Цветок асфоделя - Шион Недзуми

Джеймс и Сириус кивнули, наморщив лбы.

Гарри покачала головой и постучалась в дверь кабинете Флитвика. Этот урок обязан пойти им на пользу.

— Профессор Певерелл, вам не кажется, что урок, который вы преподали мальчикам Поттеру и Блэку слишком… жесток. Все же они всего лишь дети, и это была детская шалость.

В кабинете директора светло, переговаривались негромко портреты прежних директоров, жужжали волшебные приборы на чайном столике, хрупкие, серебряные. Пахло лимоном и совсем немного — Фоуксом, его огнем.

— Директор, планы всех моих лекций, как теоретическая, так и практическая часть, одобрены Попечительским советом и вами лично.

— Я не об этом говорю, — досадливо поморщился директор Дамблдор, глаза его недовольно сверкнули. — А о том, что вы сказали мальчикам, будто мистер Снейп умер.

— Это они вам изложили события таким образом?

Гарри не сомневалась, что отец и крестный просто не могли такого сделать. Слишком стыдно, слишком свежо еще воспоминание о тех днях, когда они считали себя убийцами и вздрагивали от каждого шороха, провожали взглядом каждую сову, боясь, что это к ним из Аврората или еще откуда-нибудь.

Посовещавшись, они с Минервой решили не писать в этот раз леди Вальбурге и Карлусу Поттеру. О чем и сообщили студентам, те вежливо поблагодарили, однако преподаватели видели, что они счастливы.

Сами же женщины считали, что лекции и возможные дополнительные наказания только сведут на нет весь воспитательный эффект, заставят детей обозлиться и объявить войну всему свету.

— Нет, профессор, но….

— Тогда не понимаю, с чего вы взяли, что это я им что-то сказала, — пожала плечами Гарри, невежливо перебив Дамблдора. Однако у нее не было ни малейшего желания выпутываться из словесных сетей. Дети уже отправились на каникулы, у нее тоже имелись собственные планы. В которые удачно вписывались Лили и Северус. — Мистер Снейп был отправлен в больничное крыло, опасаясь повторения асфиксии от нервного расстройства и стресса, мадам Помфри отгородила его ото всех посетителей, кроме мисс Эванс, — этот момент они тоже обговорили с Поппи. Медиковедьма была настолько удовлетворена наказанием, что согласилась, не раздумывая, поддержать легенду коллеги. Все же она жутко перепугалась за Северуса, боялась, что может опоздать. — Поэтому я не удивлена, что поползли слухи о его якобы смерти. Сами понимаете, на что порой способна фантазия юных волшебников.

Директор уже не выглядел таким уверенным, поэтому кивнул, соглашаясь с доводами своего преподавателя.

— Я слышал, вы согласились присмотреть за девочкой с Гриффиндора?

— Да, Минерва попросила об одолжении. У нее неотложные дела на время каникул.

— Отлично! Надеюсь, это поможет укрепить дружбу между факультетами, — кивнул директор. Затем встревожился: — Вы совсем не пьете чай, профессор. Вам не нравится этот сорт?

— О, нет-нет, не переживайте, директор Дамблдор, — беззаботно улыбнулась женщина. — Я не голодна, недавно попила чай в свои покоях. А сейчас просто грею руки — старая привычка, от которой так сложно отказаться.

— Понимаю, понимаю, с возрастом у людей появляется множество привычек. Кстати, вы кажется, тоже хотели о чем-то поговорить со мной?

Гарри сделала вид, что припоминает, затем облегченно кивнула. Вспомнила!

— Да, хотела попросить разрешения взять доверенных мне студентов — мистера Снейпа и мисс Эванс — на рождественскую театральную постановку в Косой аллее. У нас с друзьями есть такая традиция, мы встречаемся перед праздником и вместе ходим в театр, не хотелось бы ее нарушать.

— С вами будет, наверное, семейство Блэк? Или Малфой?

И вроде бы добродушный тон, но ответь она сейчас утвердительно, и директор откажет. Поэтому Гарри не стала скрывать правду.

— Нет, со мной будет только Гиппократ Сметвик, он главный целитель отделения недугов от проклятий в Мунго. Обычно мы ходим в театр, затем на каток. Все в пределах волшебного квартала, разумеется. Уверена, детям будет интересно посмотреть на магический мир изнутри.

— Думаю, вы правы. Хорошо, профессор Певерелл, можете взять студентов на один день.

Он явно хочет подойти к какому-то вопросу, но никак не может. Что-то беспокоит старого волшебника. Гарри на всякий случай укрепила ментальные щиты, активировала артефакт на полную мощность. Сохранность собственных секретов — первое, о чем беспокоится каждый волшебник.

