Месть валькирий - Дмитрий Емец

Бэтла, никогда не ладившая с Хаарой, хихикнула.

– А она хорошо поставила тебя на место, а, Хаара? – шепнула она.

– Молчи! Не трогай Хаару! Разберись лучше со своим оруженосцем! – велела Бэтле Филомена, валькирия испепеляющего копья, всегдашняя союзница Хаары.

– А вот разбираться ни с кем не надо! Ее паж и в не разобранном виде очень даже ничего! – вступилась за оруженосца Бэтлы Улита.

Довольная Бэтла зарделась. Она и в самом деле не променяла бы своего кругленького, с намечавшимся брюшком пажа на молчаливого, хмурого качка Хаары. Тот только и умел, что бегать и подавать копье, и уж точно не был способен за три четверти часа сварганить вкусный шашлычок.

Хаара, которой не понравилось, что Улита лезет в чужой разговор, протянула руку за копьем, однако, между ней и ведьмой предусмотрительно встал Эссиорх.

– Жестокость и поспешность – это оружие зла. Порой великодушием и терпением можно сделать больше, – сказал он.

Его глаза и глаза Хаары встретились. Секунд пять они, казалось, состязались, а затем валькирия отвела взгляд.

– Хорошо. Ведьмой больше, ведьмой меньше.

Глобально это ничего не решает. Пусть живет пока! Но кто отомстит вот за него?

Она сделала шаг в сторону, и, Улита увидела то, что прежде скрыто было тесным строем валькирий. На асфальте неподвижно лежал юноша. На миг она подумала, что это Мефодий, рванулась к нему и остановилась, поняв, что видит его впервые.

– Кто это?

– Юноша. Кто он – мы не знаем. Предательски убит Мефодием Буслаевым, – сказала Ламина.

Улита опустилась на колени и, осторожно перевернув Багрова, осмотрела его рану.

– Предательски? С чего вы решили? Рана не в спину, а в грудь. Вдобавок он вооружен. Нет, они сражались, и сражались долго. – Улита коснулась руки Багрова, продолжавшей сжимать саблю.

– Клинок можно вложить и в мертвую руку, – сказала Радулга, валькирия со шрамом.

– Да, правда, Улита, почему ты решила, что сражение шло долго? – с интересом спросил Эссиорх.

– Земля истоптана. Кроме того, они сходились грудь с грудью. Это видно последам. Смотрите, с какой яростью они рубились...

– Возможно, так. А возможно, это лишь твое предположение, ведьма. Свидетелей нет! – с ненавистью глядя на Улиту сказала Филомена.

– В самом деле нет? Сомневаюсь! Такого не бывает, чтобы никто ни чего не видел! – сказала Улита.

Она встала, огляделась и вдруг бегом рванула через кустарник. Валькирии переглянулись, пытаясь сообразить, не предлог ли это, чтобы скрыться. Спустя минуту Улита вернулась, волоча за собой пришибленного дядечку в очках. За ним на поводке, придушенно хрипя, тащился французский бульдог.

– Что вы хотите дамочка? Я тут с собачкой гуляю! Он просто задумался под деревом! Он не сделал ничего плохого! – скулил пришибленный.

Ведьме надоело это слушать, и она быстро провела ладонью у него перед глазами. Челюсть у лопухоида отвисла, и он застыл, покачиваясь, глубоко зомбированный. Улита же, мигом утратив к нему интерес, сгребла за ошейник бульдога.

– Только попробуй сказать «гав»! Мигом провалишься в Тартар, чучело пластилиновое! – предупредила она.

– Не надо, я сдаюсь! – прохрипел бульдог человеческим голосом.

– Твое имя!

– Прюфф, младший арендный комиссионер. Разрешение №5.483.243, – обреченно пролаял песик.

– Документы! – потребовала Улита.

Немыслимым образом, изогнув переднюю лапу, пес сунул ее куда-то за ошейник и извлек пергамент с печатью, который и продемонстрировал Улите.

