Блюз мертвых птиц - Джеймс Берк

Гретхен передала Алафер бинокль:

— Я позвоню Клету и расскажу ему о лодке, — сказала она.

— Наши телефоны здесь не обслуживаются, — ответила Алафер.

— Что ты собираешься делать?

— Поговорить с ней, а ты как думала?

Гретхен взяла бинокль и снова вгляделась в лодку, Варину и мужчину, стоявшего на палубе. Он был крепкого телосложения, с широкими плечами, несколько полноват, но мускулист. Он смотрел в направлении Гретхен, как будто увидел ее или пикап. Девушка знала, что незнакомец не мог видеть ее, но ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжить рассматривать его. Он стоял на фоне света в рубке лодки, его слаксы и рубашка колыхались на ветру. Он наклонился к Варине Лебуф, поцеловал ее в щеку и поднялся на самолет.

Двигатели самолета чихнули и заворчали, лопасти пропеллеров послали в темноту миллионы крошечных капель воды, и вскоре машина уже набирала скорость, разбивая волны понтонами, затем резко поднялась и растворилась в темном небе. Гретхен почувствовала, как пересохло во рту, лицо горело, в горле застрял комок.

— Ты в порядке? — спросила Алафер.

— Да, я иногда вроде как отключаюсь на мгновение, как будто у меня в голове короткое замыкание. Смотрю на кого-нибудь и не могу дышать, голова кружится так, что приходится сесть.

— И давно это у тебя?

— С детства.

— Может, ты заметила в бинокль что-то, чего не увидела я?

— Да нет, только того парня со странным лицом. Я как будто встречала его когда-то во сне. Когда вижу парня, подобного ему, скажем, в лифте или в комнате без окон, у меня в голове происходит что-то странное. Я вроде в порядке несколько дней, но потом крышу сносит по полной программе.

— И куда ее сносит?

— Я отправляюсь искать неприятности. У меня плохое прошлое, Алафер. Очень многое мне хотелось бы вырезать из своей жизни. А этот альбинос со шрамами на лице…

— Это просто мужчина, — перебила подругу Алафер, — он сделан из плоти и крови. Не оставляй негодяям места в своей голове.

— Он как Алексис Дюпре. Это люди, сделанные из иного теста, не похожие на всех нас. Ты не знаешь их. И Клет не знает. Я же знаю про них все.

— Откуда?

— Потому что отчасти я такая же, как они.

— Это неправда, — возразила Алафер, — пойдем, лодка направляется к причалу Варины. Посмотрим, что это за парни.

— Я сказала тебе, что хотела бы поговорить с Вариной так, как это сделала бы ты. Как мне себя вести?

— Да никак, Гретхен. Сделай шаг назад от плохих людей, и пусть их поглотят собственные злые демоны. Это худшее, что можно с ними сделать.

— Вот видишь, это никогда не пришло бы мне в голову.

Они сели в пикап и направились вверх по гравийной подъездной дороге, ведущей к дому Джессе и Варины Лебуф. На заливе лоцман катера убрал обороты двигателя, отправив лодку в дрейф по направлению к пристани. Как только корпус лодки глухо ударился об автомобильные шины, висящие на сваях, Варина спрыгнула на причал, а катер развернулся по направлению к югу и резко стартовал, оставляя за собой шлейф белых барашков.

Дождь прекратился, тучи на западе разошлись, обнажив молодой месяц. Гретхен вышла из пикапа и направилась через газон к Варине Лебуф. Трахикарпусы шелестели на ветру, который срывал дождинки с ветвей над их головами.

— Простите за беспокойство, — сказала Гретхен.

— Ты меня вовсе не беспокоишь. Это потому, что сейчас я иду в свой дом. А это означает, что я не буду с тобой говорить, так что побеспокоить меня ты не сможешь.

— Мисс Лебуф, лодка, на которой вы только что побывали, использовалась в похищении, а возможно, и в убийстве, — сказала Гретхен, — на нее затащили девушку по имени Блу Мелтон. Когда ее видели в следующий раз, она была мертвой и запакована в огромный кусок льда.

— Тогда отправляйся в город и доложи властям.

— Я здесь не поэтому. Я хотела попросить вас оставить в покое Клета Персела. У него нет ничего из того, что вы могли бы хотеть, и даже если бы было, он не воспользовался бы этим, чтобы причинить вам вред. Вы понимаете, о чем я?

— Нет, я не знаю, о чем ты говоришь. Ты подтверждаешь, что он вломился в мои апартаменты и в дом моего отца?

— Я говорю, что у нет ничего, что могло бы принести вам вред.

— Милочка, разуй уши и слушай внимательно, ты, глупая маленькая сучка. Если бы мне не нужно было отправляться домой, чтобы заботиться о моем отце, я бы выцарапала тебе глаза. Если честно, мне тебя жаль. Ты выглядишь так, как будто накачалась стероидами, да они попали не в то место. А теперь проваливай отсюда, пока я не надавала тебе по тем двум арбузам, которые ты называешь своей задницей.

