На внутреннем фронте Гражданской войны. Сборник документов и воспоминаний - Ярослав Викторович Леонтьев

то они отвечали: «Пусть нас расстреляют, но мы не уйдем в подполье».

Приравнивая большевиков к самодержавию, заняв сами всегдашнюю непримиримую позицию анархистов, к кому мы можем приравнивать тех, кто занимает посты на службе у власти, кто идет в бессильную перед миром правителей «Государственную думу» (ВЦИК) для «пропаганды анархизма»?

Мы их можем приравнять разве только к кадетам или октябристам!

И так же мало, как считались бы безмотивники 1905 года с «товарищем», который полез бы для информации и некоторых заявлений в Государственную думу, так же мало можем мы считаться с новыми «октябристами» (не от 19, а от 25 октября), лезущими в ВЦИК.

Самодержавие не потерпело бы, чтоб кто-либо назывался анархистом, но оно могло терпеть октябриста; большевистское правительство может терпеть существование, литературу и даже деятельность нового октябриста (легального «анархиста»), но не может терпеть даже названия анархиста, а тем более анархиста подполья!

Начиная нашу великую борьбу, мы не ждем от власти честных приемов борьбы, но от «анархистов», хотя бы в кавычках, мы потребуем, чтобы они не помогали обману власти, предоставляя к ее услугам свое «анархическое» имя.

Наступает полное размежевание власти и анархизма: власть не может больше терпеть анархизма, грозящего самому ее существованию; поэтому мы предупредили легальных «анархистов», чтоб дать им возможность приготовиться к контратакам власти.

А они, не желая понять, что анархизм – гигантская вековая борьба, где нужно ставить на карту не только спокойное прозябание, но и жизнь, хотят во что бы то ни стало продолжать интеллигентскую игру бирюлью группой, голосований резолюций!

Синдикалисты клеймят «безумную попытку» и зовут чрезвычайку к беспощадной мести; остальные же отмежевываются от воплощения слов в дело и думают, что так и впредь им удастся избежать барской немилости.

Григорий Петров (сидит справа) и Людмила Мокиевская-Зубок (стоит слева в черкеске, подаренной Петровым) (1918 г.)

Афиша о митинге левых эсеров (1918 г.)

Илья Майоров

В первом ряду Мария Спиридонова и Александра Измайлович на каторге

Спиридонова, Майоров, Измайлович и Каховская в ссылке в Самарканде (1930 г.)

Мария Спиридонова (открытка немецких анархо-синдикалистов)

Евгений Мальм (1920 г.)

Похороны погибших в Палатовке

Обложка дела «Свинец» (1920 г.)

Развалины дачи в Красково, где помещалась подпольная типография анархистов

Фанни Каплан (фото из следственного дела, 1918 г.)

Следственный эксперимент на месте покушения Каплан на Ленина (в шляпе Яков Юровский, 1918 г.)

Дмитрий Донской

Военный врач Донской

Доктор Донской с пациентом

Донесение Н. Ежова о Н. Гладкове

Взрыв в здании МК РКП(б) в Леонтьевском переулке

Взрыв в здании МК РКП(б) Леонтьевском переулке

Внутренний вид здания МК РКП(б) в Леонтьевском переулке

Последствия взрыва в здании МК РКП(б) в Леонтьевском переулке

Мертвые Казимир Ковалевич и Петр Соболев

Василий Манцев и Наталья Рославец, осуществлявшие допросы «анархистов подполья» и эсеров-максималистов

Перед лицом угнетенных всего мира мы отмежевываемся в последний раз от пособников нового самодержавия и говорим: мы не виноваты, что часть ваших угнетателей и обманщиков, так или иначе стоящих около власти, назвали себя «анархистами» – не к этому анархизму мы вас зовем; анархисты те, что всегда с угнетенными и которые будут загнаны властью в подполье, пока власть не уничтожит нас или мы не уничтожим власть.

«Анархистам» же в кавычках мы в последний раз напоминаем, что анархизм и безопасность несовместимы и что в гигантской борьбе между вновь возрожденным царизмом и угнетенными им придется стать на ту или другую сторону. Пока мы ей не мешали, власть нас терпела; но скоро, очень скоро белая или красная власть, все равно которой удастся восторжествовать, как во время реакции 1906–1908 годов, не потерпит черного знамени даже над простоквашными лавочками, не потерпит слова «анархист» даже в кавычках.

Если они неспособны бороться, то пусть уйдут от политики к частной жизни. В этом мы им всячески поможем. Но болтаться в ногах борющихся – это не допустят ни власть, ни анархисты!

Если же они хотят идти с нашими врагами, то пусть знают, что участь власти – будет их участь. Но партийные комитеты (хотя бы они и назывались «анархо-синдикалистскими коммунистскими»), которые солидаризуются с комитетом большевиков, призывая к мести и предлагая усмирить чрезвычайке в целях раскрытия нашей организации, пусть остерегутся, чтобы их не постигла та же участь, что и тех, кому они «соболезнуют».

Чтоб отмежеваться от нас перед властью, «анархисты» в кавычках собрали подписи полдюжины групп, все существование которых выражается в штампе и печати; чтоб отмежеваться перед лицом угнетенных от позорных союзников угнетения, нам достаточно одной подписи:

Мы, анархисты подполья.

ЧТО ТАКОЕ КОНФЕДЕРАЦИЯ ТРУДА?

Прошедшей революционной борьбой доказано, что Советы волею политических партий превращаются в парламенты с большинством голосов, затем с большинством какой-либо партии, а впоследствии подменяются диктующей партией и чрезвычайками.

Словом, эволюция с советами от царского самодержавия приводит к диктатуре чрезвычаек и затем к царствованию Троцких или Лениных.

Такова трагедия и комедия с Советами.

Для того, чтобы избежать этой политической метаморфозы, анархизм всегда рекомендовал угнетенным перелагать центр тяжести борьбы за хлеб и волю из области политической в экономическую.

В настоящее время, когда угнетенные уже имеют возможность проверить справедливость заявлений анархистов, анархисты подполья выступили с декларацией, в которой предлагают угнетенным организоваться в Конфедерацию труда.

При том колоссальном развале производства, какое наблюдается сейчас, переход к организации общества на принципе безвластия и децентрализации неизбежен.

Конфедерация труда – это не есть искания формы общества.

Мы отрицаем существование Совнаркома не потому, что там сидят противные персоны; мы отрицаем его за ненадобностью и притом гибельностью для революции.

«Совнарком», это бывший Совет Министров. Словом, это старая форма