Вестник Хаоса - Стас Иванов

Впрочем, и сам Нидза не горел желанием вести дела с горным. От смерти Бабиски спасало лишь то, что первородный понятия не имел, где горные могут хранить запретные свитки, да бессмертный Сквот, который делал задачу по извлечению заклинаний из памяти старика невыполнимой.

Глава 40

Обзорная площадка располагалась на пологой крыше замка, на которой был сооружен небольшой, огороженный парапет, нависающий над двориком. Рядом с парапетом стояла напоминающая журавля конструкция из высокой треноги и водруженной на нее железной балки. Через кольцо блочного механизма на конце балки была пропущена веревка.

Неподалеку от крана горных на самом краю крыши в один ряд стояло двенадцать бочек, под наблюдением четверки стражников со взведенными арбалетами два рослых, мускулистых слуги обвязывали одну из бочек веревкой.

Тростью отогнав попробовавшего было приласкаться к ноге кота, увязавшегося за хозяином, Бабиски предложил:

— Пойдемте на площадку, князь.

Зайдя на парапет, Нидза оперся на перила и глянул вниз: никого, абсолютно пустой дворик, в центре которого рос высокий, метра три, цветок. На тонком стебле прямо на гранитном полу, раскинув паутину зазубренных корней, стоял закрытый бутон фиолетового цвета. И как его стебель умудрялся поддерживать казавшийся чересчур массивный для него бутон, внутри которого мог легко поместиться целый человек, — непонятно.

— Ну, и где ваш питомец? — спросил первородный.

— Терпение, сейчас вы все увидите.

Бабиски хлопнул ладонями, и один из слуг, бросив обвязывать бочку, открыл крышку, держа за рог, достал изнутри коровью голову и швырнул ее вниз. Вращаясь, голова пролетела вниз один этаж, как вдруг из бутона цветка выскользнул длинный и тонкий, как мизинец ребенка, язык черного цвета. Мгновенно сориентировавшись, удлиняясь, язык выстрелил в сторону головы, впился миниатюрными зубами в плоть добычи и обвился вокруг нее. На миг схваченная голова зависла на высоте второго этажа. Затем, сжавшись будто растянутая резинка, язык с ускорением потянул добычу к бутону. Чавк — и цветок, раскрывшись четырьмя мясистыми лепестками, сверкнув тысячей мелких острых зубов, поглотил добычу.

— Что это за тварь? — невольно удивился Нидза.

— Его нашли на границе с Великой Топью, — объяснил Бабиски. — Этот негодник может проглотить целую лошадь. Он даже способен передвигаться. Сколько не искали похожих на него, так никого не нашли. Наверное, он единственный в своем роде. Уникальный экземпляр. Бесценный. Сплошная пасть и язык для захвата добычи. Он слопал пять горных вместе с их лошадьми, всем обмундированием и оружием, пока не наелся и не позволил схватить себя. — Старик с нежностью взглянул на цветок. — У, мой троглодитик… Какой же ты хорошенький и красивенький. Ты не такой, как всякие разумные. Они только и думают, как бы предать или убить меня. А ты другой… ты честный.

Кашлянув, Нидза спросил:

— Князь, а это вообще нормально держать столь опасное существо рядом с собой? Что случится, если он решит поохотиться?

— Пока он сыт, он неопасен и будет сидеть на месте. Главное, давать ему вдоволь пищи.

— И что, во всех бочках его обед? Неужели он все сожрет?

— Прожорливый гад, — кивнул довольный произведенным впечатлением Бабиски. — К счастью, его надо кормить всего раз в месяц.

— А где вы держите остальных животных?

— Самые крупные обитают в зверинце под городом, а на первом этаже замка я держу только самых маленьких. Ну, и парочку больших любимцев, которые питаются исключительно людьми и демонами. — Бабиски пожал плечами. — Ну не спускаться же мне, старику, в город, когда появляется нужда скормить им оплошавшего горного или чужака. Один из них, кстати, вот уже месяц поедает твоего последнего шпиона. Как вы их там зовете… Ворона. Могу отдать его тебе, он еще жив. Только от него мало что осталось — часть плеч и голова. И да, он давно свихнулся.

— Да ладно, пусть зверюшка покушает, — отмахнулся от «великодушного» предложения Нидза.

— Хорошо же вы, князь, заботитесь о своих слугах.

— Не хуже, чем вы, — парировал первородный. — Мне неохота выручать неудачника, который подвел меня. Да и зачем он мне нужен, если от него осталась одна голова?

— Но ведь все Вороны — ваши бывшие ученики.

— Этот, видимо, был самым худшим, раз позволил схватить себя.

— Справедливое решение, — согласился Бабиски.

