Край неба - Марк Дж. Грегсон

делает паузу. – Такого на моей памяти еще не было. Я всерьез подумываю не присуждать вашей команде ни единого очка.

– Но, мастер…

– ДОВОЛЬНО!

Я захлопываю рот. Проклятье. Проклятье. Проклятье.

– Мастер, если вы не засчитаете нам эти убийства, я потеряю команду. Они и так уже на пределе…

– Нет, команду ты потеряешь потому, что кое-кто еще лучше подходит для лидерства.

Эдак переубедить ее не получится. Надо бы зайти с другого угла.

– Мастер, обещаю: если вы зачтете нам эти убийства, я выиграю Состязание. Побью ваш рекорд. Все туши потом можно будет забрать.

Молчание.

– После вас я первым сумел в одиночку завалить горгантавна, – говорю. – Первым уничтожил целую стаю в один заход, с командой новичков. Вы же знаете, что я способный. И что я лучше гожусь в капитаны. А мне известно, почему вы так во мне заинтересованы. Почему обратились ко мне тогда в Академии. Вы думаете уйти в отставку и подыскиваете преемника.

Снова молчание. Я опускаю взгляд на дрожащие руки, на запонку-коммуникатор.

– Кому пришла в голову мысль обвалить шахту? – спрашивает наконец мастер Коко.

– Громиле.

– Ну еще бы. – Она устало вздыхает. – Он когда-нибудь вырастет и перестанет лихачить?

– Вряд ли.

Мастер опять вздыхает, на этот раз легче. У меня появляется надежда… Однако мастер снова молчит, и длится эта пауза слишком долго. Я встаю, принимаюсь расхаживать по каюте. Пытаюсь придумать, как еще убедить ее. И только открываю рот, как из коммуникатора раздается ее голос:

– Хорошо, Конрад, если оставишь эти варварские замашки, я засчитаю вам последние убийства. Вот только заваленные в пещеры головы пойдут по половине очка. Теперь слушай внимательно, сынок: потеряете еще хоть одну добычу, я и эти баллы у вас отниму. Понятно?

– Понятно.

– Тогда поздравляю. – Меня охватывает сильное облегчение, я снова могу дышать. – Проверь зачетную таблицу. Продолжай в том же духе и, может быть, победишь. Удачи.

Таблица зачета, висящая над моим столом, вспыхивает сперва серебристым светом, потом синим. Лидер сменился:

ГЛАДИАН – 4

КАЛАМУС – 3

СПИКУЛ – 2

ОРНАТУС – 1,5

ТЕЛЕМ – 1

МУКРОН – 1

КВИРИС – 1

СИКА – 1

КИПЛЕЙ – 0,5

ПИЛЛУМ – 0

САГГИТАН – 0

ЛАМИНАН – 0

ЯКУЛУМ – 0

АРМУМ

СКАЛЬПРУМ

КУТЛ

Мы побеждаем. Наконец возглавили список лидеров этой чертовой игры. Однако времени почивать на лаврах нет. Нужно устранить раскол в команде.

Глава 31

Когда-то я верил, что мне для лидерства хватит собственных действий. Но, увидев, как члены команды настроились друг против друга, понял, что нужно делать больше. С ними надо говорить.

И вот, разослав по всему кораблю сообщение через коммуникатор, я жду на камбузе. Позади меня несколько кораблей ветеранов чертят в темном небе прожекторами, разбирают завал в шахте Найтвинда. Они работают быстро – тушу третьего класса, которую мы оставили у Гринспелла, уже отбуксировали.

Приходит моя команда. Они сонные и недовольные, но, невзирая на поздний час, форму надели все. Хороший знак. Друг с другом, может, и цапаются, зато меня уважают.

Я сижу за столом, выставив перед собой несколько банок консервированных истримских тортиков и бутылку холмстэдского сиропа. И пока члены команды прибывают, я вытряхиваю один слоеный тортик на блюдечко и поливаю его желтую корочку черным блестящим сиропом. Китон смотрит на угощение голодными глазами.

Родерик присаживается напротив. Громила же обходит его стороной и встает у дальней стены, скрестив руки на груди. Холод между этими двумя выстуживает воздух в комнате.

– Мы выигрываем, – говорю я, подвинув десерт Родерику и открывая второй. – Мастер Коко посчитала, что туши можно откопать и извлечь из шахты, но из-за трудностей, связанных с этим, за три особи, которые остались под завалами, она дает всего по половине очка.

Китон чуть облегченно вздыхает, ведь это был один из сомнительных моментов в плане Громилы. Она опускается на скамью и сдержанно улыбается, а я двигаю ей второй тортик.

– Рад бы сказать, что я один такой молодец, – продолжаю, – но сегодняшнее стало возможным только благодаря Громиле. Лишь он мог потребовать от Китон придумать, как осуществить этот безумный план. Лишь он мог потребовать, чтобы мы обрушили на горгантавнов пещеру.

Родерик перестает жевать и таращится на меня.

– Да, Громила сломал мне ребро, – уступаю, приглашающе двигая тортик к свободному месту. – И да, он лишил меня шанса на победу в турнире Академии, но я даже благодарен ему.

Родерик моргает, сбитый с толку.

Я движением головы указываю Громиле на сладкое.

– Если бы не он, мы бы с вами сейчас тут не собрались. После изгнания с Вершины друзья от меня отвернулись, а заводить новых было… сложно. Зато сейчас меня окружает больше надежных людей, чем когда-либо. И, что самое странное, я объединился с тем, кто с детства готовился бросить мне вызов на Холмстэде. Мало кого я уважаю так же, как его.

Громила выглядит потрясенным.

– Сейчас я расскажу вам нечто, о чем никому больше не говорил, – продолжаю, открыв еще один тортик. – У меня есть сестра, Элла, которую дядя забрал к себе. Мы с ней не виделись вот уже шесть лет. Каждое утро, просыпаясь, я вспоминаю ее лицо. Всякий раз, оставшись наедине с собой, гадаю, как она там и как сильно отравил ее разум дядя. Однако если мы победим, я снова смогу быть с ней. И, возможно, смогу исполнить все данные ей обещания, которые нарушил.

Некоторое время мы все молчим, и я успеваю испугаться, что позволил себе излишнюю искренность. Возможно, стоило и дальше скрывать то, какой я, потому что три места рядом с тортиками по-прежнему пусты. Однако затем Громила – кто бы мог подумать! – присоединяется к нам. В его глазах – спокойствие.

И, начав говорить, он смотрит на тортик. Взгляда не поднимает. Словно разум его покинул тело и витает где-то вдалеке.

– Семья изгнала меня за проигрыш в дуэли. – Взяв вилку, он ковыряет ею десерт. – Я хотел завоевать прощение и ни перед чем не остановился бы на Состязании, лишь бы меня взяли обратно.

Как ни странно, у него дрожит губа, дыхание становится прерывистым. Я понимаю, какую боль он сейчас испытывает: он брошен своими. Однако страдания Громилы многократно сильнее моих, ведь семья винит его в своих бедах.

Громила пристыженно опускает голову:

– Из-за моих ошибок погибла Пэйшенс, чуть не погибла Китон. За это я прошу прощения.

Снова повисает тишина,