Охота на Быкова. Расследование Эдуарда Лимонова - Эдуард Лимонов

А про стиль Дерипаски мы только что прочли.

Однако, упорно и целенаправленно интригуя и работая за сценой, Олег Владимирович влез на КрАЗ. Вот исчадие ада. Закрыть нужно, срочно закрыть МГУ!

Быков и большая политика

Сидим в кабинете О. Пащенко в «Красноярской газете», пьём чай. Председатель ЗС края Усс, Пащенко, я. За окном сибирский мороз -25°.

Обращаюсь к Уссу:

«Александр Викторович, кто сейчас задвигает Быкова?»

«Для меня самого это вопрос. Есть несколько версий. Первую озвучили новые хозяева КрАЗа: утверждают, что это вопрос политический. Дескать, „криминал рвётся во власть“, и на его примере хотят показать, что не пройдёт. Вторая версия — это инициатива конкурентов по алюминию. Стремление забрать акции. Третья версия — Лебедь. Он же во время первого ареста Быкова заявил, что Быков будет сидеть. Теперь он не хочет выглядеть пустословом.

В беседе с ним я ему говорил: „Толя, нельзя воевать со всеми и всегда“. Нужно было сделать какие-то прагматические шаги. Но понты дороже денег. Он самоуверен, на первом этапе самоуверенность сыграла хорошую роль. Все боялись лезть в большой бизнес. А он как в „конструктор“ играют — сделай сам, — пацаны, давай, пошли… И получалось».

Вячеслав Новиков:

«Остановил его „Русский алюминий“. Роль Лебедя преувеличена. В правительство было направлено письмо, подписанное Алексеем Лебедем, по просьбе Дерипаски, — пересказ статей Тарасова и просьба остановить криминал. Это Дерипаска поставил в Хакасии губернатором Алексея Лебедя. Потом началось другое. Быков, как неофит, считал, что всё ему по плечу. Появилась проблема появления его в Госдуме. Тут уж… Два миллиона за двоих депутатов Быкова получил Жириновский. Управление этим процессом происходило из СИЗО Будапешта.»

Евгений Громыко:

«Жириновский встречался с Быковым. Быков сам вышел на Жириновского. Жириновский соглашается: ты мне даёшь деньги на кампанию, я тебе даю второе место. /…/ Тогда вышел Вешняков. И тут появляется домик при конюшне, который вы видели. Акимочкин Юрий Валентинович, бывший замначальника налоговой полиции протестовал, что это нечестно. /…/

Быкова умело добивают. 28 % только КрАЗа в недрах „Сибирского алюминия“ — очень мало, с этим можно не считаться. Работают с Уставом КрАЗа. Будет другой уставной капитал и порядок внесения изменений. Цель власти — показательно додавить Быкова…»

Геннадий Димитров:

«Этап первоначального накопления прошёл, и Быков вошёл в цивилизованное русло.

Кто его задвигает? Очень здорово перешёл дорогу Лебедю. Якобы Березовский прилетал в „Сосны“ (резиденцию Лебедя) и Лебедь послал их подальше, и Березовского, и Быкова. После этого состоялся приезд Колесникова. Второе — это акции КрАЗа, сейчас от него хотят акции. После этого или физически уберут, или будет жить в Швейцарии… Колесников и иже — не очень чистоплотные люди… Стал сторониться преступного прошлого. Потому пошёл в политику… Не дали. На сегодняшний день не дали. Несправедливое отстранение от выборов все увидели».

Евгений Громыко:

«Лебедю надо было доказать, что он согласен играть по общим правилам. Потому Лебедь привёл в Ачинский округ Генералова, бывшего министра энергетики. Ачинск и Назарове голосовали против всех. Назаровский и Ачинский горизбирком заставили отчитаться через три часа: оказалось 76 % голосов — против. (Речь идёт о выборах в Госдуму в одномандатном Ачинском округе, в котором Быков был снят как кандидат на основании лживой махинации с домиком при конюшне.) Городская избирательная комиссия отчиталась через три часа, а окружной избирком только через трое суток! А они помещаются в одном здании! И по их отчёту Генералов набрал больше! Лебедь тут же доказал, что он не против Москвы. Генералов стал депутатом Госдумы и купил себе „Красуголь“, вытащив угольную отрасль за хвост в Москву. Наши деньги ушли из нашего бюджета. Алюминий забирает „Сибирский алюминий“, он становится не региональный, а сибирский…»

Всеволод Севастьянов:

«Одна из моих встреч с Быковым. Осенью 98 года, октябрь, он ещё с Лебедем. Быков заходит в мой кабинет: „Надо договориться, и чтобы так: как договоримся, так и будет“. Я: „Анатолий Петрович, давно хотел вам сказать. У меня в жизни есть такой факт биографии. Я две недели прожил на Сицилии. Интересовался жизнью мафии. Встречался с начальником полиции, с местными коммунистами, с муниципальными чиновниками. И усвоил некоторые принципы. Важнейший из них — крестный отец никогда не идёт в политику. И что интересно, что это правило нигде в законе не прописано. „Народный закон““. Быков, помолчав: „А зачем вы мне это говорите?“ — „Для сведения. Для сведения“».

