Б.В.Г - Ольга Макарова

— …Вирагга слаба, — Каяла говорила загадочно, как и все радиксы… — Я чувствую застой энергии в рядах ее людей. Она теряет силу так же быстро, как молодость. Ее время уходит. Потому она так отчаянно цепляется за нас. Она тоже все понимает. Понимает и то, что подросла ей замена… и видит, что армия маленькой Тьяры сильнее ее собственной… Устранить кого-нибудь из двоих детей — эту девочку или твоего сына — ее последний шанс отсрочить свое падение…

В наступившей тишине чувствовалась тяжесть, какую ощущает всякий обычный человек, общаясь с радиксами…

— Рон, ты знаешь, что эти Тигрицы никогда не уступают кресло чифессы по доброй воле?.. В племени Тигров мужчины часто сражаются между собой, а женщины только смотрят и оценивают… Я не говорю о войне — там и те, и другие рубятся бок о бок… я говорю о жизни… Женщины сражаются между собой только за власть… и у Тигров есть поговорка: «Когда сражаются женщины, отворачиваются палачи…» Боюсь, если она сочтет соперницей тебя… впрочем, судьба маленькой Тьяры в аналогичном случае тоже незавидна…

>Двенадцатая гильза

— Какая звездная ночь! — восхитился Мих. — Знаешь, это так прекрасно — видеть звезды…

Рая нежно обняла его, ни слова не говоря.

— Знаешь, родная… мне так тепло с тобой… вот здесь, — Мих приложил руку к груди. — Наверно, это и есть счастье… не дикая радость, которая бьет через край… а именно вот такое тепло…

>Тринадцатая гильза

На расстоянии пары километров вокруг поселения снег теперь был плотно утоптан: люди Йета тренировали элитные и не очень элитные полки… Редьяри (сейчас с Фенриром за плечом) шествовал меж марширующих рядов, и фанатичные, полные восторга возгласы всюду встречали своего кумира. Дух самого Редьяри был подавлен и тих, а вот Фенрир-волк ликовал…

…Мальчик подошел к заполненному песком мешку, висящему на веревке, на котором какой-то молодой воин отрабатывал удары, оттеснил парня и сразмаху ударил по мешку открытой рукой… И на глазах изумленной толпы грубую ткань прорезали пять широких полос, точно тут поработала огромная звериная лапа… сквозь полосы на снег сыпался песок…

Фенрир оставил мальчика к обеду… Редьяри уже наметил связь между отсутствием злобного божества в своей душе и появлением Яны… и потому радовался ей, точно солнцу, взошедшему в век тьмы…

Девушка принесла своему вождю горячий суп и жареное мясо в соусе… она видела, с какой искренностью и любовью смотрит на нее этот мальчик… и не верила, что в нем может жить страшный Бог Войны… женщины Рутов не любили этого бога… как, наверное, и все женщины…

…Сегодня Редьяри заметил на шее у Яны точно такое же ожерелье из гильз, какое подарил ему давно запропастившийся торговец…

— Откуда у тебя это? — спросил он.

— Ах, ожерелье, — улыбнулась Яна. — Мой отец велел купить такие всем твоим воинам, чтобы они с гордостью носили твой знак…

— Но ведь ты не воин, Яна…

— Нет, я не воин… — сказала она. — Просто… просто я очень тебя люблю…

Глава пятьдесят седьмая. Видит Небо, я не хочу этой войны…

Никто не хотел воевать…

Всем виделись звезды и море.

Но плакали сестры и мать,

Предчувствуя скорое горе.

И с гор опускались снега,

Весна начиналась неспешно…

Зачем же нашли мы врага…

И поиск прошел так успешно…

Никто не хотел воевать,

Губить свои юные годы…

Но вот все идут собирать

То, что пригодится в походе…

Одни уже точат мечи…

Глаза их пусты, словно в трансе;

Других же слова горячи

В проверке ножей на балансе.

А третьи всегда холодны —

Так снайперов учит их Кодекс.

И чистя неспешно стволы,

Готовятся тоже к походу…

Никто не хотел воевать,

И с той стороны, верно, тоже…

Но вот все идут убивать…

Сошли все с ума мы, похоже…

Вот этого черного ангела Дар охотно погнал бы взашей с его пророчеством… Но, как бы там ни было, к тому все шло… Варвары, предприняв ту успешную вылазку, явно собрались с духом, и сейчас разведка (Тёрн, шоб его…) докладывала, что сейчас они собирают армию… Тигры готовились тоже… а Приморцы… Дар никогда не простит себе, что привел их на войну… потому что остаться в стороне сейчас невозможно…

— Жаль, что я не понимаю твоих стихов, — сказала Тьяра, и Дар опомнился… — Но мне очень понравилось, как они звучат…

— Я вообще-то не люблю читать свои стихи, — отрешенно произнес Дар. — И плохо их запоминаю…

— Я хочу выучить твой язык… — Тьяра оборвала фразу на середине, услышав приближающиеся шаги…

Это была Рая. Почему-то она пришла одна, без Миха.

— Дар, прости, что врываюсь к вам, — сказала она. — Брат сказал мне, что у тебя есть стих, который он считает… что пришел для меня… он должен быть связанным с доверием, я думаю… Пожалуйста, Дар…

— Да, конечно! — Дар улыбнулся и протянул ей блокнот. — Бери и читай.

Я хочу научиться тебе доверять

Даже больше, чем верю себе.

Каждый раз я пытаюсь простить и понять

Волшебство, недоступное мне.

Я мечтаю к тебе повернуться спиной

Без сомнений и дрожи в груди,

Я мечтаю услышать: «Останься со мной!»

И «Прости меня, чудо, прости!»

Но не только меня можно этим пытать —

И в тебе есть такой же изъян.

Но не мне же учить тебя мне доверять!

Каждый должен учить себя сам.

Так давай же начнем себя сами учить.

Я учу твой язык, а ты мой…

Будет время, мы сможем с тобой говорить,

Вместо слов зазвенев тишиной.

Я почувствую, чудо, что ты — это я,

Ты почувствуешь: я — это ты.

Лишь тогда ты не будешь бояться меня,

А мои слова будут чисты.

Это день, когда ты замахнешься мечом,

А я только слегка улыбнусь,

Потому что я знаю желанье твое:

«Я играю; тебя не коснусь».

Это день, когда я вновь признаюсь в любви,

Не боясь встретить боль, как тогда.

Как с мечом: ты успеешь остановить —

Ведь иначе случится беда…

Но к мечте пролегает извилистый путь,

Где сойтись нам со страхом в борьбе.

Я не буду тебя подгонять и тянуть…

Потому что я верю тебе.

— Ну как? — спросил Дар. — Это то, что искало твое сердце?

— Он задел меня, Дар, — Рая вернула ему блокнот, — но дал понять, что совсем не мне предназначен…