Вампир в Атлантиде - Алисия Дэй

Серай снова вскрикнула, на этот раз произнеся его имя. Дэниел крепче сжал ее милую округлую попку и принялся лизать и посасывать соски, пока Серай не стала извиваться на его члене, доводя партнера до исступления.

– Сейчас, сейчас, сейчас. Двигайся. Двигайся, пожалуйста! – задыхаясь, умоляла Серай. Дэниел поднял голову и снова завладел ее ртом в ликующем поцелуе.

Все тело Серай дрожало от желания. Она еще никогда не ощущала себя настолько живой, настолько чувственной, словно каждая клеточка кожи молила о его прикосновении. О его руках, губах и таком умелом языке.

О его мужественности.

– Пожалуйста, сейчас, – повторила атлантийка, и Дэниел снова поцеловал ее, а затем наконец начал двигаться: долгими, медленными толчками, доводя Серай до грани оргазма. Жар разгорелся между ее бедер, поднялся выше, к груди, к губам, к мозгу, пока ей не показалось, что мир слетел со своей оси.

Вампир крепче сжал попку Серай, просунул руку меж их тел, прижимая искусные пальцы к чувствительной точке, и атлантийка снова закричала. Дэниел стал ритмично нажимать на то же место, потирать его, а сам входил в тело любимой неспешными, сильными толчками. Какое-то чувство начало расти внутри нее, закручиваясь и поднимаясь по спирали, напрягая все мышцы в теле. Вся суть Серай умоляла о большем, об оргазме. Маг стал толкаться в нее жестко и быстро. Вены на его шее вздулись, выдавая желание, которое вампир пытался обуздать, но Серай не хотелось, чтобы он сдерживался – ни сейчас, ни когда-либо вообще, – так что она сжала внутренними мышцами его член и наклонила голову на бок, подставляя шею возлюбленному.

– Укуси меня. Возьми мою кровь, когда доведешь до оргазма.

Дэниел в шоке уставился на Серай и застыл, но партнерша снова сжала мышцами его член и коснулась своей шеи, дразняще водя пальчиком по восхитительной бледной коже. И что-то в маге сломалось, его самообладание улетучилось, и он начал трахать партнершу снова так сильно и глубоко, чтобы она никогда не смогла его забыть, сбежать, покинуть.

Никогда.

Дэниел вонзил клыки в ее шею, и Серай закричала, но не от боли – вампир об этом позаботился. Атлантийка закричала, достигнув оргазма, содрогаясь на его члене снова и снова, пока Дэниел не сдался, ни вошел в нее последний раз и не кончил сам, изливаясь в ее лоно, пока кровь Серай текла ему в рот в круговороте желания, потребности, дома и вечности.

Вампир зализал крохотные ранки на шее Серай и прижался свои лбом к ее. Любовники замерли, пытаясь отдышаться.

– Кажется, тебе следует поставить меня на землю, но не уверена, что удержусь на ногах, – сказала атлантийка дрожащим голосом.

Дэниел постарался улыбнуться, но губы не слушались. Он лишь тяжело дышал. Вампир чувствовал себя так, словно за день пробежал тысячу миль или перелетел через континент. Маг смотрел Серай в глаза, пытаясь придумать, как объяснить ей, насколько она ему нужна, но от шока временно потерял дар речи.

– Твои… твои глаза, – выдавил он, затем запнулся, глядя на крохотные сине-зеленые огоньки в ее зрачках.

– Да? Что с моими глазами? Они синее океана, – поддразнила Серай.

– В их центре появились маленькие огоньки. Знаю, звучит глупо, но я… они…

Серай изумленно распахнула глаза, пока они не стали огромными как блюдца. Пламя разгорелось еще больше, пока почти целиком не заняло зрачки.

– Слияние душ? Оно правда началось?

Атлантийка замолчала, а Дэниел осознал, что все еще держит ее на руках, прижимая к стене пещеры, и так и не вынул из нее член.

– Может, нам нужно помыться и поговорить о твоих глазах, – начал было Дэниел, но Серай не дала ему договорить.

Она обхватила его голову обеими руками и поцеловала так страстно, что ему не осталось ничего иного, как поцеловать любимую в ответ. Тело вампира моментально отозвалось, свидетельствуя о долгих годах целибата, а член затвердел в ней так быстро, что Дэниел смутно подумал, не замешано ли тут волшебство магов или Атлантиды. Но затем принцесса пошевелилась, опустила ноги и толкнула его назад, пока любовник не оказался на спине на куче сброшенной одежды, а великолепная в своей наготе, голая красавица Серай – на нем в позе наездницы.

Ее соблазнительные, округлые груди молили о прикосновении, и вампир подчинился, пока партнерша медленно и чувственно поднималась и опускалась на его члене. В ее глазах все еще горели сине-зеленые огоньки, но это казалось незначительным, по сравнению с желанием приподняться и пососать вершинки ее грудей. А потом Серай прижала его обратно к земле, выгнулась, закричала и снова содрогнулась. Дэниел, желая тоже поскорее достичь вершины, перехватил контроль и задвигался еще быстрее и сильнее. Серай протянула руку назад и осторожно сжала его яички. Вампир выгнулся и излился в нее обильней и сильнее, чем прежде.

И в этот миг стены пещеры словно пошатнулись от взрыва звуков и цветов, мир изменился, Дэниел будто взлетел… рухнул вниз… снова взлетел. Картина перед глазами распалась на призмы блестящих фигур и красок, пока вампир осторожно не опустился на землю во вспышке света. Вот только он был уже не в пещере: земля, которую он увидел, исчезла тысячи лет назад.

Вспышка.

Каким-то образом он перенесся в Атлантиду, во времена, когда та находилась еще на поверхности океана.

Серай стояла перед ним, окутанная серебристым светом, разговаривая с каким-то мужчиной – своим отцом, понял Дэниел. Невозможно. Этот атлантиец давным-давно умер.

– Серай, – позвал маг. Она не обернулась, словно не слыша его, но одновременно в другой реальности Дэниел почувствовал рядом ее теплое и гибкое тело.

– Я не могу этого сделать, отец, – сказала «эта» Серай, рыдая. – Я не стану. Мне нужно найти Дэниела. Его ранили, а твои стражники уволокли меня прочь. Мне нужно найти его и помочь ему. Я не собираюсь пролежать замороженной в ящике ради какого-то будущего короля.

– Дэниел мертв, – сказал ее отец, и Серай упала в обморок.

Вспышка

Серай лежала на земле, разбившись, переломав все кости: повсюду виднелась кровь. Принцесса смиренно ждала смерти и протестующе закричала, когда целители кинулись к ней.

Вспышка.

Вот Серай лежит в хрустальном гробу, не мертвая и даже не умирающая, покорно согласившись провести века во сне, в одиночестве. И всегда будет одна, потому что единственный мужчина, которого она любила, погиб.

Вспышка.

Сначала века, потом тысячелетия ожидания. Время проходит в каком-то постоянном тумане, лишь раз в год Серай приходит в полусознание, чтобы получить информацию и убедиться, что еще не превратилась в прах. Каждый раз, просыпаясь, она произносит его имя онемевшими губами; его лицо первым возникает в безжалостных воспоминаниях; его любовь – единственное чувство в ее незаживающем сердце.