Аватара - Виктор Суханов

Дискуссия продолжалась еще долго. Когда она, наконец, закончилась, Мари вдруг попросила меня:

— Виктор, ты не мог бы сейчас пойти со мной в театр? Я очень люблю Кальмана, а как раз сегодня идет «Королева чардаша», и, говорят, с молодой красивой исполнительницей роли Сильвии. Идти одной или с сопровождающими меня венграми не хочется. Так пойдешь?

— Несколько неожиданно, но я согласен. Предупредим хозяев, что вернемся поздно, перекусим сейчас где-нибудь в кафе по дороге в оперетту и пойдем дальше.

Времени было достаточно, и мы не торопясь пошли пешком по Пешту в противоположную от Дуная сторону. По моим наблюдениям, Мари сильно изменилась в последние месяцы. И в лучшую сторону. Впрочем, как и Анри… Хотя я держал девушку под руку, у меня создалось впечатление, что она забыла обо мне и думала о чем-то своем. Наконец она заговорила:

— Судя по всему, Поль отправит нас с тобой в разные лаборатории. Жорж думает, что ты будешь работать в «Каскаде», а я — в «Котрабаратре». Видимо, Поль хочет, чтобы исследования по СПИДу велись параллельно в разных лабораториях.

— «Каскад», как я слышал, где-то в Южной Америке. А где «Котра…», как ты ее назвала?

— «Котрабаратра». Я немного работала в этой лаборатории. Она построена в малоизвестном и труднодоступном районе горного массива Царатанана на севере Мадагаскара. «Царатанана» по-мальгашски — «прекрасная деревня», что не соответствует действительности. В этой местности нет ни деревень, ни людей. Там круто обрывающиеся горы с буйной растительностью, а реки прерываются многочисленными водопадами. Красивые места. Это край легенд, вызывающий у туземцев суеверный страх. А «Котрабаратра» — «гром» на местном языке — предмет поклонения аборигенов, поскольку грозы там ужасные и молнии нередко убивают людей. Лаборатория «Котрабаратра» — небольшая, но хорошо оснащенная. Хорошо бы уговорить Поля направить туда Анри, — несколько нелогично закончила она.

— Так, а что тебе известно о «Каскаде»?

— Вторая лаборатория в Венесуэле. В первой, на берегу моря, мы с тобой были. В «Каскаде» стажировалась Колетт. Она рассказывала, что это огромная лаборатория, также спрятанная в диких, совершенно недоступных местах на юге страны. Там тоже горные плато с крутыми обрывами, но все это в больших размерах, чем на Мадагаскаре. По крайней мере обрывы там совершенно жуткие, по километру и глубже. И конечно, невероятные по красоте водопады. Отсюда и название лаборатории. Вокруг нее на сотни миль никаких следов дорог, селений, людей. В общем, это недалеко от тех мест, куда Конан Дойл поместил свой «Затерянный мир». Правда, по словам Колетт, динозавры и птеродактили там пока не попадались, хотя живность вокруг встречается уникальная.

Полагаю, что в этом отрезанном от человечества уголке Поль хочет провести основные эксперименты с LAV. В крайнем случае, если вирус и вырвется, распространяться ему будет негде.

— Ну знаешь! Считаешь, что мы там положим свои жизни на алтарь науки? Но у меня есть идея. Дарю бесплатно. LAV поражает только людей и шимпанзе. Других обезьян, тем более других животных он не трогает. Почему? В этом надо тщательно разобраться. Что помогает всем млекопитающим, кроме человека и шимпанзе, противостоять СПИДу? Если мы это определим, то сделаем лекарство!

— Идея годится. На Мадагаскаре я первым делом займусь изучением Т-клеток человека, шимпанзе и других видов обезьян. Смотри, подходящее кафе. Зайдем!

В кафе Мари снова продолжила разговор:

— Можно попробовать еще один путь борьбы с LAV. С помощью генной инженерии изъять из вируса те частицы, которые могут передавать болезни. Из оставшейся части вируса сделать вакцину, способную выработать у человека иммунитет… Все! Кончим говорить о СПИДе! Я с тобой слишком серьезная. Ты в девушках видишь ученых! Куда это годится! Лучше принеси-ка мне вон тот швейцарский шоколад, что выставлен в буфете.

— Понял! У тебя сердечная слабость… Срочно нужен… шоколад… в какао много калия, и оно хорошо влияет на силу сердечных сокращений…

— Что касается сердечной слабости, то я ведь девушка прямая, Виктор, и не скрываю, что твой друг мне очень нравится. А за какао скажи спасибо нам, женщинам.

— Спасибо! А за что?

— Как за что? А кому вы, мужчины, обязаны тем, что пьете какао и едите шоколад?

— Эрнану Кортесу, который привез от ацтеков бобы какао.