Всеволод Севастьянов — тучный седовласый профессор, коммунист. И сцена представляется вполне живой. Сидит напротив совсем пацаном выглядящий Быков и слушает. Хотя однажды Быков назвал Севастьянова среди тех, кто «лёг под Лебедя».

Олег Пащенко:

«8 января 1998 года был первый день сессии нового состава Законодательного собрания. Диковато смотрелся он как депутат, с двумя телохранителями. Стройный, прямой, как коричневый карандаш. И важничал, и стеснялся — одновременно. Не суетился. Руки в карманах. Не выступал, реплики с места не бросал. Присматривался, прислушивался. Следил за своим лицом, но иногда забывал следить: рот откроет и мальчишески засмеётся, как за партой, потом спохватится и посерьёзнеет, тихонько оглядит зал заседания…

Практик. Умозрительных и расплывчатых суждений не терпел. Досадовал, когда депутаты пикировались: „Я по процедуре…“ — „А я по регламенту“. — „А какая тут формулировка?“ — „А что скажет экспертная группа?“ И я головой вертел и на часы посматривал: газета без меня стоит, надо бежать, а тут сессия, ребята её затягивают. И так далее. И y Быкова — бизнес, встречи, „стрелки“, расписание, совет алюминиевых директоров, поездки по округу…»

«Красноярская газета», диалог А. Статейнова и Пащенко:

Вопрос: «Мы так и не ответили на вопрос, за что его опять посадили второй раз? Цветомузыка — повод. Почти все Быкову сочувствуют в этом аресте, тем более что Москва арестовала, выкрала его, как Отто Скорцени в своё время выкрал дуче!»

Пащенко: «Не знаю, за что. Могу лишь пересказать вам некоторые мнения. Первое. Якобы Путину умело представили устремление Быкова к креслу мэра Красноярска, а затем и к должности сенатора в Москве. Второе: идут „разборки“ алюминиевых магнатов между собой (с привлечением отдельных госструктур); вот спустит задарма свои 28 % акций КрАЗа — и свободен. Правда, и тогда его будут „мочить“ свои же. Слишком силён, удачлив и много лишнего знает о бизнесе в России времён первоначального накопления капитала. Третьи думают, что Быков сел из-за того, что решил серьёзно взяться за возрождение гиганта — экскаваторного завода. Он и мне говорил: „Возьмусь, докажу свою силу и опыт. Будут работать все мощности. Построю жилые массивы. Десяткам тысяч рабочих дам рабочие места. Привлеку инвестиции, заставлю работать на людей края, а не на Москву или Америку“. И тогда, мол, сильные мира сего повязали Быкова, чтобы не дать ему проявить способности, тут же нашлись возражающие: „Ну да. Вот если бы Быков взялся, поднял завод, тогда бы при нашем „рынке“ и сплошных беззакониях жулики стали решать: как отнять у Быкова завод?“ А четвёртые говорят: „Бог ему послал испытания. Выдержит, закалится, тогда много пользы ещё принесёт краю и России. Человек явно незаурядный, и растущий“».

Сколько у Быкова денег

Алюминий — первоклассный предмет экспорта, наряду с нефтью, газом и лесом: за него платят полноценными зелёными долларами, и платят ой как хорошо! Потому если в подавляющем большинстве своём производство в России катастрофически упало, то производство алюминия в России с 1990 по 1999 год увеличилось на 8 %. С 2,8 миллионов тонн в 1990 году до 3,1 миллионов тонн в 1999 году.

Цены на алюминий растут. Если на 1 января 1999 года цена алюминия на Лондонской бирже металлов составляла 1.249 долларов за тонну, то к середине года она выросла до 1.554,8 долларов, а в первое полугодие 2000 года цены поднялись до 1.750 долларов. Так что не удивительно, что убили Кантора, Яфесова, Львова и многих других. Матери ещё нарожают, а вот 1.750 долларов за тонну! Что ещё у нас можно продать по такой цене! Потому понятна страсть Дерипаски к алюминию; как бы он ни держал рабочих в чёрном теле, чуть лучше, чуть хуже, он свои семнадцать стодолларовых за тонну получит. Его Саянский завод произвёл 386,4 тыс. тонн алюминия в 1999 году, из них на экспорт ушли 324,9 тысяч тонн. Даже если учесть, что «Сибирский алюминий» контролирует ТОЛЬКО 80 % акций завода, то возьмите калькулятор и посчитайте сколько будет 80 % от 324,9 тысяч тонн, и умножьте это на 1554,8 — цену алюминия в середине 1999 года. Удовольствие пустить слюну — оставляю вам. Считайте. Захлебывайтесь слюной!