Мир Аматорио. Соблазн - Мари Мур

Я оказываюсь на лопатках и жмурюсь от боли, пронзившей затылок от удара об жесткий паркет.

Воспользовавшись заминкой, Кэш бьет меня в висок. Яркая вспышка проносится перед глазами, и злобно оскалившись, я попадаю кулаком ему в челюсть. От удара он запрокидывает голову и отстраняется.

Адреналин скачет по моим венам. Безумно зарычав, я с удвоенной силой набрасываюсь на брата, и Кэш падает спиной на пол. Я забираюсь сверху, одной рукой сдавливая ему шею, а другой замахиваюсь, намереваясь нанести удар. Но когда мой взгляд останавливается на тоненькой струйке крови под его носом, я задерживаю кулак в воздухе.

— Чего ты ждешь? — хрипит брат. — Избавься от меня! Врежь, как следует! Чтобы я больше не встал и не забрал ее у тебя.

— Ты не заберешь ее, — сквозь зубы говорю я. — Она не твоя.

— И не твоя, — яростно шепчет Кэш. — Ты сам все испортил.

Выпустив рык, я крепче сдавливаю пальцы на шее брата, ощущая его отчаянно пульсирующую вену. Заткнись. Я и так готов сожрать себя заживо от собственного недоверия.

— Давай, покончи со мной, — мрачным голосом подначивает Кэш. — Вокруг меня все давно разрушилось. Мамы нет, отец отвернулся от меня, ты и Грейс считаете меня больным ублюдком. А та, которая была лучшим, что случилось со мной, пропала. Из-за меня!

Та, которая была лучшим…

Кимберли.

Я разжимаю пальцы вокруг горла и опускаю кулак. Мне нужно все рассказать брату. Что он не виноват в том, что Кимберли исчезла. Что это не он согласился помочь в инсценировке ее похищения. Что это не он не подозревал, что ее фейковое исчезновение окажется настоящим.

— Ты не виноват, — признаюсь я. — Это я помог ей исчезнуть.

Кэш смотрит на меня так, словно увидел призрака. За долю секунды в его глазах проносится весь темный спектр эмоций. Его горькая боль сменяется страшным гневом.

Взревев, Кэш бьёт меня, и острая вспышка пронзает половину лица. Я инстинктивно уворачиваюсь от его следующего удара и отстраняюсь.

— Что ты сделал с Ким? — кричит брат, поднявшись с пола.

— Помог ей исчезнуть, — отвечаю я, встав напротив него. — Она попросила меня об этом.

— И ты согласился? — орет Кэш, и его лицо краснеет от злости.

— Выслушай меня до конца, — я выставляю руку вперед, чтобы он себя сдерживал. — Ким придумала план. Согласно ему она должна была пропасть десятого мая. Через три дня с ее родителями должны были связаться, чтобы получить выкуп…

— Выкуп? — срывающимся голосом уточняет брат.

— Ким хотела взять у собственных родителей пять миллионов. Эти деньги ей были нужны, чтобы она смогла сделать документы и начать новую жизнь.

— Новую жизнь? Она хотела начать новую жизнь? — он бросается ко мне и бьет кулаком в грудь. — Почему я ничего об этом не знаю?

Поморщившись, я отступаю назад.

— Я не знаю, почему она тебе ничего не сказала. Ким хотела проучить своих родителей, потому что ей не поверили в то, что с ней сделал Блаунт.

— Что было дальше? — Кэш снова замахивается, но я блокирую его удар.

— Два дня она скрывалась в юго-восточной части Бостона. Мы арендовали квартиру через знакомого, чтобы наши имена и лица нигде не фигурировали. Ким должна была дождаться, когда человек, работающий на ее отца, доставит выкуп на старую железнодорожную станцию в Куинси тринадцатого числа. Но она перестала выходить на связь двенадцатого мая.

— Где Ким сейчас?

Кэш не сводит с меня убийственного взгляда. Я еще никогда не видел его таким бешеным и обозлившимся. Мне кажется, он мысленно утопил, расчленил и сжег мои останки. А потом воскресил и вновь проделал со мной тоже самое.

— Кэш… — я медленно мотаю головой. — Я не знаю.

— И ты не рассказал об этом полиции? — спрашивает он сквозь стиснутые челюсти. — Чтобы уберечь свою трусливую задницу, да?

— От копов мало толку. Я пытался самостоятельно найти ее…

— Ненавижу тебя! — орет Кэш во все горло и бьет меня в челюсть.

Моя голова запрокидывается, а от удара немеет нижняя часть черепа. После этого ноющая боль медленно окутывает лицо, и я чувствую привкус крови во рту. Проведя языком по зубам, я убеждаюсь, что ни один из них не пострадал. Скорее всего Кэш рассек мою нижнюю губу.

— Я знаю, что мне не следовало этого делать! — отчаянно произношу я, сгорая от ненависти к самому себе. — Но мне хотелось помочь ей! Помочь восстановить справедливость…

— Восстановил? — Кэш снова ударяет мне в челюсть.

В этот раз острая боль тотчас пронзает лицо. Зарычав, я отталкиваю брата от себя.

— Ким обещала, что свяжется с тобой после того, как все уляжется! — ору я. — Я думал, что мы поступаем правильно. Я не знал, что так выйдет, и она пропадет навсегда!

Кэш продолжает испепелять меня взглядом и молчит.

— Не вздумай приближаться к Жасмин, — говорит он вдруг спокойным и ровным тоном. — Ты не достоин быть с ней. Ты не заслуживаешь даже гребаную Кайли. Ты заслуживаешь вечного одиночества.

С этими словами брат разворачивается и уходит, а я смотрю ему в след, ощущая себя абсолютным ничтожеством.

* * *

Облокотившись на барную стойку, я заказываю порцию виски.

Ты заслуживаешь вечного одиночества.

О, я это знаю. Такой ублюдок, как я, должен быть один, чтобы больше никому не причинять боли. Поэтому вместо того, чтобы поехать к Кристиане и извиниться, я сижу в каком-то Богом забытом баре на окраине Бостона и пытаюсь забыться.

Ты заслуживаешь вечного одиночества.

От досады запускаю пальцы в волосы и морщусь, когда задеваю шишку на затылке. Блять. Драка с Кэшем уже дает о себе знать.

— …представляешь, как меня развели во время отдыха в Портсмуте? — рядом со мной разносится мужской голос.

Услышав про город, откуда родом Кристиана, я невольно поворачиваю голову.

У бара возле меня пьют двое мужчин, и один из них уже дошел до такого нетрезвого состояния, к которому я стремлюсь. Он издает нечто нечленораздельное в ответ, а другой, примкнув губами к стакану, продолжает сокрушаться:

— Я зашел в бар, чтобы расслабиться, и тут ко мне подсела молодая девица с внешностью, как у супермодели. Мелкие сиськи, зато длиннющие ноги и упругая задница.

Его друг начинает ободряюще мычать.

— Я еще в тот момент подумал, что такая никогда на меня не взглянет, даже если бы мне было вновь двадцать пять, — дальше говорит тот, кто потрезвее. — Но тут она первой начала разговор, и, естественно, я угостил ее парочкой коктейлей. Мы стали пить, и она пожаловалась на бывшего. Что, мол, хочет ему отомстить, потому что он ей изменил. Я обрадовался