— Да, но почему он их привез? Потому что хотел угодить женщине — испанской королеве. Именно с ее легкой руки все придворные дамы Мадрида стали пить по утрам чашечку американского чокоатля, который потом переименовали в слово попроще — «шоколад».

— Вот так вы, женщины, всегда. Мужчина привез им шоколад, а заслуга в этом женщин. И слово «какао» тоже дал вам мужчина, поскольку Карл Линней был мужчиной, и это он сообразил, что вместо ацтекского «какауатль» проще произносить «какао»… И вообще, чем вы гордитесь? Что дали нам напиток, который после определенного возраста способствует подагре и камням в почках из-за большого количества щавелевой кислоты в какао?

— Запрещенный прием, мой милый. Конечно, некоторым чревоугодникам мужского рода, которые пьют какао литрами и закусывают плитками шоколада… подагра обеспечена. Да и то при условии, что они еще круглосуточно едят бифштексы, запивая сухим вином. Так что не греши на какао.

— Мой тренер говорил: дискутировать с эмансипированной женщиной — все равно, что боксировать с противником, находящимся в более тяжелой весовой категории…

— А что? Мы, женщины, должны уметь постоять за себя. Марлен Дитрих, к примеру, брала уроки бокса… Между прочим, у Хемингуэя…

— Пригодилось?

— Еще как! Однажды она так врезала Жану Габену, что тот очутился в сугробе…

— Интересная подробность из жизни Жана Габена! Этого я не знал.

Мари рассмеялась. Я взглянул на свою собеседницу. Задумчивость ее прошла, и она вела разговор в своей обычной шутливой манере.

— Мари, что нужно женщине для счастья? — неожиданно задал я вопрос.

— Быть клушей и иметь свой выводок. Об этом мечтает каждая нормальная женщина, если только… — Мари как-то странно прищурилась. — Если только она не так красива и образованна, как я!..

— Что же, скромно и со вкусом!

— Или если она не совсем нормальная…

— Считаешь, что не надо иметь семью? Или женщина должна быть в ней лидером?

Мари вдруг сникла.

— Ничего не знаю, Виктор! Все опротивело! Повстречай я Анри раньше! Ты же видишь: я не подонок. Но вы, мужчины, все лезете и лезете ко мне на каждом шагу! Пожалуй, только ты да Жорж не смотрите на меня пошло. А я тоже хочу иметь любимого мужа и детей от него!

Я положил руку ей на плечо.

— Пойдем! Все будет хорошо! А у Анри это серьезно. А когда он серьезно к чему-то относится, на него всегда можно было положиться…

Мы вышли из кафе, и я предложил проехать пару остановок в старом будапештском метро. Самом старом в Европе. С самыми маленькими вагончиками и самыми короткими поездами. Но Мари отказалась, ей хотелось дойти до театра пешком. Тогда через некоторое время мы свернули с оживленной улицы и пошли малолюдными переулками. Это была уже моя инициатива. Конечно, вести под руку такую очаровательную женщину было приятно: красивая, элегантная, с изумительной фигурой, она шла легким, упругим шагом, высоко подняв голову. И все это не было позой, грациозность и гордость были у нее в крови. Но я постоянно ощущал внимание к ней многих прохожих. На мою спутницу оглядывались не только мужчины, но и женщины.

«Ей действительно непросто, — подумалось мне. — К ее свежей, броской красоте со всех сторон тянутся руки, многие из которых очень грязные…»

Двое молодых спортивного вида парней, оба явно навеселе, двигались нам навстречу. Не скрывая искреннего восхищения, они уставились на мою спутницу. Они даже остановились посредине тротуара, чтобы лучше рассмотреть ее. Потом захлопали в ладоши. Я попытался аккуратно обойти ценителей красоты, когда один из них резко ударил меня в лицо. Автоматически сработали боксерские навыки, я слегка повернул голову и отшатнулся, ослабляя удар. Не сделай я этого, кастет раздробил бы мне челюсть. Так он только разодрал щеку, из которой хлынула кровь. Кроме того, я не удержал равновесия и упал на тротуар. Правда, успел сгруппироваться, чтобы не удариться затылком об асфальт.

«Спортсмены» между тем схватили Мари, собираясь ее куда-то тащить. Рядом взвизгнули тормоза подъехавшей машины. Я обхватил ногами ударившего меня и резко повернулся. Парень грохнулся на тротуар. Кажется, упал он менее удачно, чем я, потому что встать уже не смог. На его правой руке блестел массивный стальной кастет.

Двое выскочили из автомобиля и подбежали на помощь парню, схватившему Мари за руки. Одному из них по дороге пришла в голову мысль ударить меня в окровавленное лицо ногой. Это было уже слишком. Пока он заносил для удара свою правую ногу, я изо всех сил дернул его рукой за левую. После этого он застонал уже в горизонтальном положении, в то время как я очутился в вертикальном и бросился к автомобилю. Поздно! Двое втолкнули отчаянно отбивавшуюся Мари в машину.