О СТАЛИНЕ И СТАЛИНИЗМЕ - Рой Медведев

Показательно, что при всей своей подозрительности Сталин никогда не наносил намеченной им жертве удара без хорошо продуманной предварительной подготовки он осторожно организовывал ее травлю, постепенно опутывал паутиной клеветы.

Органы НКВД при разгроме советского и партийного аппарата применяли преимущественно два метода.

Первый метод можно условно назвать «сверху вниз». В той или иной области, республике, наркомате на основании сфабрикованных в Москве показаний одним ударом репрессировали руководящий состав. Затем арестовывали работников областных и районных организаций, а в центральных учреждениях в Москве – руководителей отделов и управлений, многих рядовых сотрудников. Считалось само собой разумеющимся, что «враги народа» и «шпионы», возглавляющие ту или иную область или наркомат, сумели везде насадить свою «агентуру».

Второй метод можно условно назвать «снизу вверх». Вначале органы НКВД без согласования с секретарем обкома или наркомом арестовывала несколько рядовых работников и объявляли их «шпионами» или «врагами народа». При этом центральные газеты публиковали статьи, выражавшие возмущение руководителями области или наркомата, которые проглядели вражескую деятельность. Аресты продолжались, и в число «врагов» попадало все больше и больше людей. Арестовывали отдельных работников аппарата обкома или наркомата и некоторых из тех, кто стоял близко к руководству. Это мог быть личный шофер, референт, редактор, технический секретарь, родственник. Естественное желание руководителя защитить близких и хорошо знакомых людей расценивалось уже не просто как потеря бдительности» но и как покровительство «врагам народа». Тон газет становился все более развязным и угрожающим. Публиковались материалы, где выражалось откровенное недоверие к секретарю обкома или наркому. Типичен в этом отношении призыв в статье «Пора омским большевикам заговорить полным голосом» («Правда». 28 сентября 1937 года): «Если руководители Омского обкома бездействуют и покровительствуют троцкистско-бухаринским шпионам, то пора, чтобы омские большевики заговорили полным голосом».

Вся эта долгая или короткая кампания приводила к деморализации руководителей, порождала у них растерянность и недоумение, а с другой стороны, поощряла их личных врагов и всякого рода клеветников и карьеристов. Заканчивалась кампания арестом и гибелью намеченной Сталиным жертвы.

Показательно, что во многих случаях Сталин ограничивался вначале смещением, но не арестом того или иного крупного партийного деятеля, хотя и располагал «компрометирующими» показаниями или доносами. Человека переводили на другую работу, иногда даже более ответственную, вырывая его таким образом из привычного окружения. Случалось, за короткий срок видный коммунист несколько раз переходил из одного обкома в другой, из одного наркомата в другой. Так, Дыбенко в 1937 году был освобожден от командования Приволжским военным округом и назначен командующим Ленинградским военным округом. Через несколько месяцев он был неожиданно назначен заместителем наркома лесной промышленности СССР и направлен в командировку на Урал, где его и арестовали в апреле 1938 года. Освобожденный от руководства на Украине Косиор был переведен в Москву и назначен заместителем председателя Совнаркома СССР, а его ближайшие соратники по руководству партийной организацией Украины В. Чубарь и П. Постышев были направлены на партийную работу в Соликамск и Куйбышев, где их и арестовали. Не сразу после VII Пленума ЦК ВЛКСМ был арестован и Косарев, уже объявленный «врагом народа». По свидетельству жены Косарева Марии Викторовны, за ним следили из-за каждого дерева на дачном участке, но вначале не трогали.

Все это говорит о том, что Сталин вовсе не был невменяем.

Многих из людей, близких Ленину, но оказавшихся неугодными Сталину, вообще не тронули, хотя их тесная связь и дружба с арестованными «врагами народа» не представляла секрета. К тем, кто уже был назван в этой связи, можно добавить М. Цхакая, Ф. Махарадзе, Е. Стасову, Л. Фотиеву, Н. Семашко. Почему, уничтожая одних представителей «старой гвардии», Сталин «пожалел» других? Думаю, из веских политических соображений: оставляя на свободе несколько действительных друзей и соратников Ленина, Сталин как бы демонстрировал преемственность его делу. Многих старых большевиков заставляли постоянно выступать с восхвалениями Сталина, в дни его рождения они подписывали коллективные послания «верному ленинцу».

