К вечности - Елена Асеева

— Ом! Господь Крушец прошу вас только, будьте умничкой. Я вас очень люблю. Вмале надеюсь увидеть вас в моем тереме на Пеколе.

Яробор Живко умер рано утром.

Последнее, что он увидел, открыв глаза, белый свод своей спальни, украшенный лепниной, а засим глубоко вздохнув, сим дуновением остановил биение собственного сердца. В этот раз я не стал оборачиваться в искру. Я просто нарастил собственное сияние, и, разорвав надвое черепную коробку, покинул голову плоти. Уж слишком я был расстроен и тем, что Отца увезли, и тем, что ослабла Кали и, безусловно, тем, что предстояла столь долгая разлука с моими сродниками.

Глава двадцать третья

Я выполнил все, о чем меня просил Отец. С рождением не тянул, выбрал здоровую, крепкую плоть. Ей-ей, не сумел отказать себе в достойном мозге, и, конечно, с искрой. В недрах пористого вещества густо розового цвета испещренного многочисленными разветвленными сосудами, сияла рдяно-золотая искра, с тончайшими, платиновыми четырьмя лучиками, имеющими несколько зеленоватые острия. Вероятно, не надобно повторяться, что я вселился в уже достаточно взрослую плоть. Девочке было почти два года по земным меркам, а ее искра вже набухала, воочью жаждая отпочковаться. Впрочем, ноне у меня был столь большой рот, не впадинка, понеже я мигом ее проглотил. В этот раз я действовал столь мягко, точнее будет сказать опытней, степенней, что и сама плоть, и бывшие подле нее люди не приметили моего появления внутри черепной коробки.

Намотавшись вкруг мозга, я, как и положено, отключился, абы отдохнуть. И, одновременно, дать возможность плоти набраться сил, набраться лет, разума. Я подключался к ней не часто, еще и потому что знал, вскоре мне понадобятся все мои силы, и посему берег их.

В целом я, конечно, был не доволен и самой плотью, обладающей в меру своего личностного создания, заниженной самооценкой, и обществом в котором она жила, и ее родителями. Прощупывая родителей перед вселением в ребенка, я, безусловно, определил, что в их голове, ход мозгу даровали планеты. Те самые блекло-голубые, мрачно-красные, молочно-серебристые, бурые, не столько потухшие, сколько насыщенные иной составной газо-пылевого вещества, с поверхностями изъеденными рытвинами, вспученностями, бороздами, выемками. Обок которых кружили по коло только спутники, астероиды, аэролиты, сидеролиты, уранолиты, метеориты и вовсе обломочных форм, угловато-сглаженных с множеством углублений, отливающих металлическим отблеском, черные аль льдяные, словом выщербленные куски.

Отец девочки был потомком второй моей плоти Есиславы, а мать, очевидно, паболдырем, ведь не зря в их дочери жила искра Асила.

Впрочем, ноне я мог вселиться в кого угодно. Не только в потомков Владелины, Есиславы, но даже и Яробора, ибо обладал на то особыми способностями. Так, что зря выходит когда-то супруге Яробора Живко, Айсулу, не восстановили детородный орган и лишили их обоих возможности иметь дальнейшее потомство, предполагая, что мутность крови в общем дарует слабое здоровье последующим поколениям. Теперь я мог выбирать не только плоть, но и близкородственность. Более того замечу, я мог появиться и в ином любом человеческом роду, не важно, был ли это белый, черный, желтый али красный.

Для меня теперь не имелось преград! Абы я был юным Родителем!

Просто я не хотел, чтобы меня потеряли братья, Велет и Воитель, дотоль находящие на маковке четвертой планеты, оную человечество днесь величало Марс. Не желал как-то их тревожить и волновать, посему и родился в этой линии отпрысков, оно как ее вели создания ближайшие Богам.

Девочку звали Валентина. А сами родители Вали были атеистами, людьми отрицающими существование Бога. Вельми занимательно, ибо естество их дочери составлял Зиждитель, Господь, а плоть вскоре должна была стать основой божественного костяка.

Мне они не нравились.

Это были люди, которые, похоже, не могли, не умели и, очевидно, не хотели ладить друг с другом. Они бесконечно бранились, выясняли отношения меж собой при этом, не больно считаясь с собственным ребенком, не выбирая слов, оными один одного потчевали. Их постоянные передряги могли лишить разума любого, не только собственного отпрыска.

Самым огорчительным являлось то, что мои братья проявляли невмешательство, которое обязан был соблюдать и я. И честно сказать, коли бы не бабушка девочки, вернее упырь, каковой втянул в себя сущность человека, не ведаю, как долго я те самые конфликты смог выносить.

Мне же не только желалось повлиять на скандальное сумасбродство родителей Вали, хотелось поправить и саму девочку. Ее мысли, чувства, ощущения. Почасту желалось подсказать, что-либо во время обучения в школе, направить по особому духовному пути, в поисках истины и знаний. Но я помнил наставления своего Отца, выступать ноне, как Бог не изводить, не томить тоской и смурью, вспять успокаивать, поддерживать. Словом быть уже Богом, оный может предоставить право плоти, человеку идти своим путем, ошибаясь, падая и вновь подымаясь, абы найти собственное духовное начало и смысл жизни.

И если поначалу, впервые лет десять-тринадцать моего нахождения в плоти, я крепился. То погодя, когда началось сие самое духовное, самостоятельное становление личности Вали, справлялся с собственными желаниями с трудом. И также с трудом, выслушивал знания об устроение общества, рождения Солнечной системы, планеты в общем, и в частном, человека.

Вельми тягостно мне давалось понимание людей, каковые достигнув определенного развития в технике, науке, познании законов природы, что отразилось в создании устройств, машин, технологий во всех аспектах деятельности, как-то однобоко мыслили о творение такого уникального механизма Всевышнего, как человек. Предполагая, что неким эволюционным путем… путем случайностей и совпадений возник не только сам человек, но и все то невообразимое многообразие растений, животных, птиц, рыб вкруг него. Пытаясь понять, объяснить окружающий мир (толковалось в научных теориях развития природы) первобытный человек не только сам по себе заговорил, научился мастерству, ремеслам, наделил предметы и явления определенными свойствами. Он еще и сам воссоздал Бога, как личность к которой становилось возможным обратиться за помощью и советом, каковую можно было уговорить, задобрить али отпугнуть.

Общество, в коем ноне жила Валентина, было двояко разделенным, уж право молвить, не ведаю, что лучше. Обобщенно, одна его часть, и, это явственно большая, слыла атеистами, а другая верила в бога Ашеру. Того самого бога, оный когда-то возведенный на религиозный пьедестал потомками Есиславы пришедшими из Африкии и потомками Владелины возвернувшимися с Дравидии поменяли и сами верования, и имена истинных своих прародителей Богов Небо и Дажбы. Сейчас почитай не упоминались имена сих Зиждителей, не ведали современные люди и о Першем, Асиле, моих братьях. Время, подобно морской волне выкатившись на песчаный берег, смыло не только величания истинных Творцов, оно искоренило и имена тех, кто в свое время учил, лечил и воспитывал человечество. Таких созданий, как пестунов людей духов; учителей: гомозулей, белоглазых альвов, гипоцентавров. По большей частью имена этих великих племен сохранились всего-навсе в сказах, мифах, а события связанные с ними превратились в вымышленные, чудесные, фантастические случаи.