Сердце воина - Джоанна Линдсей

— Рассмешило? — проворчала она. — Да ты не дал мне ни малейшего шанса разыскать молнию на этом оригинальном костюме!

Далден молча обнял ее и прижал к себе. Бриттани немедленно расслабилась и забыла о дурном настроении. Он не попросил ее объяснить, хотя будь все это на самом деле, наверняка ничего не понял бы. Зато Марта не преминула вмешаться.

— Я разочарована в тебе, куколка, — протянула она. — Цепляешься за соломинку, чтобы сохранить остатки гордости, и идешь на все, лишь бы оправдать собственные ошибки!

— А по-моему, это вы зашли слишком далеко! И это уже не смешно! Если кто-то и разочарован, так именно я! Такие скрупулезно разработанные детали, вполне правдоподобный корабль и эти цирковые чучела!

— Ты еще не поняла, что у нас просто нет других? Да, они очень смешно выглядят! Я видела тех животных, с которыми ты их сравниваешь, — они изящны и грациозны. Но далеко не всем мирам повезло иметь таких. Веришь или нет, но в некоторых мирах хатаары имеют просто дурацкий вид! Еще хуже здешних!

— Ага, а у меня есть хрустальный мост, который я с удовольствием продам тебе!

— С привычкой говорить вещи, которые ты совсем не имеешь в виду, должно быть покончено, керима! — мрачно объявил Далден.

Бриттани сжалась и вздохнула свободно, лишь когда Марта посоветовала:

— Держись, девочка! Теперь он дома и начинает вести себя, как подобает воину.

Бриттани немедленно развернулась и пронзила Далдена негодующим взглядом:

— Что она имела в виду? — И, не получив ответа, обратилась к Марте:

— Марта, почему в твоих устах слово «воин» звучит ругательством?

Но и Марта упорно молчала. Все, с нее довольно!

— Черт бы вас всех побрал, — взорвалась она, — никаких неприятных сюрпризов! Посмейте только! Неужели я влюбилась в человека, сумевшего скрыть свое истинное "я"?! И теперь предстоит обнаружить, что я отдала сердце чудовищу, которое рано или поздно возненавижу?!

Лицо Далдена смягчилось, возможно, потому, что она впервые призналась ему в любви. Она не хотела, чтобы до этого дошло. Что, если конец проекта придется ей не по душе? Она и вправду любила его.., вернее, того человека, которого успела узнать. Но кто он на самом деле? Актер, притворяющийся инопланетянином? Или человек, которому так промыли мозги, что он поверил всему? А если он действительно пришелец, который до сих пор старался сдерживать свои первобытные инстинкты, но теперь, очутившись дома, может дать им волю? Интересно, почему все же этих людей зовут варварами?!

Ее дикарь, потянувшись, коснулся ее рта губами. Поцелуй был так мягок, так нежен… Несмотря на свой огромный рост и силу, он всегда так бережно обращается с ней… Нет, не может быть! Вовсе он не дикарь! Все это бредни!

Глава 40

Давно уже Бриттани не было так стыдно. Настолько, что хотелось спрятать лицо. Далден почти мурлыкал от удовольствия. Ему удалось отвлечь ее так надежно, что она забыла, о чем они спорили, забыла, что ей советовали любоваться пейзажами, забыла, что сидит на хатааре и вокруг посторонние люди.

Далден был горд, что способен так подействовать на спутницу жизни. Он превратил сладостный поцелуй в бушующий смерч страсти, по крайней мере с ее стороны. Она повернулась к нему, положив ноги на его бедра и цепляясь за плечи. Бурный всплеск желания захлестнул ее…

Вдруг она услышала сдержанный голос Марты:

— А я могла бы поклясться, что ты интересуешься архитектурой.

Кодос, ехавший слева, ухмылялся. Шанель, управлявшая вместе с Фалоном тем хатааром, что лениво шел с правой стороны, красноречиво закатила глаза. Слава Богу, родители ехали впереди и ничего не заметили, иначе Бриттани сгорела бы от позора и унижения.

— Если я посчитаю, что ты сделал это намеренно, берегись, — прошипела она Дадцену. — Плохо тебе придется. Но тот ответил легкомысленной улыбкой.

— Прошу точного определения, что, по-твоему, плохо.

— Для начала, — объявила она, тыча пальцем ему в грудь, — я больше никогда тебе слова не скажу!

— А вот этого я не позволю, — парировал он. —

— Не по… — Бриттани задохнулась от возмущения. — Цитируя Марту: хочешь пари? И не думай, что сможешь меня умаслить! На свете нет никого упрямее американцев ирландского происхождения. Мое второе имя: «твердолобая».

— А я думал — «сорванец»!

— Остроумно, ничего не скажешь! Притворяешься, будто понятия не имеешь, о чем я говорю.

— Ничего подобного. Ты хочешь сказать, что упрямство — в твоей натуре. Таков характер большинства женщин. Именно этого от них и ожидают воины. И находят забавным.

— Почему же?

— Потому что здесь женщинам никогда не удается поставить на своем.

— Может, именно так и было.., до настоящего момента.

Далден восхищенно покачал головой и объяснил, почему так доволен ее ответом:

— Вы с Мартой утверждаете, что ты другая, потому что родилась не здесь. Но честное слово, керима, твоя реакция на неприятный урок совсем такая же, как у наших женщин!

Бриттани вырвалась из его объятий и угрожающе прищурилась:

— Урок? Интересно, чему это ты собираешься меня учить? Значит, если я скажу или сделаю то, что тебе не по вкусу, ты найдешь способ пристыдить меня?!

— Я вовсе не хотел этого!

— В таком случае что я должна чувствовать?

— Только то, что чувствовала.

Что? В тот момент она испытывала головокружительную страсть и безудержное желание ощутить на себе вес его тела…

— Не поняла.

Далден не ответил, чем еще больше взбесил Бриттани.

— Марта, — предупредила она, — нам с тобой предстоит долгий разговор, и на этот раз я не желаю слышать никаких отговорок. Только чистую правду.

— Уроки лучше усваиваются на примерах, чем на словах! — сказал Далден.

Бриттани снова вспыхнула, но тут наконец вмешалась Марта:

— Далден, неужели ты настолько опьянел от чистого ша-каанского воздуха? До сих пор ты вел себя прилично, помня о том, что она не шакаанка. Не погуби свою жизнь только потому, что оказался дома, и не делай выводов, основанных на одном случае. Учти, она способна на такое, что тебе и в голову прийти не может! Многое из того, что ты считаешь вполне естественным и правильным, она не в силах ни допустить, ни вынести. Вспомни о разнице в культурах и цивилизациях! Она не просто велика, она огромна и может привести к проблемам, с которыми ни одному воину, включая твоего отца, не приходилось сталкиваться.

Бриттани вздрогнула от неизъяснимого страха. Далден тоже оцепенел, хотя по другим причинам. Ей не хотелось быть причиной разлада между ними. Далдену не понравилась уверенность Марты в том, что он не справится с ожидающими их трудностями.