Из квадратной башенки неподалеку от бочек, поднявшись по лестнице, вышел капитан Йодер. Кивнув кому-то из арбалетчиков, он широким, энергичным шагом подошел к стоящим на парапете князьям, отвесил глубокий поклон и, украдкой зыркнув на первородного, отрапортовал:

— Господин Бабиски, мы поймали Замбагу и девчонку. Третьего сейчас ищет Сквот. Что прикажете делать с пленниками?

— Давай их сюда. — По лицу старика пробежала тень. — Порадуем цветочек свежим мясом.

Поклонившись, Йодер подошел к краю крыши и, пару раз махнув рукой, подал знак подчиненным, столпившимся у подъемника далеко внизу. После подошел к арбалетчикам и замер, сложив руки за спиной.

Тем временем слуги закончили обвязывать бочку веревкой и ждали лишь разрешения князя. Кивком головы Бабиски велел им приступать. Один из мужчин схватил свободный конец веревки, натянул ее, расставив ноги, уперся пятками в камни крыши. Второй, сняв с бочки крышку, пинком ноги столкнул ее с крыши. От мощного рывка удерживающий веревку слуга чуть проскользил по крыше, но блок сработал как надо и мужчина устоял. Маятником покачнувшись на веревке, бочка перевернулась вверх дном, из ее нутра вниз посыпались крупные куски свиньи числом с пол-дюжины.

Почуяв добавку, растение полностью раскрыло лепестки, изнутри похожие на пасть животного — красные, полные слюны, — и принялось на лету хватать и втягивать добычу. Вжик-вжик-вжик — рассекал воздух со скоростью молнии его язык. Хлюпая, с огромной скоростью смыкались и раскрывались лепестки пасти, и после каждого «вжик» языка и хлопка лепестков число падающих вниз кусков свиньи уменьшалось. Не прошло и двух секунд, как растение поймало и проглотило всю добычу. Ни один кусок так и не смог долететь до первого этажа.

— Впечатляет, — хмыкнул Нидза.

— Интересно, как он справится с крупной добычей, — загорелись глаза Бабиски. Он обернулся к слугам. — Следующую бочку.

Поймав крюком багра веревку, слуги втянули бочку на крышу, отвязали веревку и начали обвязывать следующую бочку. А шипастый кошак принялся вертеться рядом, путаясь у слуг под ногами. Цыкнув, Бабиски отогнал зверька, и тот, усевшись, с обидой уставился на строгого хозяина.

Закончив приготовления, слуга принялся отковыривать крышку со второй бочки. А растение, предвидя продолжение банкета, полностью раскрыло пасть и застрекотало, подобно кузнечику. Язык потянулся вверх из тонкого трубчатого горла, замер на высоте второго этажа и начал быстро-быстро извиваться. Растение выглядело довольным и возбужденным.

Бросив крышку рядом с первой, слуга пнул бочку. Как и прежде, удерживающий веревку слуга дернулся от рывка, который был, однако, слабее предыдущего. Как и прежде, бочка перевернулась вверх дном, принялась раскачиваться. Снова посыпались куски свиньи. Только мелкие и числом в три штуки. Опять замелькал тоненький язык, захлопали лепестки пасти, и куски мяса, не успев толком вывалиться, исчезли внутри бутона. Однако вторая порция явно не удовлетворила запросы хищного растения, и оно, хлопая пастью и вытянув извивающийся язык, недовольно зашипело.

Переглянувшись с товарищем, удерживающий веревку слуга резко дернул ее, тряханув бочку. И из нее, ко всеобщему удивлению, вывалился круглый металлический щит.

Схватив щит, растение втянуло его в себя. Несколько секунд лепестки пасти были закрыты — казалось, растение размышляло, что ему делать со столь твердой едой. Приняв наконец решение, оно выплюнуло щит, распахнуло пасть и тонко-тонко запищало, требуя и вожделея добавки.

— В чем дело? — тихим, но оттого очень жутким голосом спросил у слуг Бабиски.

Побелев от страха, горный принялся энергично дергать веревку, тряся бочку. Вниз капала кровь, падали какие-то мелкие кусочки, почти ошметки, мяса, но растение проигнорировало их, нацелив язык на то, что находилось внутри. Энергично захлопали лепестки, движения языка стали столь быстры, что он просто исчез из вида, став неуловимым для глаза. Было слышно низкий шипящий звук, порожденный колеблющимся со скоростью туго натянутой струны языком. Создавалось впечатление, что растение перевозбудилось.

— Что происходит? — повторил вопрос Бабиски.

— Застряло, господин, — пыхтя, энергично дергая за веревку, ответил слуга.

Прищурившись, Бабиски с подозрением спросил:

— Там точно что-то есть? Или кто-то спер еду для моих питомцев?