Круги на воде - Сьюзен Виггз

Стивен не спеша поднимался по лестнице. К каждой встрече с Оливером он готовился словно воин накануне запланированного сражения. И все же как, бы он ни старался настроить себя, сердце ого оставалось незащищенным.

Днем Стивену было труднее общаться с мальчиком, чем по вечерам. Днем мальчик был более активен, часто непослушен. А в последнее время в его глазах ясно читалось неудовлетворение.

Как будто мальчик наконец осознал пустоту своей уединенной жизни.

По ночам, в темноте, когда мальчик засыпал, Стивен мог обнять своего сына, вдыхая его запах, и ему казалось на короткое мгновение, что Оливер сильный и здоровый ребенок. Но утром он покидал сына, чтобы совершить поездку вместе с Китом, пометать копье в мишень, прикрепленную к столбу, или поиграть с деревенскими детьми.

Стивен остановился у дверей спальни, стараясь взять себя в руки. В комнате было тихо, наверное, мальчик задремал. В последнее время Оливер стал быстрее засыпать, будто уставал за день.

Эта мысль испугала его. Возможно, утомляемость ребенка, несмотря на увеличение веса, свидетельствовала об ухудшении его здоровья.

Стивен прижался лбом к двери и сомкнул веки. Прошлой зимой, во время сильного приступа лихорадки, Оливер остановил взгляд блестящих глаз на отце.

– Я хочу быть ангелом. Из меня получится очень хороший ангел, правда, папа?

И самым ужасным было то, что мальчик говорил правду. Стивен тогда ничего не ответил, только отвернулся, чтобы скрыть слезы. Тогда он сразу же отправился охотиться на дикого кабана. Он безжалостно убивал несчастного зверя, словно язычник, совершающий жертвоприношение, моля богов о милосердии.

Преследуемый мрачными воспоминаниями, Стивен нажал на ручку двери и вошел в комнату.

К его полной неожиданности, комната была залита солнечным светом. Доктор Стронг категорически запретил впускать прямой солнечный свет, который, по его мнению, действовал отрицательно на ребенка. Стивен взглянул на постель, и сердце его замерло.

Постель пуста. Оливера нет в комнате.

Стивен быстро пересек комнату, ступая на игрушки, валявшиеся на полу. Постель была в полном беспорядке, должно быть, мальчика увезли в спешке.

Нет, о Боже, нет... Сердце Стивена заныло.

– Кристина! – закричал он.

Женщины нигде не было. Несомненно, она отправилась к Стивену, чтобы сообщить ужасную весть, которой он страшился все эти годы.

Дом, сад, бесконечный лабиринт дорожек – все слилось у него перед глазами, когда он бежал в Лунакре. Борясь с охватившим его горем, Стивен пытался сохранять самообладание.

Со дня рождения Оливера он знал, что этот день настанет. Все эти годы Стивен старался подготовить себя. Ему придется пережить и эту потерю.

И все же он бежал, не в силах справиться с воспоминаниями. С каждым тяжелым вздохом, с каждым ударом сердца он вспоминал прошлое. Вот он держит тепленькое тельце Оливера, свободной рукой сжимая безжизненную руку Мэг. Вот он радуется первой улыбке сына и приходит в полное отчаяние после первого приступа удушья. Потом пришло решение защитить Оливера от окружающего мира, первые неуверенные шаги мальчика, первые слова, вот ребенок тянется к своему отцу нежными ручками.

«Каким же я был глупцом, – подумал Стивен, врываясь в главные ворота усадьбы. Тяжело дыша, он прислонился к воротам и поднял глаза к яркому голубому осеннему небу. – Я любил его все это время, его смерть превратит меня в прах».

Направляясь к дому, чтобы найти Кристину, Стивен почувствовал, как в нем закипает ярость. Переполнявший Стивена гнев готов был выплеснуться наружу, но он старался подавить свои эмоции, уверенный, что если поддастся им, то может потерять рассудок. И вдруг он понял, что страстно желает Юлиану, хочет вновь почувствовать ее нежность и с глупостью зеленого юнца искать у нее утешения.

Хотя Стивен пробежал по всем комнатам и рабочим кабинетам Лунакре, он не смог найти Кристину. Придя в отчаяние, Стивен направился на кухню, чтобы поговорить с Нэнси Харбут. Но посудомойка сообщила ему, что Нэнси ушла к цыганам, чтобы починить кастрюлю.

И эта женщина проклинала цыган, считая их разносчиками чумы и виновниками неурожаев в течение последних ста лет?

Двигаясь без остановки, словно заведенная машина, он быстро направился к конюшням. Не дожидаясь, пока конюх оседлает его лошадь, Стивен вскочил на Каприю и ударил ее каблуками в бока. Сильная лошадь становилась опасной, когда с нею так обращались, но для Стивена его собственная oпacность сейчас мало значила.

Он галопом помчался к реке. Стивену хотелось ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не чувствовать, и все же он не смог не заметить, что в таборе царило веселье. Он слышал игру дудок, звон колокольчиков, смех на осеннем ветру. Юлиана хлопала в ладоши, наблюдая, как группа цыганских детей гоняла мяч. Павло и несколько дворняжек с радостным лаем путались в ногах у ребятишек.

Это была сцена безудержного веселья – улыбающиеся лица, веселая музыка, сильные, крепкие цыгане. Он направился прямо к Юлиане. Ему хотелось встряхнуть ее и закричать: «Мой сын умер, черт бы тебя побрал!»

Вместо этого, собравшись с силами, он спешился и медленно пошел к Юлиане.

Стивен не смог даже поздороваться с ней, лишь остановился и спросил:

– Где Нэнси Харбут?

Юлиана побледнела. Она метнула быстрый взгляд на толпу детей, бегающих вместе с собаками, затем снова перевела взгляд на Стивена. Улыбка ее была напряженной.

– Она где-то здесь, мой господин, – Юлиана схватила его за руку, будто старалась отвлечь его от чего-то. – Пойдем, она, наверное, у лудильщика...

И в это мгновение большой мяч, сделанный из кабаньего пузыря, весь перепачканный грязью, ударил его по голове.

Вдруг установилась напряженная тишина. Юлиана, на лицо которой тоже попали капли грязи, в ужасе смотрела на Стивена. В глазах ее плясали искорки, словно молодые зеленые листья на легком ветерке, и веселье, которое она изо всех сил старалась скрыть.

– Мой господин, – прошептала она сдавленным голосом, – это случайно...

– Кто бросил мяч? – грозно спросил Ласло. – Клянусь, что отлуплю его собственноручно.

Юлиана закусила губу, еле сдерживая смех. Эта женщина смеялась над ним.

Трясущейся рукой Стивен вытер грязь с лица, затем вытер руку о свою одежду. Он пришел в такое разъяренное состояние, как тогда, когда Юлиана узнала о существовании Оливера.

Стивен услышал, как Ласло повторил свой вопрос.

– Это я бросил, – раздался высокий чистый голос.

– О нет... – опустив голову, Юлиана пробормотала что-то на непонятном языке.

Потрясенный до глубины души, Стивен обернулся на незнакомый голос. Он думал, что его ожидает встреча с призраком. Вместо этого он увидел толпу перемазанных детей, их широко раскрытые глаза светились озорством.