– Что это за чучело в собачьем образе? Какой еще арендный комиссионер? Чем они отличаются от простых? – шепнула Бэтла на ухо Гелате.

– Аренда – это когда эйдос обещают мраку, взамен выторговывая кое-какие привилегии. К таким людям мрак приставляет своих соглядатаев, чтобы они не рыпались, – таким же шепотом пояснила Гелата.

– Рассказывай, что ты видел, Прюфф! И только попробуй сказать «не знаю»! – рявкнула Улита. Бульдог переводил трусливый взгляд с ведьмы на валькирий. На морде у него был написан глубокий, вдумчивый ужас.

– Я разве виноват?.. Я ж на работе... Мы по два часа каждый день гуляем!.. – забормотал он.

– Рассказывай!

– Они... ну это.. говорили сперва долго, а потом стали рубиться. Он, покойник который, ударил наследника по лицу эфесом. Тот зашатался, схватился за голову, точно ослеп. Тут покойник на него кинулся и хотел добить. А потом – я ничего не понял! – клинки столкнулись, меч наследника изогнулся и раз – ужалил в сердце! Тот и повалился как сноп! – хрипло сказал он.

Улита с торжеством взглянула на Хаару.

– Ну что? Убедилась? – спросила она. Валькирия разящего копья брезгливо скривилась.

– Жалящее лезвие, гибкое как змея! Штучки мрака... – сказала она.

– А спрятать в рукояти палец гекатонхейра – это штучки света? Так мило! Буду знать на будущее! – парировала Улита.

Она подозрительно приглядывалась к сабле Багрова – с тех самых пор, как комиссионер упомянул о временной слепоте Мефодия особенно заинтересовала ее почему-то рукоять.

– При чем тут гекатонхейры? – непонимающе спросила Ильга.

– А притом, что фаланга пальца одного из них здесь, – пояснила Улита, осторожно разжимая Багрову ладонь.

Хола, валькирия медного копья, коснулась сабли и брезгливо отдернула руку.

– Ведьма не врет! В рукояти действительно кость гекатонхейра... Как он вообще мог сражаться этим оружием? Он испытывал бы чудовищную боль, едва коснувшись рукояти! – сказала она.

– Если он не некромаг. Это кольцо и браслет что-то мне сильно напоминают, – сказала Ламина, настороженно вглядываясь в перстень на пальце у Багрова.

Улита ощутила, что получила еще одну союзницу. Или во всяком случае, ситуативную союзницу. Валькирии не любят некромагов. Возможно, даже сильнее, чем ненавидят ведьм.

– Но зачем некромаг вообще напал на Буслаева? Разве некромаги и стражи мрака не заодно? – с недоумением спросила Радулга.

– Наверняка тут не обошлось без нашей валькирии одиночки, – язвительно сказала Хаара. – Если где-то происходит очевидная нелепость, стоит лишь хорошо присмотреться, из этой нелепости обязательно будут торчать ее уши.

– Ты, как всегда, спешишь с выводами, Хаара! – примирительно сказала Гелата.

– А кто такие эти гекатонхейры? – тихо спросил у Гелары ее румяный паж.

– Гекантохейры помогли богам-олимпийцам низвергнуть титанов. Титаны, как и гекатонхейры, были творением Геи – богини земли. Без гекатонхейров олимпийцы никогда не взяли бы верх. Низвергнутые титаны прокляли гекатонхейров, своих братьев-изменников, жуткой древней клятвой! – негромко сказала Гелата.

Возможно, Улите и удалось бы оправдать поступок Мефодия в глазах валькирий – не оправдать, так хоть объяснить, – если бы Прюфф вдруг не сделал роковой ошибки. Хитрое существо, видя, что на него никто не бросается, и о нем забыли, решило выцыганить что-нибудь для себя. В конце концов, мелкому духу тьмы редко выпадает шанс так запросто поболтать с валькириями и при этом уцелеть.