Трио-Лит 1 - Сергей Валентинович Литяжинский

Сева был ошарашен.

— А если не забыть? — спросил он у папы.

— Страшно подумать, какая это будет мука, — отвечал отец, — при каждой неудаче думать: «чёрт меня дёрнул сюда перебраться. И почему я не остался в настоящем мире?» Но, к счастью, человек забывает всё, что мешает ему жить. Ведь это такая мелочь, войти в приоткрытую дверь. Поэтому мы обязательно забудем об этом там, в новом будущем. Ну что, пойдём туда или домой?

Неповоротливые, тяжёлые мысли задвигались в маленькой голове. Стало страшно. Надо бы посоветоваться с мамой.

— Пошли домой, — смеясь, сказал папа и взял сына за руку.

Сева не совсем понимал, что такое будущее, но в том, что оно дальше, чем послезавтра, не сомневался. Значит, всего две ночи, и тогда будет видно. С этой стороны ждать всё равно нечего, а там, может быть, жизнь и наладится. Надо попробовать. Если там, в будущем, будет хуже, чем здесь, папа поведёт меня в детский сад, и я смогу пролезть обратно сюда, в этот мир.

— Сева, ты куда? — услышал он голос отца за спиной и зашагал ещё энергичнее. От страха наворачивались слёзы.

— Сева, я с тобой!

Отцу было сложнее протиснуться между жёлтой трубой и красной кирпичной стеною. Оказавшись в другом мире, он подхватил на руки разрыдавшегося Севу и прижал его к себе.

— Да что с тобой, малыш? Я всё выдумал, не бойся, не плачь.

Сева обхватил шею папы и, глотая слёзы, проплакал ему в ухо:

— Вы помиритесь с мамой?

Понимая, какой подвиг только что ради этого совершил его сын, отец поспешил ответить:

— Конечно!

До дома оставалось совсем недалеко, и всю оставшуюся часть пути Сева просидел у отца на руках.

— Чтобы мы не поругались сегодня, мама ни в коем случае не должна заметить, что ты плакал. Зайдём в магазин, купим мороженого.

Мама не заметила, что Сева плакал, и про мороженое сказала, что ей такое нравится. С замиранием сердца Сева ждал, что мама спросит: «где самокат?» Но она и этого не спросила. После ужина папа занялся стиральной машиной, которая странно стала стучать во время работы. Сева надеялся, что папа попросит подать ему ключ или отвёртку, и всё время крутился рядом. Кошка до темноты не отрывала глаз от голубей за окном.

Кутаясь в одеяло, Сева подумал: «кажется, получается». Весь вечер родители разговаривали спокойно. Иногда в голосе мамы Сева даже слышал улыбку. Он боялся вертеться, боялся дышать глубоко, боялся спугнуть наступающее завтра, полное любви и отрады. Но вдруг у мамы пропищал телефон, она ответила и через мгновение уже кричала на папу. Опять? Кутаясь в одеяло с головой, Сева рыдал и думал, это ещё не будущее.

Молчаливым и солнечным утром папа отвёл его в детский сад. В сторону приоткрытой двери ни Сева, ни папа даже не взглянули. Самокат сразу не нашёлся. «Ну конечно, — с горечью сказал себе Сева, — он остался в настоящем мире». И смиренно вздохнул.

К тихому часу появилась воспитательница второй смены. Укладывая Севу спать, она спросила: «Жёлтый самокат — твой?» Когда папа, по обыкновению, последним пришёл его забирать, на лице Севы была улыбка, и руки крепко держались за руль.

Дома вместе с мамой их ждала бабушка. Обслюнявив внука, она отвела его в маленькую комнату, включила на своём планшете забавную игру и попросила не мешать взрослым полчасика. У них серьёзный разговор. После этого бабушка вернулась к маме и папе.

Сева пытался подслушивать. Но ничего обнадёживающего в разговоре не было, только упрёки в сторону папы и его ответные колкости в сторону бабушки. Мама плакала. Рыжий клоун, обманутый обезьяной, неудачно перепрыгнул через пропасть, на одной руке повис над бездной и тоже заплакал. Сева не знал, как избавить его от падения, как заставить шимпанзе дать верный совет. Сева наугад водил указательным пальцем по экрану планшета, зная, что безвыходных положений в компьютерных играх не бывает. Пробовал и так, и этак. Постепенно увлёкся и перестал следить за серьёзным разговором взрослых.

Через какое-то время, больше, чем через полчаса, бабушка вошла в комнату Севы, собрала целую сумку его вещей и объявила, что в ближайшие дни он будет жить на даче с ней и с дедушкой.

— Поехали, мой хороший.

Четыре скучных дня провёл Сева среди грядок с цветами. Если бы не изобилие дождевых червей в их корнях, он вообще не знал бы, чем себя занять. С бабушкой было не интересно, а просыпавшийся время от времени дедушка учил его читать. Учил безжалостно: Ма-ма, Ма-ма, Ма-ма…

«Теперь то будущее точно наступило», — думал Сева, возвращаясь к родителям. Сейчас увидим. Первым добежав до двери отчей квартиры, он решительно обрушил на неё удары своих маленьких кулаков. До звонка он дотянуться сможет нескоро.

— Что решили? — спросила бабушка у мамы.

Вяло улыбаясь, мама пожала плечами. Потом только разжала губы:

— Решили в сентябре съездить отдохнуть в Болгарию.

Бабушка осталась недовольна ответом.

— В кредит?

— В Варну.

Бабушка махнула рукой и громко позвала папу.

— Андрей, это твоя идея? Ребёнку в следующем году в школу. Вот о чём вам надо думать, а не об отдыхе. Поэкономили бы.

— Вот именно, в следующем, — отозвался папа, не выходя из дальней комнаты, — поэтому и поедем. Наберётся эмоций, научится плавать, порезвится на пляже. Будет, что вспомнить за партой.

Сева чувствовал, что назревает конфликт, но слова «Болгария», «плавать», «пляж» так завладели его воображением, что он и не заметил самой острой фазы спора и к реальности вернулся, только когда бабушка хлопнула дверью.

— Зачем ты так с моей мамой?

И мама завелась на весь оставшийся вечер.

Ещё одним угрюмым, бессловесным утром, как водится после размолвок, папа с Севой вышли из подъезда. Самокат не взяли, накрапывало. Сева твёрдо решил вернуться в настоящий мир. Здесь, в не настоящем, ничего хорошего, кроме Болгарии, конечно, не было. Но мама же кричала вчера, что никуда мы не поедем. Ох…

Обогнув магазин и преодолев широкую улицу по подземному переходу, они прошли через двор и оказались на тихой улочке, ведущей к дому из красного кирпича. Сева не мог придумать, как уговорить папу последовать его примеру вернуться в настоящее, и всё время смотрел себе под ноги. Когда же он оторвал глаза от земли, то вздрогнул. Никакого красного дома, никакой жёлтой трубы, никакой приоткрытой двери не было. Был хлипкий забор вокруг этого места, за забором экскаватор, самосвал и десяток смуглых рабочих в касках. Опять Сева стоял, как