Волк с Уолл-стрит - Джордан Белфорт

Если все шло по плану, тупоголовым отпрыскам не удавалось прибрать к рукам часть наследства до тех пор, пока они не повзрослеют настолько, чтобы хотя бы суметь признать тот факт, что на самом деле они полные тупицы в бизнесе. Но и тогда у них оставалось достаточно бабок, чтобы вести образ жизни, достойный состоятельного васпа.

Но Роланд Фрэнкс был не из этой породы законопослушных доверительных собственников. И давать ему указания буду лично я, к собственной пользе и выгоде. Он будет отвечать за все мои бумаги, за заполнение любых официальных формуляров, необходимых для представления в самые различные официальные инстанции. Он будет стряпать самые правдоподобные на вид документы, объясняющие перемещение по миру огромных денег и покупку акций компаний, тайным владельцем которых буду становиться я сам. А затем он будет переводить мои деньги, следуя моим указаниям, в те страны, которые я выберу.

Я открыл дверь в кабинет Роланда и сразу увидел моего ненаглядного Директора Подделок. У него не было приемной, только просторный, прекрасно оборудованный кабинет с обшитыми красным деревом стенами и густым темно-бордовым ковром на полу. Роланд сидел за большим дубовым столом, покрытым ворохом бумаг… О, оказывается, это настоящий швейцарский жирдяй! Роланд был примерно с меня ростом, но брюхо у него было огромное, а на лоснящемся лице сияла хитрющая улыбка, которая, казалось, говорила: «Я провел большую часть жизни, придумывая способы, как половчей обвести всех вокруг пальца… И преуспел в этом!»

За спиной Роланда высился большой книжный шкаф из орехового дерева высотой добрых двадцать футов, он упирался прямо в потолок. В шкафу красовались сотни томов в кожаных переплетах — все одинаковой величины, одинаковой толщины и одинакового темно-коричневого цвета. Отличались лишь названия, тисненные по корешку переплета золотыми буквами. Я видел похожие шкафы в Штатах. Это были переплетенные уставные документы компаний, которые выдаются доверительному собственнику после регистрации. В каждой папке хранился устав корпорации, паевые сертификаты, оттиски печати компании и тому подобное. К книжному шкафу была приставлена старомодная библиотечная лесенка на колесиках.

Роланд Фрэнкс встал навстречу мне и схватил мою руку, прежде чем я успел ее поднять. Улыбаясь до ушей, он сказал:

— Ах, Джордан, Джордан — мы должны с вами стать настоящими друзьями! Я столько о вас слышал от Жан-Жака. Он рассказал мне о ваших замечательных предприятиях, о вашем прошлом и посвятил меня в ваши планы на будущее. Нам столько всего надо обсудить, а времени так мало, не правда ли?

Я с готовностью кивнул, немного ошарашенный его напором и его габаритами, но я уже любил его. Он казался очень искренним, очень открытым. Он казался человеком, которому можно доверять.

Роланд подвел меня к черной кожаной кушетке и жестом пригласил присесть. А потом и сам уселся в стоявшее рядом черное кожаное кресло с невысокой спинкой. Достав из серебряного портсигара сигарету без фильтра, он вытянул из кармана брюк серебряную зажигалку под стать портсигару, зажег ее и склонил голову набок, чтобы не обжечься о пламя высотой дюймов в десять. И, наконец, глубоко затянулся.

Я молча наблюдал за ним. Наконец, секунд через десять, Фрэнкс выдохнул дым, но лишь самую каплю. Невероятно! Куда же девался остальной?

Я хотел уже задать этот вопрос вслух, но Роланд опередил меня:

— Вы обязательно должны мне рассказать подробности вашего полета из Штатов. Эта история уже стала притчей во языцех, — он подмигнул. Затем воздел руки ладонями вверх, пожал плечами и добавил: — Что до меня, то я… эх, я обычный человек, и для меня во всем мире существует только одна женщина: моя любимая жена! — Роланд закатил глаза. — Но как бы там ни было, я наслышан о вашей брокерской фирме и о других компаниях, которыми вы владеете. Немало для человека вашего возраста! Вы ведь, в общем-то, еще совсем молодой, а уже…

Директор Подделок говорил и говорил о том, какой я был молодой и замечательный, но мне было сложно следить за его речью: я был полностью поглощен зрелищем его огромного двойного подбородка и толстых щек, которые колыхались взад-вперед, словно парусная шлюпка в бушующем океане. У Фрэнкса были умные карие глаза, низкий лоб и толстый нос. Кожа у него была очень белая, а голова казалась посаженной прямо на плечи, безо всяких признаков шеи. Волосы темно-каштановые, почти черные, зачесанные назад по его круглому черепу. И мое первое впечатление было верным: он источал какую-то внутреннюю сердечность, радость жизни довольного собой и миром человека, которому вполне комфортно в собственной шкуре, хотя ее хватило бы на то, чтобы выстлать всю Швейцарию.

— …Так что, друг мой, все дело в деталях. Вещи различаются по внешним признакам. И главное, как говорят у вас, расставить точки над «i», уточнить все детали, не так ли? — спросил с улыбкой Директор Подделок.

Я ухватил лишь конец его монолога, но суть была ясна: главный вопрос — письменные улики. Более скованно, чем обычно, я ответил:

— Я совершенно с вами согласен, Роланд. Я всегда считал себя человеком осторожным и аккуратным, человеком, трезво воспринимающим мир, в котором он живет и работает. Люди вроде нас с вами не могут позволить себе быть неосторожными и беззаботными. Это привилегия женщин и детей. — Мой тон так и дышал благоразумием, но в глубине души я надеялся, что Роланд никогда не смотрел «Крестного отца». Я чувствовал некоторую неловкость из-за того, что так нагло подражал дону Корлеоне, но сдержать себя уже не мог. Фильм был просто напичкан значительными сценами, и воспроизвести одну из них казалось вполне естественным. Да и, собственно говоря, в известном смысле я жил жизнью, довольно похожей на жизнь дона Корлеоне, разве не так?

Я никогда не вел деловых разговоров по телефону; я сократил свой круг доверенных лиц до горстки старых и надежных друзей; я прикармливал политиков и офицеров полиции; брокерские компании «Билтмор», и «Монро Паркер» платили мне ежемесячную дань… Правда, в отличие от меня дон Корлеоне не зависел от разрушительного пристрастия к наркотикам и не позволял белокурым красоткам так легко манипулировать собой. Ну да, такие уж у меня недостатки, никто не совершенен.

Явно не думая о «Крестном отце», Роланд ответил:

— Невероятная проницательность для человека ваших лет! И я совершенно с вами согласен. Беззаботность — увы, этой роскоши ни один серьезный человек себе позволить не может. И сегодня нам предстоит уделить большое внимание некоторым вопросам. Вы убедитесь, mon ami, что я смогу сослужить вам большую службу и оказать много разных услуг. Не сомневаюсь, что вам уже известны мои, так сказать, обычные функции — надзор над оформлением документов и организация корпоративных форм. Так что это мы опустим. Вопрос: с чего мы начнем? Как вы сами думаете, мой юный друг? Начните, и я вам помогу.