Сладкозвучный серебряный блюз. Золотые сердца с червоточинкой - Глен Кук

Большой Босс согласился на встречу. Через час после захода солнца я уже помогал тащить в гору гроб на встречу, которая, по моему мнению, не должна была вызывать опасений.

Король преступного мира считался человеком слова. Если он обещал Морли безопасность, то свое обещание выполнит. Вообще-то я не понимал, почему он согласился на встречу. Видимо, ненависть к Валентину перевесила его здравый смысл.

Морли Дотс был крутым, независимым, хитроумным и неуправляемым парнем, постоянно испытывающим нужду в деньгах. А в Танфере нашлась бы по крайней мере дюжина людей, готовых заплатить любую сумму за голову Большого Босса.

Морли и Дожанго шли впереди, а я с Плоскомордым сзади, чтобы на нас приходилась большая часть ноши.

Мы аккуратно поставили свой груз на землю. Морли встал рядом с гробом. Остальные отошли на десять шагов назад и расположились так, чтобы их руки были ясно видны.

От большого осокоря напротив нас отделилась тень и подошла к гробу.

– Он там?

– Да.

– Откройте.

Морли осторожно, стоя со стороны ног, приподнял крышку.

– Похоже, что он. Трудно сказать при таком освещении.

Морли с шумом захлопнул крышку.

– Что ж, тащите факел. – И, сильно пнув гроб ногой, добавил: – Парень никуда не убежит.

Подручный удалился. Я надеялся, что мы с Плоскомордым отошли достаточно далеко и нас не узнают. Мне становилось не по себе, одолевали нехорошие предчувствия.

Из-за деревьев донеслись обрывки разговора. Затем кто-то высек огонь. Вспыхнул факел.

– Давай-ка сваливать отсюда, Гаррет, – сказал Плоскомордый и начал пятиться.

Я заметил, что Дожанго уже успел смыться. Морли постепенно отдалялся от гроба. Я двинулся вслед за Плоскомордым и укрылся за густым кустарником. Тарп уходил, не замедляя шага. Морли уже находился в пяти футах от гроба и двигался в мою сторону.

Король преступного мира с тремя подручными вышел вперед.

– Откройте! – скомандовал Большой Босс.

Один из его парней исполнил приказ.

– Боже, какая жуть! – сказал второй.

– Что вы сотворили с ним, Дотс? – поинтересовался их шеф.

– Ничего, – ответил Морли. – Он все сотворил сам.

– Хорошо. – Большой Босс кинул Морли мешок, в котором что-то зазвенело. Так звенит золото. – Мы в расчете, Дотс.

Затем ему оставалось одно – нагнуться поближе к телу.

– Вы правы, – пробормотал Морли. – Вы абсолютно правы.

Белая, как кость, рука взметнулась вверх. Острые когти замкнулись на незащищенном горле. В открывшейся пасти блеснули клыки, от запаха крови чудовище обезумело, у него было одно желание – удовлетворить свой безмерный голод.

Телохранители приступили к своим обязанностям.

Я обратился в бегство.

Морли обогнал меня прежде, чем я успел пробежать сотню ярдов. Он страшно веселился, что разозлило меня еще больше.

Я начал орать на него, и дело кончилось бы дракой, если бы Плоскомордый не выступил в мою поддержку.

Утром распространился слух, что найден вампир в окружении четырех мертвых людей. Чудовище питалось. Оно нажралось так, что даже не могло защищаться, когда появилась городская стража. Солдаты разрубили вампира на куски, которые тут же сожгли вместе с гробом. Жертвы тоже были брошены в огонь, чтобы предупредить возможное распространение заразы.

Мы остались в стороне. Однако это не изменило моего отношения к поступку Морли.

Тем временем…

57

Тем временем я доставил женщин в обиталище Тейтов. Три дамы составляли самый прекрасный комплект, какой мне доводилось видеть. Жаль, что каждая из них обладала невидимыми дефектами. Однако я решил не прерывать знакомства с Тинни, несмотря на все ее недостатки.

«Тейты подворотные» или, по правде говоря (как сказал бы Дожанго), «привратные». Короче, не меньше пятнадцати Тейтов толпилось у калитки. Среди них был и сам патриарх рода. Редко приходится видеть столько поцелуев, объятий и дружеских похлопываний по спинам.

– Я потрясен, рыженькая, – сказал я, улучив момент, когда в эмоциональном урагане наступило затишье. – Эти парни просто счастливы снова увидеть тебя.

Тинни досталось две трети восторгов, но и на долю Розы пришлось немало.

Только старик хранил надменное спокойствие. Когда буря восторгов пошла на убыль, он протолкался через толпу родственников ко мне и спросил:

– Где она, мистер Гаррет?

– В фургоне.

Он заглянул внутрь, но не увидел ничего, кроме ящика.

– Вы поместили ее в гроб?!

– Вы что, совсем не слушали меня вчера вечером? В ее состоянии она не может самостоятельно передвигаться.

– Хорошо, хорошо.

Передо мной оказался взволнованный и нерешительный крошечный человечек.

– Перестаньте трястись, папуля. Все пойдет как надо, и вы прекрасно справитесь. Соберитесь с силами, и займемся делом. Вы приготовили для нее помещение?

– Да.

Теперь передо мной стояла, заламывая руки, моя престарелая тетка. Кейен оказалась важной нитью, связывающей старика с покойным сыном.

Если трезво смотреть на вещи, то Розе можно было только посочувствовать. Посочувствовать ребенку, возвращение которого старик даже не удосужился поприветствовать. Может быть, девочка надеялась, что, если она получит много денег, папа соизволит ее заметить.

– Не стройте иллюзий, папаша. Она пока способна лишь молча сидеть, никого не замечая. Но возможно, это и к лучшему.

Он ничего не знал о том, что было между Кейен и мной до ее встречи с Денни. Я не собирался ни на что намекать, но все же сказал:

– Мои чувства здесь тоже затронуты, и я хочу, чтобы вы зарубили себе на носу: если вы вздумаете относиться к этой женщине не очень хорошо, вам не придется больше беспокоиться о подошвах для сапог и о шкурах громовых ящеров.

Наверное, я произнес это с излишним нажимом. Он отступил на шаг и посмотрел на меня, как на идиота, читающего на углу улицы проповедь о том, что эльфы – наши тайные учителя и что если мы не станем их слушаться, они скроются и уведут с собой наших дочерей и сестер. Затем он сформировал команду из кузенов и подмастерьев, чтобы нести гроб.

Он действительно подготовил комнату. Ни единого окна, ни одной щели, через которую мог бы проникнуть свет. Лишь одна тоненькая, освященная в церкви свеча горела бледным пламенем на каминной доске перед зеркалом. Немного в стороне сидела очень черная, очень большая, очень толстая, очень морщинистая и очень-очень старая женщина. Рядом с ней на столе были разложены орудия ее ремесла. Я сразу узнал ее. Женщина из племени Можо. Мама Долл. Самый большой авторитет в области болезней разнообразных нежитей.