— Кстати, к вопросу о мистере Поттере и мистере Блэке, — неожиданно вспомнил директор. Гарри нахмурилась. С чего бы он снова вернулся к ребятам? — Я слышал, вы отняли некий артефакт у мистера Поттера.

— Не отняла, директор, — мягко поправила волшебница, поморщившись от формулировки. — Это обычная Мантия-невидимка. С ее помощью мистер Поттер хотел прогуляться ночью по школе. Какой мальчишка откажется от возможности разведать все секреты древнего замка великих волшебников? Я забрала ее, так как считаю, что ночью дети должны спать. Уже написала его отцу, Карлус Поттер разрешил мне оставить Мантию у себя до конца года. Я передам ее с Джеймсом перед самым отъездом. Мистер Поттер-старший признал мои действия логичными и правильными.

— Все-таки, думаю, не стоит хранить ценную вещь в своем кабинете, профессор. Могу предложить сейф в директорских покоях, он намного прочнее. Я лично его зачаровывал.

— Ну что вы, какая ценность! — засмеялась Гарри. — Согласна, Мантии-невидимки не продаются на каждом углу, и тем не менее, это обычная Мантия, каких сотни по всей Англии. А теперь, если не возражаете, директор Дамблдор, я уже пойду. Проверю, чем там занимаются мои студенты. Мисс Эванс и мистер Снейп хотели посетить библиотеку, но кто знает….

— Конечно-конечно, идите, не стану вас задерживать. И, профессор, — мужчина сделал паузу, привлекая внимание. Гарри стояла уже у двери, взялась за ручку. — Оповестите о дне, когда планируете забрать студентов на целый день, чтобы я мог предупредить остальных преподавателей.

— Разумеется, директор, — кивнула Гарри и вышла.

Надо обновить защиту на покоях декана, добавив чего-нибудь откровенно мерзопакостного. Что-то у нее плохое предчувствие. Слишком уж откровенно пытался заполучить в свои руки Мантию-невидимку директор. Конечно, для непосвященного, предложение Дамблдора выглядело логичным, даже очень. Сейфы декана и директора, величайшего волшебника столетия, не сравнятся по безопасности.

Первым слоем легли стандартные Запирающие чары, во втором уже оказались личные модификации Певерелл. Было бы странно и подозрительно, если бы Мастер Артефакторики не имел никаких наработок в заклинаниях и не пользовался ими в повседневной жизни. А уже в третий слой, почти в саму дверь, Гарри вплела парочку проклятий. Незаметных, но темных, очень темных. Конечно, до крестражей Тома они не дотянут, повредить здоровью сильно не сумеют, но постоянную головную боль, резь в желудке и страшные ночные кошмары обеспечат. Толстые стены подземелий погасили темномагическую вспышку. Еще и поэтому Салазар в качестве дома для факультета выбрал нижние этажи — засечь темные заклинания здесь крайне тяжело. Если только не призывать демонов и не поднимать армию мертвых, чем профессор Певерелл не планировала заниматься в ближайшее время. Саму Мантию Гарри переправила в особняк, защита защитой, но Дамблдор директор, хозяин в Хогвартсе. Дома, как говорится, и стены помогают.

В какой момент она стала опасаться директора, Гарри не могла сказать наверняка. Лишь помнила собственное бессилие перед Омутом памяти с воспоминаниями Северуса Снейпа, того самого Северуса Снейпа, маленького мальчишки с первого курса, с трогательно торчащей на макушке прядкой волос. Бессилие и злость. К Дамблдору, к проклятому Министерству, к миру, ко всем, кто так легко сдался. И кто расписал ее жизнь по строчкам. Бессилие, потому что ничего нельзя изменить и переиграть, а нужно идти до конца. В тот момент она ненавидела Дамблдора, и эта ненависть яркой вспышкой кометы, промчавшейся по ночному небу, осветила ее разум. Но на вокзале она перегорела, опустила руки и даже не смогла ударить. Потому что всю жизнь сражалась против Тома, привыкла сражаться. И собственная жизнь уже не казалась большой ценой за то, чтобы эта тварь навсегда покинула мир.

Все так, как и хотел Дамблдор. Она пошла по собственной воле на смерть, легко и непринужденно, не задумываясь даже о том, что ей всего семнадцать лет.

Когда она все же выжила, похоронила и помянула всех, кто погиб, не стала разбираться, задавать вопросы о прошлом. Копаться в грязном белье? Да ни за что! У нее на руках был Тедди и почти сломленная Андромеда, заболевшая от нервных переживаний. Два рода, которым требовалась твердая рука. Аттестат об окончании Хогвартса, приглашение в Министерство. И пустая голова, свободная от каких-либо знаний.