Алафер сделала шаг вперед и с размаху залепила Варине звонкую пощечину.

— Кто позволил тебе так с ней разговаривать, ты, лживая шлюха? — крикнула она. — Хочешь еще? Только дай мне повод. Я буду счастлива порвать тебя на куски.

Глаза Варины Лебуф наполнились слезами, ее щека горела алым фонарем. Она попыталась что-то сказать, но губы не слушались, а голос захлебнулся в горле.

— Ты не только лживая тварь, но и пособница преступления, — произнесла Алафер, — кстати, как тебе нравится быть порнозвездой? Интересно, сколько просмотров наберет твое видео на «Ютюбе»?

Лицо Варины стало похожим на воздушный шарик, который вот-вот взорвется. Белки ее глаз покраснели как свекла.

— Если вы заявитесь сюда еще раз, я убью вас, — прошипела она.

— Я же говорила — только дай мне повод, — заявила Алафер и ударила Варину в челюсть с такой силой, что ее голова мотнулась вокруг своей оси, и она подбородком ударилась о собственное плечо.

— Ты сделала… что? — спросил я, поперхнувшись.

— Она нахамила Гретхен, — спокойно ответила Алафер, — она сказала, что ее задница выглядит как два арбуза.

Мы сидели у себя в гостиной. За окном мокрая улица сверкала глазировкой из лужиц желтого цвета, отражающих висящие над ней фонари. Над заливом беззвучно полыхнула ветвистая молния.

— Это была ее драка, а не твоя. Зачем лезть? — спросил я.

— Потому что я сомневаюсь, что у нее когда-либо был настоящий друг или кто-то, кому было бы не наплевать, что с ней произойдет.

— Варина Лебуф может подать на вас заявление в полицию в связи с нанесением телесных повреждений.

— Она не сделает этого.

— И почему?

— Лодка с рыбой-пилой на носу. Она путается с людьми, похитившими и убившими сестренку Ти Джоли.

— У нас нет доказательств.

Я думал, что дочь начнет спорить, но Алафер молчала.

— Дэйв, я поступила глупо. Теперь Варина точно знает, что это Клет забрал карты памяти из ее камер.

— Клет их уничтожил.

— Но она не может быть в этом уверена. А что, если на записи есть кто-то, о ком она предпочла бы умолчать?

— Не беспокойся об этом. Ты сделала все, что могла. Завтра будет завтра, — ответил я.

— Я думаю, что подала Гретхен плохой пример сегодня. Она постоянно говорила мне, что хочет разобраться с Вариной Лебуф так, как это сделала бы я. А я дала Варине по морде.

— Я горжусь тобой.

— Да ну?

— Конечно. Я всегда горжусь тобой, Альф.

— Ты же говорил, что не будешь меня больше так называть.

— Извини.

— Ты можешь звать меня так, как хочешь, — ответила она.

Я не шутил, когда сказал, что Алафер надо было бы работать в правоохранительной отрасли. В начале ее последнего семестра в Стэнфорде профессоры освободили ее от занятий и зачли работу клерком в Девятом окружном суде Сиэтла. Судья, с которым она работала, был известным юристом, в свое время он был назначен на эту должность еще президентом Картером. У Алафер была возможность поработать клерком и в Верховном суде Соединенных Штатов, но ее вечно сующий нос в чужие дела отец не хотел, чтобы она уезжала в Вашингтон. В любом случае ее карьера в департаменте юстиции была практически гарантирована. Вместо этого моя приемная дочь решила вернуться в Новую Иберию и писать романы.

Ее первой книгой стал криминальный роман, действие которого разворачивалось в Портленде, где она училась в колледже. Быть может, благодаря ее преддипломной степени в области криминалистики, она обладала экстраординарным пониманием анормального поведения. Интернетом она также пользовалась так, как мне никогда и не снилось.

Когда она включила свой компьютер во вторник утром, ее новостной уведомитель в «Гугле» направил ей четыре сообщения.

— Дэйв, тебе лучше на это взглянуть, — позвала меня Алафер из своей комнаты.

Новости пришли от небольшой новостной компании с базой на Среднем Западе. Мужчина, которому принадлежал ряд зернохранилищ вдоль железной дороги в Канзасе и Небраске, неожиданно скончался, и оставил своим наследникам эклектичную коллекцию произведений искусства от набросков Пикассо, выполненных во времена Синего периода, до претенциозного барахла, вероятно, купленного зерновым магнатом в авангардных салонах Парижа и Рима. Наследники передали всю коллекцию в дар одному из университетов, включая три картины кисти Модильяни. По крайней мере, так все думали. Но куратор музея искусств университета заявил, что эти полотна не только подделки, но, вероятно, являются частью мошеннической схемы, словно дамоклов меч, висящей над частными коллекционерами последние несколько десятилетий.