В провокационном деле о «диверсионном центре» работников культуры, по которому судили Бабеля и Мейерхольда, соучастниками были названы Пастернак и Олеша. Сталин вычеркнул их имена из списков «центра». Не был арестован замечательный писатель Булгаков, об «антисоветских настроениях» которого в НКВД поступало немало доносов. Сталин в гневе ушел с оперы Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда». Композитор оказался в длительной опале, к тому же было известно о его дружбе с Мейерхольдом и знакомстве с Тухачевским. Каждую ночь ждал Шостакович ареста, плохо спал, приготовил «тюремный чемодан». Но Сталин не разрешил арестовать Шостаковича, оставил на свободе Зощенко и Ахматову, Пастернака и Платонова. Не разрешил он арестовать в 1937-1939 годах ни одного из тогда еще немногих видных кинорежиссеров, хотя и на них были заведены «дела» в НКВД. Может быть, потому, что любил кино. Некоторые фильмы – «Большой вальс», «Огни большого города», «Ленин в Октябре», «Волга-Волга», «Кубанские казаки» – он и сам смотрел по 50 и более раз, и заставлял смотреть своих приближенных.

О продуманности совершаемых Сталиным преступлений, а отнюдь не о его невменяемости свидетельствует и то, что в ряде случаев он в целях шантажа приказывал арестовать жену или другого близкого родственника кого-либо из виднейших деятелей партии и государства. Сам же этот деятель продолжал работать, как и работал, и Сталин по-прежнему встречался с ним и в официальной, и в неофициальной обстановке. Так, в разные годы были арестованы жены Калинина, Молотова, А. В. Хрулева, Поскребышева, жена и сын Куусинена, два сына Микояна, брат Орджоникидзе, сноха Хрущева. Обвиненный в принадлежности к «фашистскому центру», покончил самоубийством старший брат Л. М. Кагановича – М. М. Каганович.

Иногда как «милость» Сталин разрешал освободить того или иного родственника своих приближенных. По просьбе Калинина его жена была освобождена за несколько недель до кончины Всесоюзного старосты. Беседуя однажды с Куусиненом, Сталин спросил, почему тот не хлопочет о своем сыне. «Очевидно, были серьезные причины для его ареста»,- ответил Куусинен. Сталин усмехнулся. Вскоре сын Куусинена был освобожден.

Жена Поскребышева была родной сестрой жены Седова – сына Троцкого, однако это не помешало ему стать одним из наиболее доверенных людей Сталина. И даже когда Сталин позднее велел арестовать жену Поскребышева, тот остался его главным личным секретарем. Отставлен он был только за несколько месяцев до смерти Сталина, но не арестован.

Все это свидетельствует о презрении Сталина к своим ближайшим соратникам, но не о страхе перед ними, и никак не вяжется с версией о его невменяемости.

Предугадать, как решит Сталин судьбу тех или иных хорошо знакомых ему людей, было невозможно. Сергей Иванович Кавтарадзе в годы подполья оказал Сталину немало услуг. Однажды, рискуя собственной безопасностью, он помог ему скрыться от агентов охранки. В 20-е годы Кавтарадзе примыкал к троцкистам, и как бывшего троцкиста после убийства Кирова его выслали в Казань. Оттуда он написал Сталину, что давно не ведет антипартийной работы. Сталин вернул его из ссылки. Вскоре центральные газеты напечатали воспоминания Кавтарадзе об одном из эпизодов их совместной подпольной работы. Воспоминания эти понравились Сталину, однако больше на эту тему Кавтарадзе не писал, он даже не стал восстанавливаться в партии и жил, не привлекая внимания. В конце 1936 года Кавтарадзе и его жена были арестованы и после жестоких истязаний приговорены к расстрелу. Кавтарадзе обвинили, в частности, в том, что вместе с Буду Мдивани он якобы готовил убийство Сталина. Мдивани расстреляли, а Кавтарадзе долгое время содержали в камере смертников. Однажды его неожиданно вызвали к Берии, в кабинете которого он увидел свою изменившуюся до неузнаваемости жену. Обоих освободили. Поселились они в коммунальной квартире, устроились на работу. Оказалось, Сталин не забыл о Кавтарадзе и даже стал проявлять к нему внимание, приглашал в Кремль на обед. Как-то он вместе с Берией без предупреждения навестил Кавтарадзе в его многонаселенной квартире. Поднялся переполох, одна из соседок упала в обморок, увидев, по ее словам, на пороге квартиры «портрет товарища Сталина». Сергей Иванович рассказывал, что, когда он обедал у Сталина, тот был очень радушен, сам разливал суп, шутил, вспоминал прошлое. Но вот однажды сказал гостю: «А все-таки вы хотели меня убить».