К вечности - Елена Асеева

Что и говорить коли ближайшая летопись истории уже самого человечества была извращена. Так к примеру никогда и не существовала континента Дари, не было и катаклизма вызванного падением второго спутника, как и не было самой Луны. Строительство пирамидальных храмов в Африкии, Дравидии и Амэри отнесли к архитектурным строениям древнего народа, каковые степенно растеряв особые, уникальные свои знания и умения растворились в более примитивных человеческих племенах. Не было и знаменательных переселений народов лутичей, къметинцев, из Африкии и тивирцев, ирайцев, из Дравидии к части континента, что назывался когда-то Асия, а после Старый Мир. Не было и перехода людей Яробора Живко обратно в Дравидию. Да и сами религиозные распри внутри Старого Мира выдавались за войны между разными народами.

Словом все было не так как положено…

Все было ложью и вельми какой-то ущербной, и это на фоне полетов в космос, изобретения автомобилей, радио, телефонов. Точно люди, вырвав откуда-то технические достижения, толком не сумели ни повзрослеть, ни поумнеть, а вспять медлительно стали откатываться к тому самому предполагаемому атеистами первобытному уровню в духовном своем развитии.

Может потому я, почасту тоскуя, посылал ту смурь на девочку. Не редко во снах рисуя облик Отца, Кали, братьев, наполняя его далями космоса, где рыхлыми комками весили разноцветные туманности и ярко горели многолучевые звезды. Не редко, когда Вале было уже лет тринадцать я, досадуя на неверные поступки, глупые, ущербные мысли, серчал на нее. И тогда мое негодование отзывалось в ней болью, которую люди называют душевной, одначе, это была физическая боль. Она посылалась мной через недра мозга и вызывала в Валентине чувства убогости, полного самоуничижения, недостойности быть обок меня… стать моей гранью.

— Господь Крушец. Господь Крушец, — шептала в такие моменты ночью надо мной бабка-упырь, намеренно величая меня по имени.

И на малость представлялась в своем образе. Не седой, полноватой женщиной, с округлым лицом, крупными карими, как и у Вали, очами, вздернутым носиком, широким ртом, и блекло-розовыми губами, купно по уголкам испещренными сетью морщинок… Она представлялась в виде существа небольшого росточка с бурой кожей, отекшего или словно опухшего, оттого, что было проглочено. Большущим у упыря выглядел живот, явно короткими, толстыми ноги и руки, да напрочь отсутствовала как таковая шея или волосяной покров. Огромная голова упыря, занимала, кажется, не менее половины туловища, а кожа лоснилась точно залащенная. На таком же круглом, как и голова, лице находились два красных глаза, широкий и несколько плоский нос, где сами ноздри располагались на крыльях, и еще два входных отверстия подле переносицы. Вельми большим смотрелся рот существа, ведь не зря ему приходилось… всосать… сглотнуть саму человеческую плоть, пред тем ее слегка размягчив, а губы, трепещущие своими зигзагообразными, изрезанными краями и вовсе не имели как таковых очертаний.

Упырь всосал бабку Вали на маковке четвертой планеты, стоило только мне вселится в плоть ее внучки. Туда для того ее нарочно доставили. Я, конечно, этого процесса не видел, однако знал, что упырь вклинивался в человеческую плоть своими присосками губами, первоначально вытягивая из нее частично кровь, и одновременно наполняя особым составом, умягчающим костяк. Ну, а там оставалось только сглотнуть. Не надобно, наверно, сказывать, что мозг человека в таком случае погибал самым первым, або приостанавливался ход самой искры, планеты внутри него. Упыря как такового в своем истинном облике я видеть не мог, он, полностью всосав человека, преобразил параметры своей внешности. Тем не менее, обладая особыми, божественными способностями, я, заглядывая в очи бабки, наблюдал прошлое самого упыря… Прошлое, это недолгое развитие, становление на маковке четвертой планеты, в одной из горниц, в обществе еще десятка своих соплеменников.

— Господь Крушец, прошу вас, не изводите плоть, — шептала своим приглушенным голосом бабка-упырь и нежно гладила девочку по темно-русым волосам. — Что вы делаете? Вы сызнова ее мучаете? Давеча она вновь говорила со мной о нежелании жить. Остановите свое на нее воздействие, оставьте в покое. Дайте возможность самой определиться в выборе. Вы же обещали вашему Отцу, Господу Першему, выполнить его указания. Бог Велет и Зиждитель Воитель вам велели о том напомнить.

Я знал, что к девочке приставлен бес, а упырь осуществляет связь с маковкой, с существами приближенными к Богам, посредством собственных способностей, ибо в его кодировке записана передача при помощи ультразвука и звуковых импульсов информации направленно на Расов, в частности ноне на подручных Воителя.

Я слушал упыря…

Слушал…

И единожды смотрел на бабку. Теперь я умел видеть не только очами Валентины, но и своими. И тогда предо мной убирались все преграды, а сам мир показывался более красочным, с насыщенными оттенками цветов, которые человеческий глаз не воспринимает.

И видел я уже токмо посредством своих очей, своего зрения все то, что давало двигательно-поступательное направление деятельности мозга, даруя полноценную, разумную жизнь самому человеку. Видел я те самые планеты, астероиды, спутники, метеориты, аэролиты, сидеролиты, уранолиты. И если первые, те, что я величал планетами, хоть и слабо, но горели, ибо их суть составляло газо-пылевое вещество, оное еще могло сиять. То напоминающие астероиды каменные обломки, ошметки, имеющие обломочные, угловато-сглаженные формы, где поверхность зрелась выщерблено-неровной, с несчетным количеством выемок, углублений, лишь иноредь отливала металлическим отблеском, чаще будучи черна, как сажа. Еще более безжизненными смотрелись спутники, их выщербленные, темные, темно-бурые, темно-голубые аль льдяные поверхности, объектов точно вже давно прекративших свое существование. И вовсе вроде отбросов, останков некогда чего-то цельного, не в понимание цвета, а в понимание сути выглядели каменные, металлические с изорванными, обугленными али рыхлыми формами аэролиты, сидеролиты, уранолиты, метеориты.

Я смотрел на этих людей, чьими отличительными признаками были двуличие, корысть, лживость, жестокость, развратность, зависть, алчность, подлость, похотливость… Кто подменил понятия радости от простоты самой жизни, благостного труда, и продолжение своего рода, на жажду наживы, стремления к роскоши и безразличию… И уставал!

Я уставал!.. утомлялся от этих людей!

Мне становилось сложным на них смотреть, находится обок них, слышать их пустые, ничтожные разговоры, в коих редкостью стало услышать, что-то занимательное, увидеть неповторимое, пронаблюдать удивительное.