Расследования Корсакова. Комплект из 3 книг - Игорь Евдокимов

пришли к согласию лишь в одном – он либо проснется, либо нет. А когда это «либо» настанет – неизвестно.

Впервые Корсаков пришел в себя после заката. В палате было темно, лишь луна пробивалась сквозь окно. Владимир попытался пошевелиться, но не смог – руки, ноги и даже голова отказывались слушаться, напоминая неподъемный груз, поднять который не в человеческих силах. Сложно было даже держать глаза открытыми.

– Как ты? – раздался тихий заботливый голос. Владимир скосил глаза на говорящего и обнаружил, что у изголовья сидит Петр Корсаков. – А кого еще ты ждал? Думаешь, я брошу брата в беде? Почему ты всегда находишь неприятности себе на голову?

Владимир попытался ответить, но голос тоже отказался ему служить.

– Ну да, знаю, что ты ответишь, – фыркнул Петр. – «Неприятности находят меня». Прости, пожалуйста, но здесь виноват только ты сам. Поправь меня, если я ошибаюсь, но у тебя была возможность отказаться.

– Ты… – попытался сказать Владимир, но вместо слов раздалось только сиплое шипение. Он напрягся и все-таки смог произнести: – Ты знаешь зачем…

– Да, – печально согласился Петр. – Думаю, что знаю. Только пытаюсь понять, отчего еще с детства большинство твоих приключений, назовем их так, заканчивались так же, как сейчас. Я опять сижу у постели младшего брата, который в очередной раз чуть не свернул себе шею, пытаясь доказать… что-то.

Владимир попытался ответить, но Петр прервал его:

– Не нужно, береги силы. Они тебе понадобятся. У нас еще будет время поговорить. А пока – спи.

И Владимир уснул. Второе его пробуждение, уже на следующее утро, опять навело переполох в лечебно-ученой среде. Мнения эскулапов разделились – кто-то утверждал, что они наблюдали настоящее медицинское чудо, кто-то – что так и должно было произойти. Корсакову эти дебаты быстро надоели, поэтому он хрипло попросил воды и вновь провалился в забытье.

Придя в себя в третий раз, Владимир обнаружил в палате очередного визитера. Он удобно расположился в кресле напротив больничной постели. Между пальцев визитер перекатывал серебряную монету, казалось – безо всяких усилий.

– По правде сказать, я ожидал увидеть брата или Постольского… – прошептал Корсаков.

– Брата? – На лице жандармского полковника впервые за все время отразилось что-то, похожее на удивление. – Нет, боюсь, не в этот раз. А Павел сейчас занят. Подкинули вы нам, конечно, работы, Корсаков. Я прибыл в Москву вечерним поездом и всю ночь объяснял страждущим из военного министерства и МВД, откуда в училище взялись три новых трупа и куда подевались их убийцы. Постольский меня, кстати, приятно удивил. Идея с социалистами, которые влезли в школу ради ее арсенала, очень удачно все объяснила. Пришлось, конечно, приложить фантазию, чтобы объяснить состояние покойников, ну да ничего. Как вы сами уже поняли, убеждать людей – это, можно сказать, мой главный талант.

– Извините за доставленные неудобства, – ответил Владимир, пытаясь вложить в шепот максимум сарказма.

– Да ничего, – махнул рукой полковник. – Я бы сказал, что с задачей вы справились. Не будь вас рядом – все могло обернуться куда хуже.

– Все равно я не смог спасти…

– Трех человек, каждый из которых мог рассчитывать на петлю или в лучшем случае на бессрочную каторгу, – парировал жандарм. – И при этом защитить пятерых ни в чем не повинных юнкеров, а то и больше, если бы вахмистр попытался применить свои таланты, когда все воспитанники вернулись с каникул.

– Но кто его надоумил? – прошептал Владимир.

– А вот это очень правильный вопрос, – довольно откинулся на спинку кресла полковник. – Вам вообще не кажется, что последний год принес слишком много случайностей?

– Например?

– Например, художник, внезапно обретший дар общаться с потусторонними силами через картины. Или товарищ министра, которого кто-то надоумил вернуть дочь с того света. Или простодушный вахмистр, узнавший тайну смерти своих родителей и получивший в свои руки крайне изощренный метод для мести.

– Такое случается, наверное, – неуверенно ответил Владимир.

– Думайте, Корсаков, не разочаровывайте меня! – раздраженно сказал полковник. – Вспомните своего отца! Как часто ему попадались действительно стоящие дела среди десятков слухов, суеверий и откровенных фальшивок? Раз в год, а то и в два-три? И вы не находите странным, что только за этот год вы встретили сразу три случая, когда нечто с той стороны очень жаждало прорваться в наш с вами мир?

– Да, пожалуй, это необычно…

– Необычно? – фыркнул жандарм. – Слабо сказано. И это ведь только то, что вы видели своими глазами! Если бы вам открылась вся картина целиком… О, я многое могу вам рассказать. Об опустевшей деревне под Саратовом, все жители которой исчезли без следа. О старой ведунье в Пензенской губернии, которая начала слышать голоса мертвых с сельского погоста. О тысячах и тысячах зверей за Уралом, которые снялись со своих мест и шли через города, не обращая внимания на людей, лишь бы оказаться подальше от того, что их напугало.

Он встал с кресла, подошел к кровати и навис над Владимиром, не прекращая перекатывать монетку меж пальцев.

– Грядет буря, Корсаков, – грозно пророкотал полковник. – Это лишь первые залпы новой войны, сражения которой увидят лишь избранные, но последствия ощутит каждый. Враг наш будет многолик и изворотлив, но абсолютно безжалостен. И чтобы биться с ним, мне нужны солдаты. Вы. Постольский. Те, кто видел, на что способен неприятель, ощутили его власть и жестокость на своей шкуре. Потому что отсидеться в тылу уже не получится. Мы с вами на передовой.

Владимир смотрел на жандарма не мигая, снова завороженный гипнотическим взглядом этого страшного человека и монотонным движением поблескивающей серебряной монеты.

– У нас был уговор, – продолжил полковник. – В обмен на ваши услуги я обещал намекнуть, где искать ответы на интересующие вас вопросы. Что ж, извольте. Намека будет два. Те события в горной пещере, где вы оказались с отцом и братом три года назад, тоже были неслучайны. Это была ловушка. Персонально для Николая Корсакова. И подготовил ее человек, прекрасно знавший вашего отца. Поэтому на вашем месте я бы отправился в отчий дом и поискал там бумаги, которые Николай Васильевич не рискнул бы оставить на виду. Но – это когда вы поправитесь, конечно.

Не спуская глаз с Владимира, полковник присел на стул у его изголовья.

– И второй намек. Видите ли, Нораев рассказал мне о том, что произошло в доме Ридигеров. А поручику Постольскому довелось наблюдать не менее интересную сцену в Дмитриевском училище. Так вот… Какая там у вас любимая присказка? Позвольте вопрос: вы думаете, что существо с той стороны зеркала обратило на вас внимание потому, что вы такой умный, талантливый и искушенный в оккультных