И на щите Давидовом начертано «Моссад» - Юрий Певзнер

Роге, которую отделял от Йемена узкий Баб-эль-Мандебский пролив, заключалась в наблюдении за морскими перевозками в стратегически важном регионе Африканского Рога — здесь перевозились грузы и для прибрежных, и для соседних арабских стран. Французские власти смотрели сквозь пальцы на шпионаж, которым занималась мясная компания. И вот в 1956 году Ашер был вызван для получения нового задания. Полученная им радиограмма оказалась как бы сигналом о том, что французско-израильские отношения продолжают углубляться.

По прибытии в Тель-Авив Бен-Натана отвезли прямо в министерство обороны, где генеральный директор министерства Шимон Перес сказал: «"Старик" хочет, чтобы ты немедленно отправился в Париж, возобновил свои контакты, оставшиеся со времен политического департамента, и стал специальным представителем министерства обороны по всей Европе. И лучше не задавай сейчас много вопросов. Вскоре все прояснится».

«Красавчик Артур» вместе с заместителем генерала Харка-би, Ювалом Нееманом, назначенным резидентом в Париже, повели активные переговоры. И вот 21 сентября 1956 г. на вилле к югу от Парижа было заключено соглашение между Шимоном Пересом и министром обороны Франции, социалистом Бурже-Манори, который планировал войну с Египтом. Через месяц, 29 октября 1956 г., в бой вступили израильские парашютисты, а сухопутные войска начали движение по Синаю в сторону Суэцкого канала. Израиль и его партнеры также распространяли дезинформацию: за несколько дней до вторжения на Синай израильские спецслужбы распустили слух, что Израиль готовится провести карательную акцию в отношении Иордании, откуда совершали налеты на Израиль палестинские партизаны. Дезинформация была поддержана и в ЦРУ: Энглтон прямо заявил, что все слухи о возможном нападении на Египет лишены оснований.

За четыре дня израильская армия оккупировала весь Синай. Целью операции считалось поражение египетской армии, деблокада порта Эйлат и прекращение налетов палестинских диверсантов с территории сектора Газа. Когда бои шли уже в нескольких милях от Суэцкого канала, в соответствии с разработанным в Севре планом Франция и Великобритания предъявили Египту и Израилю ультиматум с требованием остановить движение войск. Как и было предусмотрено планом, Израиль согласился, но Египет отверг ультиматум. 5 ноября англичане и французы использовали это как предлог для высадки воздушного десанта и захвата стратегической коммуникации. Но дальше события пошли не по Севрскому сценарию. Не только «пронасеровски» настроенная Москва, а и Соединенные Штаты выразили полное пренебрежение успехом Израиля на Синае; совместными действиями США и СССР заставили трех агрессоров отступить, — раз и навсегда доказав, что Англия и Франция утратили право даже на свой старый титул «великих держав».

Возможно, это и было главной, стратегической целью весьма резких дипломатических демаршей.

Израиль уже в ноябре начал отступление и в марте 1957 года оставил последние захваченные им анклавы: Шарм-аш-Шейх и сектор Газа. Престижу Израиля как прогрессивного и миролюбивого государства социалистической ориентации был нанесен огромный ущерб. Мировое сообщество пришло к выводу, что Израиль стал участником неумного империалистического заговора. Но израильтяне совершенно четко осознавали, что делали. Они стали участником трехстороннего суэцкого заговора прежде всего из-за стремления приобрести ядерное оружие. От имени французского правительства министр обороны Бурже-Манори предложил Израилю «пряник» в виде атомного реактора. Впервые в истории (будем надеяться, что и в последний раз) одно государство согласилось поставить другому ядерный реактор, не ставя никаких условий безопасности и не требуя инспекций.

С точки зрения авторитета страны результат Синайской кампании 1956 года оказался нулевым, если не отрицательным, но была достигнута важная стратегическая цель, которую ставил израильский премьер, — создан прочный военный союз с Францией, который стали называть «мостом через Средиземное море». По этому мосту в Израиль пришло почти все, что нужно было для создания ядерного оружия. Так что, в долгосрочном стратегическом, равно как в узко-военном плане Израилем синайская операция была осуществлена блестяще, хотя в ближнем политическом плане это была катастрофа. Катастрофа, от которой выиграли планы Израиля на приобретение реактора: это было тайное условие, за которое Перес и Бен-Гурион пошли на вовлечение страны в войну.

Но практическое осуществление поставки реактора потребовало отчаянных усилий и Переса, и разведчиков, предельной настойчивости и быстроты решений и действий: к осени 1957 года сама Четвертая Республика была на грани коллапса. Однако Бурже-Манори, который стал последним премьер-министром Четвертой Республики, был преисполнен решимости выполнить свое обещание. В последний день своего пребывания у власти, за несколько часов до вынесения Национальным собранием вотума недоверия, он удовлетворил просьбу Израиля: он и министр иностранных дел Франции Пиню подписали 3 октября два совершенно секретных документа с Пересом и Бен-Натаном. Это были политический пакт о сотрудничестве в научной сфере и техническое соглашение о поставке в Израиль атомного реактора мощностью 24 мегаватта вместе с персоналом и необходимой технической документацией.

Во всем, что касалось «ядерной сферы», были приняты беспрецедентные даже для склонного к засекречиванию всего и вся Израиля. Это считалось самым важным секретом еврейского государства. Но секретность не исключала знания и осведомленности политического руководства, а в нем наблюдалась, мягко говоря, далеко не однозначная реакция на этот «успех». Семь из восьми членов Комиссии по ядерной энергии Израиля в конце 1957 года в знак протеста подали в отставку. Они заявили, что израильские ядерные исследования приняли слишком явный военный характер и создали Комитет за «деатомизацию» ближневосточного конфликта. Правда, режим секретности был таким жестким, что этот конфликт никогда не — вышел наружу, но со всей определенностью можно считать, что давнее противостояние в политических кругах и в общественности продолжается и по сей день; возможно, что оно нашло отражение в самом громком «атомном» скандале Израиля, «деле Вануну», о котором будет рассказано позже. А тогда, в 1957 году, Перес, понимавший, что знание есть сила, старался не допускать в эту сферу посторонних. Это был его любимый проект. В порядке практических мер он, вопреки ожиданиям, не стал обращаться к разведсообществу Израиля за помощью в обеспечении безопасности ядерной программы, а создал специальную службу.

До сих пор ответственность за добывание за рубежом научной и технологической информации лежала на «Амане» и «Моссаде». Перес, однако, в 1957 году создал независимую секретную службу, во главе которой он поставил Биньямина Бламберга, бывшего офицера «Хаганы». После окончания войны 1948–1949 годов Бламберг служил в «Шин Бете» и в должности старшего офицера стал одним из руководителей службы собственной безопасности министерства обороны. В обязанности Биньямина Бламберга входило поддержание режима безопасности в министерстве обороны и на предприятиях, выполнявших оборонные заказы. Большой новый реактор был не чем иным, как оборонным объектом, а Бламберг — как раз тем человеком, который мог гарантировать, что работы на нем будут проходить в обстановке секретности и персонал будет отвечать требованиям надежности. Шимон Перес не ошибся в