! Начальству виднее куда ехать! – Шофер сел в машину и повернул за УАЗиком.

Уже минут через пятнадцать, в загоне большого гурта, виднелась длинная куча свежескошенной травы, измельченной комбайном. Вывалив один самосвал, шофер в течение дня сделал еще пару ходок на летник. Буренки чуть ли не с визгом набросились на сочный корм. А к вечеру, когда доярки приехали на вечернюю дойку, были очень удивлены, результатами надоя молока. Таким образом, Петриков впервые в своей жизни, с помощью подсказки простого жителя, который очень переживал за свой личный скот, внедрил рациональное предложение, хоть и с нарушением, но за то с хорошим результатом повышения надоя.

Миронова, чтобы забыться и уйти от всех грязных мыслей, которые серыми крысами зализывали ее воображение практически каждую ночь, когда она одна ложилась в прохладную постель, теперь пыталась найти себя в нескончаемой работе. Она вставала с первыми петухами, быстро управлялась по хозяйству. Готовила своим мальчишкам завтрак и уезжала на ферму. А потом, после утренней дойки, приезжала домой и продолжала заниматься домашними делами, пока мальчишки были в школе. Но и этого ей казалось очень мало. Она последнее время жила одними воспоминаниями. Воспоминаниями о том, как ей было страшно и приятно, когда Виктор впервые прикоснулся к ней. Но не так как обычно это бывало с мужем Анатолием, а так, как делают, наверное, самые сильные самцы. Да, она считала Виктора настоящим самцом и ни как не могла выкинуть его из своей головы. Она пыталась занять себя любой работой, только бы не думать о нем. Даже взяла на летний период шефство в телятнике над молодыми телятами. Да еще не отказалась от прополки сахарной свеклы на Совхозном поле. Даже мальчишки говорили ей, что ей больше всех надо? Но она отвечала, что пока отец на сборах, ей нужно работать, чтобы они жили и учились хорошо. А, уж какую любовь она отдавала своим питомцам на ферме, так этому моменту мог позавидовать любой, кто хоть раз увидел бы ее нежность и старание. В последний момент, когда она приезжала на ферму, и заходила к своим коровам, они как народный хор, начинали мычать на разные голоса, сливая их в одно длинное приветствие. Но и даже такие результаты не удовлетворяли Миронову. В ее голове был только он, этот самый Виктор Андреевич, который еще к тому же сейчас находился в тяжелом состоянии, но все же она иногда видела его. Ей тоже было больно смотреть, когда она его видела перемотанным в гипсе. Она представляла, как ему тяжело и больно. А он, не смотря на это, каждый день приезжал на работу и выполнял ее на отлично. Да она ждала Анатолия, когда он вернется со сборов. Она думала, что сможет забыть Виктора и у них все будет совершенно по другому. Но она сама себя загоняла в угол. И ей с каждым днем было все хуже и хуже. Даже сильная женщина, такая, как она, не могла все время думать и ждать чего-то, что может дать ей, то счастье, с которым она ни когда не будет вместе. Настя заметно сдала и очень похудела. Бабы на работе, все, как одна начали ее спрашивать и советовать, чтобы она обязательно обратилась к врачу. Видно в тебе сидит, какая-то страшная болезнь, которая гложет тебя изнутри. Другие советовали съездить к бабке и снять порчу. Только сама Миронова знала, что ей нужно только одно лекарство – это Виктор.

Как обычно, после утренней дойки, Настя вернулась домой. Забежав в огород, она быстро полила из лейки грядки, зная, что сегодня снова дождя не ожидается, а будет целый день стоять жара. А если не поливать в огороде, то все к черту сгорит и засохнет. И на зиму останется одна ботва. Да и по-другому в деревне никак нельзя. Мальчишки еще крепко спали. Еще с вечера, они накупались в речке на мелководье, где остались большие лужи, после того, как вешняя вода ушла и в этих лужах вода нагревалась, как в бане. Вот мальчишки по вечерам бегали туда искупаться. Да и вода там была чистейшая, как слеза. Да и баню топить каждый день не нужно. А сама она быстренько после огорода забежит в летний душ и спать. В деревне у многих был сделан летний душ. Просто мужики брали большие баки от комбайнов, красили их в темный цвет, потом поднимали наверх легкой постройки и приворачивали кран, на который одевали обыкновенный душевой водорассеиватель. По бокам обшивали каркас обыкновенным целлофаном и в бак заливали через шланг воду из водопровода. А к вечеру душ был готов с теплой водой. Солнце жарило очень даже сильно, и людям после работы было приятно искупаться без каких-либо затрат.