Прага. Инструкция по соблазнению - Анастасия Градцева

сразу был против университета. Но когда я пошел в ЧЗУ, согласился. Надеется, что мое образование пригодится в работе здесь. Но сказал, что если я вдруг вылечу из универа, то возвращаюсь домой и иду работать к нему.

— А ты не хочешь? — тихо спросила Лара.

— Нет. Я там все детство провел, все школьные каникулы помогал на винограднике. Ненавижу вино.

— Но ты же можешь и не соглашаться, — осторожно предположила Лара.

— Могу, — согласился Мирек, — но тогда мне надо понять, где работать. Потому что деньги мне сразу перестанут давать. Родители помогают финансово, пока я учусь в университете. У меня есть два года до конца бакалавра, за это время надо все решить.

— А уже есть какие-то мысли по этому поводу? Скейтбординг, к примеру?

У Мирека блеснули глаза.

— Очень хочу, чтобы это была моя работа. Но до уровня Макса я не тяну. Может, за эти два года… Если буду много тренироваться и ездить по соревнованиям…

— У тебя получится, — Лара сжала его руку. — Я твоему папе правду сказала: ты действительно талантливый спортсмен! И судя по Максу, этим вполне можно заработать!

— Ларко, ты очень наивная, — ухмыльнулся Мирек. — Макс зарабатывает главные деньги на рекламе, а не на спортивных успехах. Открой его соцсети: вот он в кроссовках спонсора, вот он жарит мясо на сковородке спонсора, а вот дарит Наталке цветы. Тоже от спонсора.

— А… ты… — она не знала, как задать вопрос, чтобы его не обидеть. Но Мирек понял.

— Мне тоже предлагали рекламировать спонсоров. И я пробовал. Но не могу.

Кажется, что продаю себя за деньги.

«Ну мы все в какой-то степени продаем себя за деньги, когда работаем, — подумала Лара, — свое время или свои силы. И не то чтобы это было прям так уж плохо…» Но не стала ничего говорить.

— Ты что-нибудь обязательно придумаешь, — убежденно сказала она, — время у тебя еще есть.

Мирек благодарно прижался губами к ее виску, сбегал в дом за курткой, и они пошли гулять по городу. И больше к этой теме уже не возвращались.

А вечером, перед сном, Лара вдруг вспомнила, что так и не сказала Миреку про то, что мама их раскрыла. Ну и тут же рассказала ему об этом, параллельно посмеиваясь над своей глупостью. Боже, как он взбесился! И зачем ты с ней вообще говорила, надо было позвать меня, и какой еще филологический, как тебе это вообще в голову пришло, и как ты могла рассказать маме — мы же с тобой договаривались!

— Блин, Мир, она спросила, как я учусь, если плохо говорю на чешском? Что я должна была сказать?!

— Что ты учишься на английском! У нас есть такие группы!

— Да откуда я знала?

— Могла спросить.

— Знаешь что, — обозлилась Лара, — а ты мог меня заранее предупредить, что мне врать придется. Я даже ничего придумать не успела.

— Молчала бы.

— Так, — Лара, психанув, распахнула дверь и жестом указала ему на выход, — вали.

Я устала от твоих претензий, я хочу спать, и видеть я тебя тут не хочу. Можешь идти на свою подростковую кровать и дрочить там хоть до посинения.

Мирек прожег её яростным взглядом, пнул стену и гордо ушел в свою комнату. А потом сидел там, завернувшись в одеяло, и злился. Черт! Если ему нужен был ответ, почему он никогда ни с кем не встречался, то вот он — пожалуйста! Когда у вас просто секс — никто тебе не клюет мозг. Никаких ссор, никаких скандалов. Не нужно переживать, понравится ли она родителям и понравятся ли твои родители ей. Вообще никаких переживаний! Все спокойно. Но зато и никаких фейерверков, вспыхивающих в груди от одного только взгляда или прикосновения. Никакой нежности, от которой перехватывает горло — вот как сегодня, когда Лара так яростно за него вступилась перед отцом.

Все по-честному: без взлетов и падений. Ровная неинтересная скучная середина.

Готов он к этому вернуться? Конечно, нет. Когда хотя бы один раз попробовал настоящее, всякие «идентичные натуральному» уже не интересуют. Хоть и сложно с этой настоящей — пиздец просто. Но без нее еще хуже.

Мирек соскочил с кровати и раздраженно заходил по комнате. Вообще, конечно, виноват он: нельзя было Лару оставлять без присмотра. Маменька — мастер допросов, с ней надо было вдвоем сражаться. Ну и легенду заранее продумать. Но, черт, вот не могла Лара просто промолчать?! Или позвать его?

Мирек досадливо взъерошил волосы, а потом тихонько, стараясь не скрипеть дверью, вышел в темный коридор. И столкнулся с Ларой. Она тоже вышла из комнаты и теперь смотрела на него злыми глазами, скрестив руки.

— Что ты тут делаешь? — воинственно спросила она.

— Иду мириться, — честно ответил он, — а ты?

Лара вдруг как-то сразу обмякла, сурово поджатые губы дрогнули, и в лице появилось что-то беззащитное.

— А я согласна, — прошептала она и уткнулась ему в плечо. — Извиняться будешь?

— А надо?

— Ну можно.

— Извини.

— И всё?

— Да. Могу еще по-другому извиниться.

— О, а как? — оживилась Лара. Серые глаза тут же заблестели, и щеки покрылись румянцем.

— Пойдем, — Мирек показательно облизал губы, — покажу. Только дверь на ключ закроем.

* * *

В воскресенье они поехали кататься на санках с длинного склона, который был километрах в тридцати от города. Войта сначала бурчал и закатывал глаза, но в итоге тоже отправился с ними, и когда они с братом наперегонки мчались по накатанному спуску, а потом сталкивались санями и ныряли с головой в снег, оба хохотали, как мальчишки!

Лара смотрела на них с улыбкой. Здорово, когда есть брат или сестра. Она всю жизнь об этом мечтала, но родители так и не решились на второго ребенка.

— Едем? — мокрый от снега, но дико довольный Мирек схватил её сзади.

— Едем! — Лара плюхнулась в сани. — Только не быстроооо… аааа! Мииир!

Через минуту они чуть не врезались на полной скорости в дерево, Мирек резко затормозил, оба вылетели